Тишина.
На площадку выходили четверо дверей, все запертые.
Две вели в маленькие спальни с экзотической обстановкой, в которых царил ужасный беспорядок. На незастланных постелях валялось бельё, полупустые шкафы и комоды распахнуты настежь. На полу лежали два чемодана поменьше, ещe не собранных. И повсюду пронзительный, неприятный запах.
Грязная ванная, покрытая горячей мокрой плесенью. Запертый шкафчик на стене.
И напротив — большая, обставленная тяжёлой мебелью комната с диванами, толстыми коврами, овальными лампами с кораллами и шёлковыми абажурами, плошками для благовоний и множеством сувениров из Африки. Но Санскритов там не было.
Пришлось спуститься вниз. Отворив двери в конце прихожей, Аллен прошёл в мастерскую. Где и нашёл хозяев.
Там было темно. Только сквозь щель в занавесях проникал тонкий луч света.
Аллен замер в дверях, полицейские — у него за спиной. Когда глаза привыкли к полутьме, перед ним стал вырисовываться интерьер комнаты: стол, груда обёрточной бумаги и шпагата, открытые коробки. На полках проступали силуэты нескольких глиняных поросят. Конец бывшей конюшни переходил в какой-то закуток, смахивавший на устье пещеры, где поместились печь и длинный рабочий стол. Оттуда разливался слабый красноватый свет.
Его вдруг охватила слабость, что-то вроде ночного кошмара, который лишает человека способности пошевелиться.
Слабость эта продолжалась всего несколько секунд, но оставила ощущение, что за ними кто-то следит.
Кто-то сидевший на скамье в противоположном конце комнаты, в закутке, следил за ним: во тьме вырисовывалась масса, которую он по ошибке принял за тень.
Тень начала приобретать конкретные очертания. Это была массивная фигура с кокетливо опёртым на плечо подбородком и широко раскрытыми глазами.
Аллен нащупал выключатель и в комнате вспыхнул свет.
Кокетливо склонив голову к плечу, на него смотрела широко раскрытыми глазами мисс Санскрит.
За скамьёй, спиной к ней, нырнув плечами в ящик и задрав тучный зад, словно толстая кукла, переброшенная через край, лежал еe брат.
Оба были мертвы.
Между ними на полу и на скамье валялись окровавленные глиняные черепки.
А в ящике лежала безголовая туша большого глиняного поросёнка.
II
У одного из полицейских сорвалось негромкое проклятье, но когда Аллен шагнул в закуток, констебль умолк и побрёл следом.
— Останьтесь там, где стоите, — велел Аллен, но потом передумал. — Нет! Один из вас пусть заберёт всю эту публику с улицы внутрь и запрет двери. Проведите их в комнату и оставайтесь с ними. Записывайте все, что будут говорить.
А вы позвоните в отдел расследования убийств и передайте новости. И попросите Фокса с Гибсоном, чтобы пришли сюда.
Полицейские вышли, закрыв за собой двери. Потом Аллен услышал, как хлопнула дверь и загремели шаги по лестнице.
Войдя, Фокс с Гибсоном нашли Аллена, стоящего между телами Санскритов. Направившись было к нему, они остановились, когда Аллен поднял руку.
— Кошмар, — протянул Фокс. — Что тут произошло?
— Идите посмотрите, только осторожно.
Обогнув стол, они заметили, что череп мисс Санскрит был разможжен, как скорлупа яйца. Волосы свекольного цвета, тёмные и мокрые, были вдавлены глубоко в рану. Платье на спине насквозь пропиталось кровью, а на столе под еe локтем блестела тёмная лужа. Одета она была так, словно собралась на улицу. На полу валялась окровавленная шляпка, а на столе — сумочка.
Аллен обернулся, взглянув на огромный зад еe брата, прикрытый рыжим пиджаком. Ничего больше видно не было.
— Тот же случай? — спросил Гибсон.
— Да, глиняный поросёнок. Его голова отломилась при первом ударе, остаток после второго упал в ящик.
— Но каким образом?.. — спросил Фокс.
— Взгляните на столе. Под еe рукой.
Там оказался листок бумаги с грифом: «Гончарная мастерская „Поросята“. Каприкорн Мьюс, 12». Ниже стояло:
'Господам Эйблу и Вирту. Убедительно просим вас…»
— Зеленые чернила, — заметил Аллен, — ручка у неe все ещe в руке.
Фокс коснулся пальцев.
— Ещё тёплая, — заметил он.
— Да…
Неподалёку от печи валялся лоскут какой-то пёстрой ткани. Аллен прикрыл им окровавленную голову.
— Ужасное зрелище, — пробормотал он.
— А что делал Санскрит? — спросил Фокс.
— Паковал оставшихся поросят. Стоял согнувшись над ящиком, и так в него и рухнул.
— Как видится вам ситуация в целом?
— Пока что так: она пишет, он снимает поросят с полок и укладывает в ящик. Кто-то к ним приходит. И предлагает помочь. Человек, чьё присутствие их никак не настораживает. Этот тип поднимает поросёнка, наносит два мощных и быстрых удара — налево и направо — и уходит.
Гибсон возмутился.
— Уходит? Как? И когда он мог войти? Мои люди не спускали глаз с этого сарая больше двенадцати часов.
— Только до того, как вспыхнула паника из-за бомбы, Фред.
— Но сержант Джейкс-то оставался на месте.
— Но между ним и этим зданием проезжали грузовики.
— Господи, что за проклятая работа, — сплюнул Гибсон.
— А на пороге стоял наш галантный полковник, — добавил Аллен.
— Полагаю, этот бы ничего не заметил, даже если мимо него промаршировал туда и обратно целый полк королевской гвардии, — заметил Фокс.
— Увидим, — протянул Аллен.
Они помолчали. В комнате было жарко и душно. Между шторой и стеклом витрины жужжали мухи. Одна вылетела сквозь щель в шторе и как пуля помчалась в противоположный конец комнаты.
Так неожиданно, что все даже вздрогнули, на столе зазвонил телефон. Аллен обернул руку платком и снял трубку, ответив необычно высоким голосом. Чей-то голос, явно принадлежавший чернокожему, сказал:
— Это из посольства. Вы не пришли на встречу.
Аллен неопределённо хмыкнул.
— Я говорю, — настаивал голос, — что вы не пришли на встречу. Вы же должны были получить паспорта. Самолёт вылетает в пять тридцать.
Аллен прошептал:
— Не могу, нам помешали. Умоляю вас, пришлите их сюда. Очень прошу вас.
