Это кажется нелепым, но мне надо до вечера успеть переделать огромную кучу дел.
— Вы просто собираете улики, — спросил Генри, — и надеетесь, что сможете понять их смысл?
— Более или менее. Мы собираем всевозможный мусор, затем раскладываем его и пытаемся увидеть рисунок.
— Полагаю, у вас пока нет рисунка?
— Он должен быть. Главное — суметь отбросить все ненужное.
— И до сих пор никаких признаков? — спросила Дина.
— Есть признаки, но не так много.
— Вы подозреваете кого-либо из нас?
— Не слишком.
— Ну, мы этого не делали, — сказала Дина.
— Вот и хорошо.
— Убийства, — сказал Генри, — должны отличаться от любых других преступлений. Особенно те, что происходят в сельской местности. Здесь вы имеете дело не с обычными преступными классами.
— Достаточно верно сказано, — заметил Аллейн. — Я имею дело с людьми, которые, подобно вам, очень откровенны до определенного момента, гораздо более откровенны, чем завзятые преступники. Те лгут полиции просто по привычке. Но люди, подобные вам, вероятно, многое привнесут в savoir faire[13] утаивания главного. Например, я очень хорошо знаю, что есть нечто большее в этой встрече вас двоих с мисс Прентайс в пятницу. Но говорить с вами бесполезно, как если бы я стал убеждать грабителя: «Давай показания. Я не за тобой охочусь. Скажи мне то, что я хочу знать об остальных бандах, и, может быть, я забуду все об этом грабеже». К сожалению, у меня ничего нет против вас.
— Это именно то, что я имею в виду, — сказал Генри. — Однако вы можете наброситься на мою кузину Элеонору.
— Да. Именно это мне придется сделать, — согласился Аллейн.
— Надеюсь, вы верите не всему, что она вам рассказывает, — сказала Дина, — а то запутаетесь. В том, что касается нас, она такая же кислая, как айва.
— И вообще, она практически невменяема, — добавил Генри. — Вопрос был в том, кто более рехнулся: Элеонора или мисс Кампанула.
— Прискорбно, — туманно выразился Аллейн. — Господин Джернигэм, вы ставили ящик снаружи под одним из окон ратуши после половины третьего в пятницу?
— Нет.
— Что же все-таки это за ящик? — спросила Дина.
— Не важно. Теперь о рояле. Когда появились эти горшки с геранями?
— Во всяком случае, в субботу утром они уже там были, — сказала Дина. — Я собиралась попросить кого-нибудь убрать их. Мне кажется, они закрывали сцену от зрителей. Думаю, что девушки поставили их туда в пятницу после моего ухода.
— В этом случае Джорджи пришлось убрать их, чтобы вставить свой пистолет.
— А убийца, — подчеркнул Генри, — должен был убрать их опять.
— Да.
— Интересно когда? — сказал Генри.
— Мне тоже интересно. Мисс Коупленд, вы видели мисс Кампанула в пятницу вечером?
— В пятницу вечером? О, я видела ее на собрании кружка книголюбов в гостиной.
— Не после этого?
— Нет. Как только я ушла из гостиной, я поднялась сюда. Она пошла в кабинет к папе. Я слышала ее сварливый, как обычно, голос. Бедняжка.
— Кабинет как раз под этой комнатой, не так ли?
— Да. Я хотела поговорить с папой, но ждала, пока все уйдут.
Аллейн подождал секунду, прежде чем спросить:
— Все?
— Был кто-то еще в кабинете вместе с мисс К. Я все время называю ее мисс К. Мы все так делаем.
— Откуда вы знаете, что там был кто-то еще?
— Ну, потому что кто-то ушел после мисс К., — нетерпеливо сказала Дина. — Это была не мисс Прентайс, потому что она позвонила из Пен-Куко примерно в это время. Мэри позвала меня к телефону, поэтому я предполагаю, что это могла быть Глэдис Райт. Она является руководителем кружка книголюбов. Глэдис живет у дороги. Должно быть, она ушла через французское окно в кабинете, потому что я слышала, как скрипнула калитка, выходящая на дорогу. Вот как я поняла, что она здесь была.
Аллейн подошел к окну. Он посмотрел на посыпанную гравием дорожку, на лужайку и на едва заметную тропинку, которая вела к шатающейся калитке и, очевидно, продолжалась за ней, проходя через небольшую рощицу к дороге.
— Я полагаю, вы всегда ходите в ратушу этим путем? — спросил Аллейн.
— О да, это гораздо быстрее, чем обходить дом и выходить из парадной двери.
— Да, — отозвался Аллейн, — пожалуй. Он задумчиво посмотрел на Дину: — Вы слышали голос этого человека?
— Ну вот! — воскликнула Дина. — Как это понимать? Нет, я не слышала. Спросите у папы. Он скажет вам, кто это был.
— Как глупо с моей стороны, — заметил Аллейн. — Конечно он скажет.
2
Он не стал ничего спрашивать у ректора, но прежде чем уйти, он, обойдя посыпанную гравием дорожку, прошел через лужайку к калитке. Она действительно скрипнула очень громко. Это была одна из старомодных калиток с прибитой дощечкой внизу, в виде порога. Очевидно, этой тропинкой пользовались очень часто. Было бесполезно пытаться что-либо найти на ее жесткой, скользкой поверхности. После вечера пятницы прошло слишком много дождей. «Чересчур много дождей», — вздохнул Аллейн. Но все-таки около калитки он обнаружил два размытых водой углубления. Подковообразные ямки диаметром примерно два дюйма, которые наполнились водой. «Каблуки, — подумал Аллейн, — но нет никакой надежды определить чьи. Женские. Стояла здесь и смотрела на дом». Он видел, как ректор наклонился к камину в своем кабинете. «Так, — подумал Аллейн и углубился в маленькую рощу. — Абсолютно ничего относящегося к делу. Ничего».
Он увидел, что ратуша была совсем недалеко, там, где эта тропинка выходила на дорогу. Он вернулся и обошел дом ректора, прекрасно отдавая себе отчет в том, что Дина и Генри наблюдают за ним из окна классной комнаты. Когда он садился в машину, Генри открыл окно и выглянул наружу.
— Эй! — крикнул он.
— Молчи, — раздался позади него голос Дины. — Не надо, Генри.
— Что такое? — спросил Аллейн, глядя в боковое окно.
— Ничего, — сказала Дина. — Он сходит с ума, только и всего. До свидания.
Голова Генри исчезла, и окно захлопнулось. «Интересно, — подумал Аллейн, — не пришла ли господину Генри такая же мысль, как и мне?»
Он уехал.
В гостинице он нашел Найджела, а Фокса еще не было.
— Куда вы собираетесь? — спросил Найджел, когда Аллейн вернулся в машину.
— Навестить одну леди.
— Разрешите мне тоже.
— Какого черта?
— Я не буду заходить вместе с вами, если вы против.
