— Да, знаю, но это чертовски беспокоит меня. Простите, ректор, но это… так… это… это… О боже!
— Вы не хотите рассказать мне? — спросил ректор, уже изнывая от нетерпения, но Джоуслин едва ли заметил это.
— Нет, — сказал Джоуслин, — нет. Нечего рассказывать. Я просто довольно сильно обеспокоен. Как вы думаете, что за смысл в этой встрече сегодня вечером?
Ректор с любопытством посмотрел на него.
— Я думал, что вы знаете. Я имею в виду ваше положение…
— Раз оружие оказалось моей собственностью, мне казалось, что лучше держаться подальше от этого дела. С технической точки зрения я — подозреваемый.
— Да. Дорогой мой, да, — проговорил ректор, потягивая шерри. — Как и все мы.
— Интересно, — сказал эсквайр, — что собирается делать Аллейн.
— Не думаете ли вы, что он собирается… арестовать кого-то?
Они в изумлении посмотрели друг на друга.
— Обед подан, сэр, — сказал Тэйлор.
4
— Спокойной ночи, дорогая, — сказал доктор Темплетт своей жене. — Я думаю, что, когда я вернусь, ты уже будешь спать. Я рад, что сегодня у тебя был хороший день.
— Это был великолепный день, — произнес спокойный, любезный голос. — Спокойной ночи, дорогой.
Темплетт тихо закрыл дверь. В его комнате на другом конце лестничной площадки трезвонил телефон. До восьми надо было позвонить в больницу. Он вошел в свою комнату и снял трубку.
— Алло!
— Это ты, Билли?
Он сел, похолодев, прижимая трубку к уху.
— Билли? Алло! Алло!
— Ну? — сказал доктор Темплетт.
— Значит, ты жив, — сказал голос на другом конце.
— Я не был арестован, в конце концов.
— Странно, но я тоже, несмотря на то, что была у Аллейна и взяла на себя всю ответственность за письмо…
— Селия! Не по телефону!
— Меня не слишком заботит то, что теперь может случиться со мной. Ты покинул меня в беде. Остальное не имеет значения.
— Что ты хочешь сказать? Нет, не говори этого! Это неправда.
— Ну что ж, прощай, Билли.
— Подожди! Тебе велели прийти в ратушу сегодня вечером?
— Да. А тебе?
— Да.
Доктор Темплетт провел рукой по глазам. Он быстро промычал:
— Я заеду за тобой.
— Что?
— Если хочешь, я отвезу тебя туда.
— У меня есть машина. Тебе не нужно беспокоиться.
— Я заеду за тобой в девять.
— И высадишь меня через несколько минут, так?
— Это не совсем справедливо. Как ты думаешь, что я подумал, когда…
— Ты, очевидно, не веришь мне. Это все.
— О боже… — начал было доктор Темплетт.
Но голос в трубке холодно оборвал:
— Хорошо. В девять. Почему, как ты думаешь, он хочет, чтобы мы все пришли в ратушу? Он собирается арестовать кого-нибудь?
— Я не знаю. Как ты думаешь?
— Я тоже не знаю.
5
Часы на церкви пробили девять, когда полицейская машина остановилась у ратуши. Из нее вышли Аллейн и Фокс, сопровождаемые сержантом Эллисоном и двумя мужчинами в защитной форме. В тот же момент подъехал Найджел на своей машине вместе с сержантом Роупером. Они все вошли в ратушу через заднюю дверь. Аллейн включил свет на сцене и в комнате отдыха.
— Итак, что мы имеем, — сказал он. — Два ряда ступенек от комнаты отдыха до сцены. Я думаю, Фокс, что мы опустим занавес. Вы можете остаться на сцене. Вы тоже, Батгейт, за кулисами, и ни слова вашего чтобы не было слышно. Вы знаете, когда спускаться вниз и что делать?
— Да, — нервно сказал Найджел.
— Хорошо. Эллисон, будет лучше, если вы переместитесь к парадной двери, а остальные могут расположиться в задник комнатах. Приглашенные пройдут прямо через комнату отдыха и не увидят вас. Роупер, вам нужно выйти на улицу и направлять их к задней двери. Затем войдете сами. Но тихо, если не хотите, чтобы я вырвал у вас все пуговицы и чуть не убил вас. Остальные могут оставаться в уборных, пока не соберется вся компания. Когда все соберутся, я захлопну обе двери на сцену. Затем вы сможете пройти в комнату отдыха и сесть на ступеньки. Рояль стоит на месте, так, Фокс? А ширма? Да. Хорошо. Опускаем занавес.
Занавес опустился в три шумных толчка, подняв облако пыли.
Отделенная от той части, где был зрительный зал, сцена выглядела как настоящая. Декорации Дины, хотя и были залатаны и потребовали большой изобретательности, были похожи на декорации некой труппы, совершающей турне по графству, а стулья и другая обстановка миссис Росс очень выделялись на общем фоне. Ярко освещенная сцена как будто ожила и пребывала в состоянии ожидания. Аллейн положил на круглый стол анонимное письмо, прелюдию до диез минор, «Венецианскую сюиту», кусочки резины в коробке, лук, ящик и чайник. Затем он накрыл эту странную коллекцию скатертью.
Фокс и Аллейн принесли дополнительные стулья из уборных и поставили на сцену одну из парафиновых ламп.
— Восемь стульев, — подсчитал Аллейн. — Правильно. Мы готовы? Думаю, да.
— Что-нибудь еще нужно, сэр?
— Ничего. Помните о своей роли. Оставьте свет в комнате отдыха. Кажется, он уже идет. Уходите.
Фокс пошел в уголок суфлера. Найджел прошел через противоположную дверь и сел вне поля зрения в тени просцениума. Эллисон спустился в зрительный зал, два человека в защитной одежде исчезли в актерских уборных, и Роупер, тяжело дыша, направился к задней двери.
— Шоковая тактика, — пробурчал Аллейн. — Черт, я ненавижу это. Это нечестно и выглядит как самый настоящий эксгибиционизм. О, что ж, ничего не поделаешь.
— Я не слышу шума машины, — прошептал Найджел.
— Она подъезжает.
Они все прислушались. Завывал ветер и дождь стучал в ставни.
