злополучного Бокура. Подручные Джексона помогли Бокуру подняться.
— Отпустите меня, — спокойно попросил Уилл. — Я его не трону — конечно, если он не станет оскорблять мою невесту.
— Вы не вправе нападать на безоружного человека без предупреждения! — всхлипнул мистер Бокур, прижимая платок к окровавленному носу.
— На безоружного? — переспросил Уилл. — А разве я сам вооружен? На мне нет даже перчаток. Но предупреждаю вас: если я еще раз услышу из ваших уст хоть одно непочтительное слово в адрес этой леди, я вызову вас на дуэль. А сейчас я требую извинений, или вызов последует незамедлительно! — В глубине души он не сомневался, что мисс Роуэллан рассердится на него за драку с Бокуром. Возможно, даже решит расторгнуть сделку. А если так случится? Уилл решил не думать от этом. — Я жду, — повторил Уилл. — Даю вам одну минуту, чтобы извиниться. Иначе вас ждет вызов.
Мистер Бокур понял, что проиграл, и пробормотал что-то невразумительное.
— Громче! — потребовал Уилл. — Я ничего не слышу.
Мистер Бокур в отчаянии огляделся, ожидая поддержки, но не дождался ее и промямлил:
— Я сказал, что был не прав, упоминая имя леди в таком месте.
— Не оскорбляйте заведение мистера Джексона, — сурово перебил Уилл. — Просто признайте, что вы непочтительно отозвались о даме. И впредь не смейте порочить ее имя, иначе, клянусь Богом, я разобью вам лицо.
Мистер Бокур убрал платок и извинился. Уилл удовлетворенно отвернулся. Теперь сплетни о нем не утихнут целый месяц — как и о женщине, которая не испытывала к нему никаких чувств. Он тоже был равнодушен к ней. Но почему же в нем вспыхнула ярость?
Глава четвертая
— Мистер Шафто, кажется, я просила вас вести себя прилично и сдержанно. Вообразите себе мое изумление — нет, шок! — когда миссис Грей сообщила мне о скандале, разразившемся в заведении мистера Джексона. Боюсь, вы напрочь забыли о приличиях.
— Миссис Грей преувеличивает, — пробормотал Уилл. — Ей не терпится досадить нам обоим.
Но мисс Роуэллан пропустила его слова мимо ушей.
— Должна признаться, я ничуть не жалею о том, что вы разбили нос мистеру Хедли Бокуру. Он давно на это напрашивался. Меня удручает лишь то, что вы подрались с ним после всего, о чем я вас просила.
Но Ребекка отнюдь не выглядела удрученной — напротив, она улыбалась.
— Он оскорбил вас, — объяснил Уилл. — Он усомнился в вашей чести в присутствии десятка джентльменов. Этого я не мог стерпеть.
Мисс Роуэллан закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Уилл вдруг заметил, что сегодня она оделась более изысканно, чем обычно, — в бледно-аметистовое платье, а из украшений надела жемчужное ожерелье, скромное и вместе с тем роскошное. Блестящие каштановые волосы Ребекки были красиво уложены.
— Полагаю, — наконец произнесла она, — бесполезно просить вас о сдержанности. Джентльмены на это неспособны.
И это все? Уилл растерялся, убедившись, что он помилован.
— Упрекать в этом вам следовало бы моего противника, мистера Бокура, а не меня.
Уилл ждал очередной холодной фразы, но мисс Роуэллан вдруг живо спросила:
— Скажите, мистер Шафто, как выглядит внутри заведение мистера Джексона? Чем вы занимались там — помимо того, что вступались за меня?
Сказать, что Уилла ошеломил вопрос Ребекки, было бы слишком мало.
— Сначала я размялся, а затем провел бой с одним из боксеров мистера Джексона. Иногда моим партнером бывает сам мистер Джексон.
— Вы размялись, мистер Шафто? Что это значит?
— Выполнил упражнения, чтобы разогреться, — пояснил он. — В последнее время я мало тренировался и потому потерял форму.
Мисс Роуэллан окинула его взглядом. Уилл был одет в темно-синий сюртук, кремовые панталоны, белоснежную рубашку с таким же галстуком. В подобном щегольском наряде и с тщательно уложенными кудрями он казался картинкой из модного журнала.
— Вот как? Вы меня удивили. По-моему, вы в прекрасной форме.
— Но с точки зрения профессионального боксера я немного пополнел, мисс Роуэллан. К тому же мне не хватает дыхания. — Заметив недоуменный взгляд Ребекки, он объяснил: — Я начинаю отдуваться и задыхаться почти сразу после начала поединка. В серьезном бою Тотенхемский Тигр разделался бы со мной за пару минут.
— А вы хотите встретиться с Тигром в серьезном бою? Потому и обеспокоены своим… дыханием?
Похоже, она подтрунивала над ним.
— Вы смеетесь надо мной, — заметил он с улыбкой.
— Вы правы. Мне хотелось знать, когда вы это заметите. Я сделала вид, что бокс для меня — одна из тайн, которые мужчины ревностно скрывают от женщин, и что меня разбирает любопытство.
— Дорогая мисс Роуэллан, — отозвался Уилл, — вы бы удивились, узнав, что на боксерских матчах, которые запрещены и потому проводятся где-нибудь в глубинке, всегда присутствуют женщины. Они выбирают себе фаворита и подбадривают его криками.
— Неужели? Да, я удивлена… — Она помолчала. — Но давайте обсудим наш завтрашний визит к леди Леоминстер. Прошу вас, не вздумайте распускать руки. Драка у Джексона — это одно дело, а скандал в Лео-минстер-хаусе — совсем другое.
— Можете не беспокоиться, я буду вести себя как подобает, — заверил ее Уилл. — Я стану серьезным, как архиепископ.
— Посмотрим, мистер Шафто, посмотрим. А теперь я попрошу миссис Грей подать чай. Когда она войдет, мы оба должны выглядеть чопорно и уныло, как могильные камни. Миссис Грей считает, что мне следовало бы выставить вас, но мы-то знаем, что у нас другие планы.
Судя по виду миссис Грей, она была недовольна как своей госпожой, так и человеком, которому госпожа почему-то оказывала знаки внимания.
Еще давным-давно он на своем опыте убедился, что мухи слетаются на мед охотнее, чем на желчь, и потому предпринимал все меры, чтобы расположить к себе миссис Грей — хотя бы для того, чтобы она не стала для него досадной помехой.
Но когда Уилл заехал за мисс Роуэллан и ее компаньонкой в пятницу вечером, чтобы везти их на бал к леди Леоминстер, миссис Грей по-прежнему держалась недовольно и презрительно. На бал спутники отправились в экипаже мисс Роуэллан: — она прекрасно знала, что у мистера Шафто нет собственного выезда и средства не позволяют ему нанять экипаж.
— Позвольте сделать комплимент вам обеим, — произнес Уилл, усевшись напротив двух дам. Он говорил вполне искренне: мисс Роуэллан казалась прелестным видением в своем креповом серебристом платье, украшенном шелковыми чайными розами. Она решила продемонстрировать свое лучшее жемчужное ожерелье и держала в руке большой веер с зеркальной вставкой.
Миссис Грей предпочла скромное бледно-голубое платье. Ее туалет был образцом элегантности и классической простоты. Уилл решил, что ей уже минуло тридцать. Он успел узнать, что миссис Грей — бедная вдова из хорошей семьи, которую необходимость заставила стать компаньонкой мисс Роуэллан.
Уилл помог обеим дамам выйти из экипажа, оказывая миссис Грей те же знаки внимания, что и мисс Роуэллан, и повел дам вверх по большой лестнице к площадке, где семейство Леоминстеров встречало гостей.
Ему сразу стало ясно, что они привлекают всеобщее внимание. На них троих устремились все взгляды, вокруг послышался взволнованный шепот. Леди Леоминстер демонстративно поцеловала мисс Роуэллан в щеку и тепло поприветствовала Уилла.
И мисс Роуэллан, и Уилл знали, что после радушного приема леди Леоминстер перед ними откроются двери лучших домов Лондона. Леди Леоминстер считалась одной из законодательниц света, и если бы она отвернулась от мистера Уилла Шафто или холодно заговорила с ним, то мисс Роуэллан волей-неволей пришлось бы выбрать себе другого спутника. Некоторые гости, подобно семейству Алленби, приветствовали
