1
Генри спас ситуацию, которая грозила вот-вот выйти из-под контроля. Ни мисс Кампанула, ни мисс Прентайс не сделали ни малейшей попытки оказать вошедшим вежливый прием. Эсквайр издал какой-то нечленораздельный звук и неловко рассмеялся. Дина поприветствовала миссис Росс с немного нервной любезностью. Ректор заморгал и последовал примеру дочери. Но на Генри присутствие Дины действовало так окрыляюще, что наполняло его неосознанным желанием быть приятным всем людям на свете. Он сердечно пожал руку миссис Росс, похвалил доктора Темплетта за его идею и предложил, с сияющей улыбкой на лице, сразу же избрать председателя и приступить к выбору пьесы.
Эсквайр, Дина и ректор смущенно поддержали Генри. Мисс Кампанула презрительно фыркнула. Мисс Прентайс, улыбаясь немного шире, чем обычно, произнесла:
— Боюсь, нам не хватит стульев. Мы рассчитывали, что нас будет семеро. Генри, дорогой, ты не принесешь еще один стул из столовой? Мне очень жаль, что приходится тебя беспокоить.
— Мы с Диной уместимся на одном, — радостно отозвался Генри.
— Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня, — сказала миссис Росс. — Билли может сесть на ручку моего кресла.
Она спокойно расположилась в кресле слева от ректора, и рядом с ней тут же устроился доктор Темплетт. Мисс Прентайс уже обеспечила себе место справа от ректора, и потерпевшая поражение мисс Кампанула, издав короткий смешок, прошагала к дальнему концу стола.
— Я не знаю, Элеонора, какое место было предназначено для меня, — сказала она, — но так как наше замечательное собрание, похоже, свободно от соблюдения обычных формальностей, то я буду сидеть вот здесь. Ха!
Генри, его отец и Дина заняли оставшиеся места.
Яркий свет старинной люстры освещал лица восьмерых человек, расположившихся вокруг стола. Розовое от смущения лицо эсквайра, улыбающееся — мисс Прентайс, с раздувающимися, как у рассерженной кобылы, ноздрями — тяжело дышащей мисс Кампанула, смуглые джернигэмовские черты Генри, яркая живая красота Дины, угловатое лицо, типичное для священника, — ректора и ничем не примечательная, здоровая физиономия доктора Темплетта. Свет падал и на Селию Росс, женщину лет тридцати восьми с бледно-желтым лицом. Она не была красивой, но в ней чувствовались изящество и утонченность. Ее светлые вьющиеся волосы мягко падали на лоб. Ее лицо было умело и со вкусом загримировано, а одежда вызывала восхищение. В чертах Селии была какая-то заостренность, так что она казалась немного осунувшейся. У нее были светлые глаза, и, конечно же, без туши ресницы казались бы почти белыми. Если, глядя на внешний облик человека, попытаться сравнить его с каким-нибудь животным, то, пожалуй, каждый сказал бы, что миссис Росс напоминала хорька. Но тем не менее у нее было одно качество, которое привлекало внимание многих женщин и большинства мужчин. Она умела широко распахивать глаза и бросать быстрые косые взгляды. Хотя миссис Росс и старалась казаться утонченной леди, в жизни она была настолько решительной, что любые проявления своей чувствительности воспринимала как недостаток силы воли. Она старалась изо всех сил быть любезной, но отсутствие природного такта и злой язычок часто ей в этом мешали. Каждой женщине с первого взгляда было ясно, что ее главным интересом в жизни были мужчины. Наблюдая за ней, Дина не могла не любоваться той спокойной уверенностью, с какой эта женщина встретила столь холодный прием. Было абсолютно невозможно угадать, решила ли миссис Росс не подавать вида, что обиделась, либо она оказалась настолько нечувствительна, что просто ничего не заметила.
«Наглости ей не занимать», — подумала Дина. Она посмотрела на Генри и увидела в его глазах отражение своих мыслей. Генри не отрываясь смотрел на миссис Росс, и в его взгляде Дина прочла неодобрение, смешанное с восхищением. Он повернул голову, встретился с ней глазами, и в тот же миг его взгляд засветился такой нежностью, что у Дины на мгновение перехватило дух. Она затрепетала от волнения, но голос мисс Прентайс тут же вернул ее к реальности:
— …избрать председателя нашего маленького собрания. Я хотела бы предложить ректора.
— Поддерживаю, — низким голосом произнесла мисс Кампанула.
— Вот так, Коупленд, — сказал эсквайр, — все говорят: «Да», и мы сдаем позиции.
Он громко засмеялся и свирепо посмотрел на кузину. Ректор дружелюбно оглядел всех присутствующих. За исключением Генри, из всей компании его, казалось, меньше всего смутил приход миссис Росс. Если бы Коупленд имел круглое кроткое лицо с невыразительными чертами и добрые близорукие глаза, это было бы превосходным отражением его темперамента. Но природа наделила его настолько величественной внешностью, что тем, кто видел его, казалось: характер этого человека ничуть не уступает его облику. Он мог бы сделать карьеру и стать важным церковным сановником, но он не страдал честолюбием, был искренен и любил Пен-Куко. Ему нравилось жить в доме, где жили все его предки, заниматься делами прихода, принося в меру своих сил душевное утешение своим прихожанам, и отражать атаки Идрис Кампанула и Элеоноры Прентайс. Он прекрасно понимал, как глубоко возмущены эти две леди присутствием миссис Росс. Это была одна из тех ситуаций, когда он чувствовал себя так, будто удерживал большим пальцем пробку в бутылке, наполненной шипучим имбирным напитком, готовым выплеснуться наружу.
— Большое спасибо, — сказал он. — Я не думаю, что мои обязанности председателя будут очень тяжелы, так как мы собрались только для того, чтобы определить дату и характер этого мероприятия, и когда все будет решено, мне останется только передать бразды правления тем людям, которые примут в этом непосредственное участие. Наверное, я должен пояснить, что мы имеем в виду. Молодежное общество, которое провело такую замечательную работу в Пен-Куко и соседних приходах, очень нуждается в денежных средствах. Мисс Прентайс, президент этого общества, и мисс Кампанула, его секретарь, расскажут вам об этом подробнее. Но больше, чем что-либо другое, мы хотели бы приобрести новый рояль. Тот инструмент, который мы имеем сейчас, был подарен вашим отцом, не так ли, эсквайр?
— Да, — ответил Джоуслин. — Я прекрасно это помню. Мне в то время было лет двенадцать. Тогда уже рояль был не новым. Могу себе представить, во что он сейчас превратился.
— У нас был настройщик из Грейт-Чиппинга, — согласилась мисс Кампанула, — и он сказал, что ничем не может помочь. Я виню во всем скаутов. Когда старший сын Каинов сделался начальником отряда скаутов, они стали вести себя все хуже и хуже. У этого молодого человека нет ни малейшего понятия о дисциплине. В субботу я застала Джорджи Биггинса, когда он топал ногами по клавишам и бил концом какого-то шеста по струнам внутри инструмента. «Если бы я была начальником скаутов, — сказала я, — я задала бы тебе такую порку, о которой ты помнил бы целый год». Он ответил мне в грубых и нахальных выражениях. Я сказала старшему Каину, что если он сам не может управлять мальчиками, то пусть передаст их тому, у кого это лучше получится.
— Дорогая моя, да, — торопливо ответил ректор, — иногда они ведут себя как юные варвары. Что ж, рояль, конечно, — это не единственная собственность общества. Он был подарен приходу. Но я предложил, раз они часто им пользуются, выделить некоторую сумму из той, что наберется в результате этого мероприятия, в фонд покупки нового рояля, а не отдавать все деньги в общий фонд общества. Я не знаю, что все вы об этом думаете.
— Сколько будет стоить новый рояль? — спросил доктор Темплетт.
— В Грейт-Чиппинге сейчас есть очень хороший инструмент, — сказал ректор. — Он стоит пятьдесят долларов.
— Мы можем надеяться заработать такую сумму нашим представлением? — спросила Дина.
— Послушайте, что я скажу, — произнес эсквайр. — Я покрою разницу. Похоже, рояль — это дело Пен-Куко.
Раздался всеобщий одобрительный шепот.
— Это чертовски здорово, эсквайр, — сказал доктор Темплетт. — Вы очень великодушны.
— Это действительно очень хорошо, — согласился ректор.
Мисс Прентайс, хотя и сидела не двигаясь, была явно горда собой. Генри заметил, как мисс Кампанула посмотрела на свою подругу, и был потрясен необычайно злобным блеском ее глаз. Он подумал: «Она завидует Элеоноре, потому что на ту падает отсвет благородного поступка моего отца». В этот момент
