Октавиус слегка того… Со всеми ссорится. С другой стороны, Картаретт был очень милым, приятным человеком. Чересчур, правда, чопорным и чертовски вежливым, особенно с теми, кто ему не нравился или с кем он поцапался. Не то чтобы он нарывался на ссоры… Отнюдь. Я, кстати, слышал, — продолжал сэр Джеймс, — что между Картареттом и этим ослом Джорджем Лакландером наметилось некоторое охлаждение. Ну да что там! А вот и мост…
Переходя через мост, они услышали, как дождь лупит по поверхности реки. На той стороне их ноги сразу увязли в грязи. Они свернули налево, не неровную тропинку. В башмаках у Аллейна чавкала вода, с полей шляпы текли струйки.
— Надо же было начаться такому ливню, — сокрушался главный констебль. — Плакали наши улики.
Мокрая ветка ивы хлестнула Аллейна по лицу. Справа от них, на холме, светились окна трех домов. Впрочем, когда по пути попадались деревья и кусты, холм терялся за ними.
— Из тех домов видно место преступления? — спросил Аллейн.
Сержант Олифант ответил:
— Нет, сэр Мешает ивняк и деревья, растущие перед домами. Оттуда видно только отрезок берега за мостом и чуть ниже.
— Это ведь участок мистера Данберри-Финна? — спросил главный констебль. — Там, за мостом?
— Мистера Данберри-Финна? — насторожился Аллейн.
— Если полностью, то мистера Октавиуса Данберри-Финна. На первой части своей фамилии он и сам не настаивает. Это тот самый местный чудак, о котором я вам рассказывал. Он живет вон в том доме, на самом верху. У нас в Суивнингсе нет деревенского дурачка, зато есть злобный старый джентльмен. Это куда шикарнее, — скривился сэр Джеймс.
— Данберри-Финн, — повторил Аллейн. — Он как-то связан с Лакландерами?
Сер Джеймс лаконично ответил:
— Все они живут в Суивнингсе, вот и все.
Его голос зазвучал менее уверенно, так как он ступил в заросли камыша. Где-то поблизости раздавался душераздирающий вой собаки, и чей-то низкий голос уговаривал ее замолчать: «Да замолчи же наконец!» Впереди показался свет.
— Пришли, — сказал сэр Джеймс. — Это вы, Гриппер?
— Так точно, сэр, — ответил низкий голос.
В свете фонарей заблестел форменный плащ полицейского.
— Собака все не унимается, — заметил сержант.
— Так точно, мистер Олифант. Я ее тут привязал.
Свет фонаря высветил Скипа, привязанного носовым платком к иве.
— Привет, старина, — сказал Аллейн.
Все остальные ждали, пока он выберется из зарослей. Полицейский придержал мокрую ветку, чтобы она не хлестнула Аллейна по лицу.
— Здесь придется пригнуться, сэр.
Аллейн наконец выбрался из кустарника. Его фонарь моргнул и почти сразу уткнулся в блестящую от дождя горку.
— Мы прикрыли его, — объяснил сержант, — когда стал собираться дождь.
— Хорошо.
— И постарались как можно лучше закрыть землю вокруг тела. Кирпичами и досками вон от того сарая. Да на беду вода все-таки подтекла под низ.
Аллейн сказал:
— Ничего. Лучшего ожидать не приходится. Думаю, прежде чем мы подойдем поближе, надо сделать фотографии. Вперед, Бейли. Вы уж постарайтесь. Сначала снимите тело так, как есть, потом откройте его и снова сфотографируйте. Со всеми подробностями, а то дождь все смоет до утра. Хотя, кажется, скоро развиднеется.
Они вслушались: в зарослях капли падали с мокрых деревьев, но дождь перестал барабанить, и к тому времени, когда Бейли установил свой аппарат, белесая луна снова осветила долину.
Когда Бейли, пользуясь вспышкой, закончил фотографировать место преступления и прикрытое брезентом тело, он снял брезент и снова сфотографировал труп с разных точек, сперва с твидовой шляпой на лице, а потом — без нее. Отдельно он сфотографировал лицо полковника Картаретта, и при свете магния сверкнули в ночи его поднятые брови и поджатые губы. Только когда все это было сделано, Аллейн, осторожно ступая, подошел ближе, наклонился над телом и осветил своим фонарем рану.
— Рану нанесли острым орудием? — спросил Фокс.
— Да, — кивнул Аллейн. — Конечно, рана глубокая Но можно ли нанести ее острым орудием, дружище Фокс? Не стоит гадать, пока не узнаем, чем его убили.
Он перевел фонарь с лица полковника на что-то, серебристо блеснувшее в траве рядом, у самой реки.
— А это и есть Старушенция? — шепнул он.
Главный констебль и сержант Олифант в знак подтверждения дружно закивали. Свет фонаря переместился на сведенные вместе руки полковника. В одной из них он сжимал пучок травы.
— Трава срезана, — сказал Аллейн. — Он хотел завернуть в нее форель. Вот нож, а вот корзина для рыбы.
— Мы тоже так подумали, сэр, — согласился сержант.
— Вот так рыбина! — сказал главный констебль, и в голосе его невольно прозвучали нотки зависти.
Аллейн спросил:
— Как выглядело это место перед дождем?
— Как видите, сэр, — заговорил сержант, — тут по большей части галька. В ивняке ничего не видно — там земля совсем сухая. На берегу, где он ловил рыбу, почва мягче, и мы вроде бы нашли там следы покойного и еще пару отпечатков на почве, рядом с тем местом, где он упал, но больше я ничего не обнаружил, да мы и не особенно искали, чтобы не затоптать то немногое, что сохранилось.
— И правильно. Пойдет еще дождь до утра?
Трое местных полицейских вышли на открытое пространство и посмотрели на небо.
— Полагаю, что нет, сэр, — сказал сержант.
— Прояснилось, — согласился с ним басовитый констебль.
— Небо чистое, — произнес сэр Джеймс Панстон.
— Тогда снова закройте тела сержант, и оставьте здесь пост до утра. Есть у нас какие-нибудь подсказки насчет времени убийства? Кто-нибудь проходил этой дорогой?
— Сестра Кеттл, сэр она его и нашла. Потом с ней пришел сюда молодой Доктор Лакландер чтобы осмотреть труп. Он говорил, что немного раньше шел через долину и переходил через мост. Больше мы ни с кем не беседовали.
— Глубокая здесь река? — спросил Аллейн.
— Футов пять будет, — сказал сержант Олифант.
— Вот как? Тело лежит на правом боку, почти параллельно течению реки и лицом к ней Футах в двух от края берега. Голова — по течению, ноги — в сторону моста. Рыба лежит у самой воды, рядом с пучком травы, которую убитый срезал, чтобы завернуть свой улов. Рана — на левом виска Я полагаю, что он сидел на корточках в двух футах от воды и собирался завернуть рыбу в траву. Если, как указывают отпечатки у его ног, в этом положении ему был нанесен удар и он упал так, как лежит сейчас, должно было случиться одно из двух, не так ли, дружище Фокс?
— Либо, — флегматично произнес Фокс, — его повалил на землю левша, стоявший у него за спиной, либо правша, стоявший перед ним, причем на расстоянии не менее трех футов.
— Но в таком случае нападающий, — сказал Аллейн, — должен был находиться на поверхности реки, примерно в двенадцати дюймах от берега. Что звучит не так уж глупо, как может показаться! Хорошо, продолжим. Что у нас дальше?
Главный констебль, который до этого слушал молча, теперь сказал:
