Джун пришла в себя от того, что яростные потоки воды лупили по ее лицу. Поначалу она не сразу поняла, где находится. Джун попыталась поднять руку, чтобы отереть мокрое лицо, но очень быстро поняла, что это невозможно: ее руки были связаны.
— Очнулась? — голос раздался совсем близко.
Сквозь пелену воды Джун разглядела мужчину, который волок ее по лестнице, и смутные очертания крыши, на которой она почему-то оказалась. Темное небо прорезали стальные вспышки молний — пока Джун была без сознания, началась гроза.
— Где я? — спросила она у мужчины. — Зачем вы меня сюда притащили?
— Какая любопытная девочка… — зловеще усмехнулся тот. — И злющая, как бешеная собака… Надеюсь, после твоего укуса мне не придется делать уколы?
— Что вы сделали с Шоном? — не унималась Джун. — Где он?
— Успокойся, милая. Скоро он будет здесь, с тобой. Думаю, ему будет приятно посмотреть на то, как ты учишься летать…
— О чем это вы? — похолодела Джун.
— Мне показалось, ты догадливее… Ну ничего, очень скоро ты все поймешь…
Джун почувствовала, как сердце стискивает холодная костлявая рука. На секунду ей показалось, что все происходящее — кошмарный сон. Достаточно плотно зажмурить глаза, потом открыть их — и она проснется. И не будет ни этого страшного типа, ни крыши, ни грозы, — только улыбающееся лицо бабушки, которая скажет ей, как обычно: «Просыпайся, милая, завтрак на столе».
Джун зажмурила глаза, а потом открыла их, но ничего не изменилось. Все та же крыша, тот же тип, тот же ливень, хлещущий по лицу.
Джун охватило отчаяние.
— Вы пожалеете об этом! Полиция все равно вас найдет! Немедленно развяжите меня и скажите, где Шон!
— Плевал я на полицию, — холодно бросил тип и легонько толкнул Джун. — А тебя сейчас спасет только умение летать. У тебя есть крылья, любопытная девочка? — ехидно поинтересовался он.
— Вы за это ответите, — пробормотала Джун.
— Может быть. Но вначале я сделаю то, что должен. Ты спрашивала, где Шон? Сейчас я приглашу его на представление. Не сомневаюсь, это будет лучшее кино в его жизни. Жаль только, снимать некому…
— Ты так уверен? — раздался голос за спиной мужчины.
Незнакомец вздрогнул и обернулся. Сквозь пелену дождя Джун удалось разглядеть фигуру Шона. В руках он сжимал пистолет.
— Шон!
Джун бросилась к нему и попыталась обнять, но со связанными руками сделать это было не так-то просто. Шон обнял ее свободной рукой, и девушка прижалась к нему всем телом.
— Все кончено, Кабоди, — бросил незнакомцу Шон. — Сюда уже едет полиция. Ты крупно просчитался, играя на моих страхах. Ты не учел, что страх за любимого человека во много раз сильнее страха за собственную шкуру. Ну и какой из тебя психоаналитик, Кабоди?
Патрик Кабоди опустился на колени и издал такой пронзительный вопль, что у Джун заложило уши…
— Сами понимаете, мне даже в голову не могло прийти, что Патрик Кабоди — отец той девушки, которая закатила сцену во время проб, — пробормотал Шон, поглаживая по шерстке Твинсона. — На поиски записей в архиве ушло слишком много времени, к тому же я не знал, что после проб она покончила с собой. Я узнал об этом только сегодня, от самого Патрика Кабоди.
После тех злосчастных проб она пришла домой, заперлась у себя в комнате, а потом выбросилась из окна. Представляю себе, каково было Кабоди… Но все же мне слабо верится, что провал на пробах — единственная причина ее самоубийства. Может быть, сам Кабоди слишком многого хотел от дочери, давил на нее. Не знаю… Но в конечном итоге я стал для него козлом отпущения.
Он навел обо мне справки и узнал, что я посещаю психоаналитика, а наш семейный доктор, мистер Тавихэм, недавно скончался. Он пришел на съемки в качестве консультанта по психологии уже уверенный в том, что скоро станет моим врачом. Незадолго до этого он начал писать мне письма, чтобы, так сказать, усилить мое желание обратиться к хорошему специалисту. А когда я начал ходить к нему на сеансы, делал все, чтобы изолировать меня от общества. Теперь-то я понимаю, к чему все эти его советы: побудьте в одиночестве, вам полезно побыть одному и прочее… Кабоди — отличный манипулятор. У меня даже мысли не возникало, что его советы и лекарства — всего лишь желание загнать меня в тупик, окончательно измотать мои нервы.
Со временем он начал выписывать мне таблетки, которые, по его словам, должны были блокировать приступы паники. Они действительно блокировали приступы, только я не знал, что из-за этих таблеток повторные приступы становятся лишь сильнее. Я все время чувствовал тревогу, но мне и в голову не приходило, что виной тому не прогрессирующее заболевание, а «чудодейственные» таблетки Кабоди.
Я приходил к нему рассказывать о своих страхах, а он наслаждался, глядя на мое подавленное состояние, и, изображая заинтересованность, читал свои же собственные письма, которые я ему приносил. Патрик Кабоди уже прекрасно знал меня и был уверен, что я не обращусь в полицию…
Я бы и не обратился… Но перед отъездом в Ловенхилл Эммет Мэдлоу предложил мне одну безумную авантюру, которую я немедленно отверг: он решил устроить шумиху вокруг съемок нового фильма, а заодно сделать так, чтобы у меня появился реальный повод для того, чтобы заявить в полицию. Все эти якобы покушения: змея в вазе, украденные таблетки — дело рук Эммета Мэдлоу. Мы даже поссорились с ним из-за этого, хоть я и понимал, что Эммет пытается сделать как лучше…
В конечном итоге он буквально вынудил меня обратиться к вам, офицер Райан. Эммет был уверен, что теперь-то поисками моего анонима точно займутся. Одной из своих целей он точно добился: вокруг съемок «Моих странных друзей» поднялась шумиха. К моим актерам начали ездить родственники, женихи, невесты. Ну и журналисты, естественно. Куда же без них…
Патрик Кабоди знал, что я собираюсь на пару дней уехать из Ловенхилла, а потому сам нагрянул ко мне с визитом, объяснив, что его беспокоит мое состояние. Заключительную часть своего плана — мое наказание — Кабоди решил осуществить здесь, в Ловенхилле. Видно, ему показалось забавным, что я умру в том городке, где снимал свой последний фильм.
Я принял дорогого гостя, как положено. Открыл бутылку виски, попросил Грэйс приготовить что- нибудь вкусное, а водителя Вилли отправил в круглосуточную аптеку за лекарствами, которые настойчиво рекомендовал приобрести Кабоди.
Каким же я был идиотом! Мне ведь даже не показалось странным, что Эммет уснул прямо на диване, что Грэйс почему-то застряла на кухне. Только потом я узнал, что Кабоди оглушил Грэйс, связал и запер в ванной, а Эммету подсыпал в бокал такое количество снотворного, что мой бедный друг мог бы и не проснуться…
То, что в моем доме не только психоаналитик, но и настоящий псих, я понял лишь тогда, когда Патрик Кабоди вытащил пистолет и связал мне руки. Потом он потащил меня на чердак, но тот был заколочен, поэтому Кабоди пришлось хорошенько потрудиться, прежде чем его открыть. А потом… — Шон тяжело сглотнул и покосился на укутанную пледом Джун. — Потом пришла Джун, и вот тогда я испугался по- настоящему. Раньше я думал, что чудес не бывает, офицер. Но когда ко мне пришел мой хорек, я понял, что чудеса есть на свете…
Когда я иду гулять с Твинсоном, то всегда беру с собой овсяное печенье — его любимое лакомство. К счастью, я забыл его выложить и оно осталось лежать в кармане джинсов. Мне удалось дотянуться до кармана, и я раскрошил печенье прямо на веревку, которую мой сообразительный питомец принялся грызть. Уже через несколько минут я смог разорвать свои оковы и полез на чердак…
Патрик Кабоди просчитался в одном: он знал о моем страхе высоты, и ему в голову не могло прийти, что я по доброй воле полезу на крышу, даже если смогу освободиться. Наверное, поэтому он спокойно бросил пистолет под козырьком окна, того, что выходит на крышу… В тот момент я позабыл о страхе. В голове стучала только одна мысль: спасти ее, спасти Джун…
