освещая серебряную ленту быстрого ручья, вытекающего из середины болота.
– Тор-Элш, – с гордостью произнес проводник и указал коротким толстым пальцем на дом из серого камня, напоминающий охотничий домик, уютно притулившийся на поросшем вереском склоне. Над трубами, расположенными на крыше главной части дома и многочисленных пристроек, окружающих его, вился дым.
– Здесь разводят лучших лошадей. Этим и знаменита фамилия Фрезер. Вы разве не знали, мисс? – спросил паренек с нескрываемым удивлением, когда увидел непонимающее лицо Иден.
– Нет, – честно призналась девушка.
– Вы хотите, чтобы я и дальше пошел с вами, мисс? – спросил он, но Иден покачала головой и от души поблагодарила его.
Через некоторое время она подошла к старой дубовой двери. Иден громко постучала и мгновение спустя уже смотрела в блеклые глаза женщины, которая ничуть не была похожа на портреты ее матери. «Наверное, это экономка или еще кто-то из прислуги Фрезеров, но никак не член семьи», – решила девушка.
– Нет, – ответила женщина, приоткрывая дверь не более чем на башмак, – Ангуса Фрезера нет дома. Он скоропостижно скончался прошлой зимой.
Иден никак не могла взять в толк, почему эти болваны в Крейррелше не сказали ей об этом сразу. Поведение женщины, выражение ее лица были враждебны. Она, очевидно, ожидала, что девушка поверит ей на слово, но неожиданно для нее Иден резко оттолкнула ее и сказала:
– Извините, я вам не верю. Проводите меня к нему.
Женщина застыла от изумления, но, когда она пришла в себя и захотела что-то сказать, сверху раздался властный женский голос:
– Что там происходит, миссис Уолтере? Я, кажется, приказала... – В это мгновение взгляд появившейся на лестнице женщины упал на поднятое кверху заинтересованное лицо девушки. Женщина изумленно прикрыла рот рукой и, шурша юбками, бросилась вниз, в переднюю. Здесь, не веря своим глазам, долго и внимательно рассматривала прелестное, чуть заостренное личико девушки, ее пухлые губы и синие глаза в опушке из длинных черных ресниц. – Вы? Не может быть...
– Я – Иден Гамильтон, – с достоинством произнесла девушка, – дочь Элизабет Фрезер. Я приехала из Индии повидаться с дедушкой. Он здесь?
Миссис Уолтере предостерегающе вскинула руку, но темноволосая властная дама взглядом остановила ее:
– Да, он здесь, но тяжело болен. Мы боимся, что он уже не поправится. Надеюсь, вы простите миссис Уолтерc за то, что она старается не пускать посторонних в дом. Если бы она знала, кто вы...
– Да-да, мисс Гамильтон, – как бы извиняясь, выдохнула экономка и почтительно присела в реверансе, – я бы сразу впустила вас.
– Вам послали письмо с извещением о моем приезде, – подозрительно глядя на даму, сказала Иден. – Оно было...
– Мы возвращаем всю почту, приходящую на имя Ангуса Фрезера, – объяснила темноволосая дама уже доброжелательнее. – Его нельзя волновать. Его сердце...
– Я хочу видеть его, – произнесла Иден странно непослушными губами. Ее внезапно охватил непонятный и необъяснимый страх неизвестности, перемешанный с волнением от сознания, что сейчас она увидит того самого человека, который когда-то выгнал из дома ее мать – свою единственную дочь.
Ее провели в спальню на втором этаже, окна которой были наглухо закрыты тяжелыми портьерами, через которые дневной свет совершенно не проникал в комнату. Посередине стояла кровать, на которой лежал бледный, высохший старик с разметавшимися по подушке белыми волосами. Иден остановилась в дверях, а ее спутница подошла к старику и что-то тихо сказала ему на ухо.
– Кто это? – услышала Иден его шепот, который прозвучал не громче, чем шуршат осенние листья. – Дочь Элизабет? Здесь, в моем доме? – Женщина вновь склонилась над ним, и немощный старик на кровати вдруг заговорил с неожиданной яростью: – Нет! Не хочу ее видеть! Отошлите ее, пусть убирается отсюда!
Зашуршали юбки, женщина выпрямилась и повернула к Иден извиняющееся лицо. Но почему-то эта жалость вызвала бурю гнева у Иден. Она решительно подошла к кровати, взглянула в иссохшее, сморщенное лицо не жаром сказала:
– Полагаю, не очень-то справедливо с вашей стороны даже не взглянуть на меня, сэр! Я проделала такой длинный путь из Индии, замерзла, устала, хочу есть! Вы по крайней мере можете разрешить мне остаться!
Возгласы удивления вырвались одновременно у стоящих рядом женщин – темноволосой дамы и миссис Уолтерс, задержавшейся в дверях, но Иден будто не замечала их. Почти прозрачные веки старика дрогнули и с усилием приоткрылись, и Иден с изумлением увидела такие же синие глаза, как ее собственные.
Ангус Фрезер с трудом сосредоточил взгляд, губы его искривились, и усмешка с присвистом вырвалась из его напрягшихся легких. Высохшая рука протянулась к девушке, цепко охватив тонкими пальцами ее запястье, и притянула ближе.
– Красавица, вся в мать, – с трудом произнес он. – Как тебя зовут, девушка? Как? Иден? Иден!
Рука его бессильно упала, какое-то время он лежал молча, тяжело дыша, но, когда темноволосая женщина подошла к нему, он дал знак, чтобы она ушла.
– За все эти годы твоя мать написала мне всего два письма, – наконец произнес он, с усилием выговаривая каждое слово. – Первое пришло из Англии, она писала, что провела самое счастливое лето в своей жизни с друзьями за городом. Не помню точно где. Каталась на лодке, это я хорошо помню. Она написала, что, если у нее когда-нибудь будет дочь, она назовет ее именем той реки. Иден, так она называлась. Я никогда не забуду... – Голос его затих.
– А второе? – подсказала Иден дрожащим голосом. – Второе пришло из Индии, мама писала, что умирает, да? Почему вы ей не ответили?
