произнес из-за ее плеча:
— Не плачьте, хозяйка. Я буду охранять вас, раз он не пожелал это сделать.
Это был Джорди.
Джорди проследил за тем, чтобы сундучок Кэтрин в целости и сохранности доставили на берег, когда они доплыли до Англии. Затем нанял извозчика, и они благополучно добрались до домика на Коб-Лейн. Казалось, решительность и сила воли, помогавшие Кэтрин со дня смерти ее родителей, покинули ее, когда Том — вернее, сэр Стэр Кеймерон — бросил ее.
Она-то думала, что ей посчастливилось найти свою «половинку», обрести вечную любовь, которую воспевали все поэты испокон веков. Мечта поманила ее, и она, не оглядываясь, последовала за ней.
Сегодня она еще слаба, но вот завтра… О, завтра она будет сильной и не допустит, чтобы кто-нибудь из мужчин приблизился к ней хоть на милю. Все мужчины — обманщики.
Теперь у нее остался только Джорди. Джорди, который подхватил ее, когда, услыхав его голос, она потеряла сознание.
— Держитесь, хозяйка! До сих пор вы были молодчиной! Рано еще сдаваться!
— Ты прав… — согласилась она, глядя ему в лицо и страдая оттого, что он видит ее в таком жалком положении. — Но кто бы мог подумать, что он бросит и тебя, и меня? Он ведь бросил тебя, верно?
Джорди присел рядом с ней, энергично кивая.
— Да, хозяйка, и это совсем на него не похоже. Я помню его еще мальчишкой, а он оставил мне только пару монет и ни единого доброго слова — даже не намекнул, куда направился!
— И мне он ничего не написал, Джорди, так что мы с тобой товарищи по несчастью.
— Уж это точно. Знаете, мне и в голову не могло прийти, что мастер Том так со мной расстанется. Но от джентльменов всякого можно ждать. Им главное поразвлечься самим. Мелкая рыбешка, вроде нас с вами, для них словно и не существует. Я видел, как Истукан привез вас из тюрьмы, и последовал за вами на пристань. Один из его лакеев проболтался, что вас отсылают обратно.
Он умолчал о том, что стащил у лакея кошелек и что на эти деньги они смогут спокойно добраться домой.
— Ты говоришь «мастер Том». Разве ты не знаешь его подлинное имя?
— Ясное дело, знаю. Сэр Алистэр Томас Кеймерон, баронет. Его мать была урожденная Тренчард, вот он и назвался Том Тренчард, когда был в изгнании на континенте и мы воевали с язычниками, чтобы хоть как-то прокормиться.
Кэтрин глубоко вздохнула.
— Мастер Том исчез, Джорди, и так скверно обошелся с тобой!
После этого они не заговаривали о прошлом. Кэтрин так вымоталась, что не нашла в себе сил возразить, когда Джорди заявил, что поедет с ней.
— Джорди, мне нечем тебе заплатить, — сказала она, когда он дотащил ее сундучок до порога домика на Коб-Лейн. — Я осталась без гроша. Завтра же вернусь в театр, чтобы снова начать честно зарабатывать на жизнь.
— Не беспокойтесь, хозяйка. У меня есть кое-какие деньжата, так что на первое время нам хватит, если только вы согласитесь сдать мне какой-нибудь угол.
Глаза Кэтрин наполнились слезами. Она не пыталась отрицать, что в этом жестоком мире защитить ее некому, пока Роб не вернется домой, в чем она сомневалась — гнусное поведение сэра Фрэнсиса Херролда заставило ее изрядно усомниться в честности сэра Томаса Гоуэра.
Глава шестнадцатая
Все время, пока изящно одетый сэр Алистэр Кеймерон — одна из ключевых фигур на мирных переговорах в Бреде — занимался обсуждением дипломатических тонкостей разного рода, он не переставал думать о своей возлюбленной, гадая, где она и что сейчас поделывает.
Как только сэр Фрэнсис приехал в Бреду, Стэр кинулся к нему, расспрашивая о Кэтрин. Херролд заверил его, что после освобождения Кэтрин из тюрьмы он лично проводил ее на корабль. Он, правда, не сказал, что выгнал Джорди и оставил себе кошелек, который Стэр просил передать им. Точно так же он не стал откровенничать о том, что подкупил клерка, отвечавшего за отправку корреспонденции из Бреды, так что ни одно из страстных писем Стэра к Кэтрин не дошло до Англии. Сэр Фрэнсис слишком долго дожидался оказии расквитаться со Стэром и теперь торжествовал победу.
Стэр надеялся, что Кэтрин ответит на его любовное послание, когда вернется в Англию, однако не получил от нее ни строчки и недоумевал, в чем дело. Он несколько раз писал на Коб-Лейн, но ответа не было. Спустя некоторое время он начал беспокоиться, что с Кэтрин и Джорди стряслось что-то непредвиденное. Ему оставалось утешаться тем, что почта в дни войны всегда ненадежна, но он решил добиться разрешения вернуться домой, как только это будет возможно…
Май прошел, наступило лето. В Бреду ненадолго приехал Арлингтон, и Стэр воспользовался случаем, чтобы попросить уволить его с государственной службы.
— Я оказал державе немалые услуги, — настаивал он. — То, что я узнал от Грэма о намерениях голландцев на мирных переговорах, и информация, которую я передал вам о скором нападении на наш флот…
Арлингтон перебил его:
— Кстати, Стэр, ты должен знать, что никто не поверил в эти бредовые выдумки о планируемом уничтожении нашего флота. Мне кажется, Грэм придумал это, надеясь заслужить прощение. Ясное дело, мы вовсе не собирались прощать его, какие бы сведения он нам ни передал. Нам повезло, что Шоотер взял на себя труд избавить нас от этого перевертыша.
Стэр яростно взглянул на него.
— А я-то, дурак, искренне верил, что он будет прощен.
Арлингтон расхохотался.
— Да ладно тебе, Стэр, ты же знаешь, в таком деле никто никому не доверяет. Кроме того, ты наверняка славно позабавился с малышкой, которую мы тебе подсунули.
Стэр готов был придушить его, но сдержался.
— Она тоже рисковала жизнью! Надеюсь, ты распорядился щедро вознаградить ее. Между прочим, неужели было так необходимо отсылать ее домой?
— Разумеется, ей заплатили, — ответил Арлингтон, понятия не имея о том, что стало с Кэтрин. — Согласись, ты не мог появиться на переговорах в роли служаки Тренчарда и привезти с тобой эту хорошенькую пустышку. Мы оказали тебе услугу, вот и все.
— Мне так не кажется, — сухо возразил Стэр, — но неважно. Клянусь, как только я вернусь в Англию, Кэтрин получит куда более приятную награду, чем деньги.
Арлингтон был слишком тактичен, чтобы поинтересоваться, что имел в виду его старый друг, который почему-то становился излишне чувствительным, едва только речь заходила об этой малышке. Кто бы мог предвидеть такой поворот?
Два дня спустя уставший нарочный доставил ему ужасные новости из Англии. Арлингтон вскрыл депешу в присутствии Стэра, Джорджа Даунинга[19], британского посланника в Голландии, а также остальных членов делегации, собравшихся на утреннее совещание.
Лицо Арлингтона залила смертельная бледность. Он швырнул бумагу на стол и вскочил, тщетно пытаясь сохранить самообладание.
— Сам дьявол проклял эту войну! — заявил он наконец. — Мне принесли худшее известие из всех, какие можно себе представить. Двенадцатого июня адмирал де Райтер[20] сжег Ширнес, поднялся вверх по реке Медвэй и разгромил Чэтэм. Почти весь наш флот уничтожен, а его гордость «Принц Карл» захвачен голландцами.
Говоря это, он старался не смотреть на Стэра, догадываясь, о чем тот сейчас думает. Прежде чем Арлингтон продолжил речь, на улице послышались радостные крики — голландцы праздновали победу.
— Единственное, что нам остается делать в данной ситуации, — с расстановкой произнес Арлингтон, — это притвориться, что мы раздавлены этим унижением, а потому отказываемся от каких-либо притязаний на владения в Тихом океане и соглашаемся принять территории в Северной Америке — те самые, что так нам нужны.
