звали Дуг Олбрич, и он служил лейтенантом в спецподразделении полиции Лос-Анджелеса, занимавшемся расследованием тяжких преступлений.
Первым, хромоту которого я заметил даже на расстоянии, был Чарльз Монро, особый агент одного из подразделений ФБР в Лос-Анджелесе, непосредственный начальник Нины. Я встречался с ним лишь однажды, непосредственно перед тем, как он получил несколько огнестрельных ранений от человека, напавшего на нас в ресторане во Фресно пять месяцев назад. Монро повезло, и он остался жив, хотя, вероятно, в течение многих недель чувствовал себя далеко не лучшим образом. Судя по тому, с какой осторожностью он сел в кресло, боль давала о себе знать до сих пор.
Того, кто стрелял в нас, Нина убила неподалеку отсюда в лесу в тот самый день, когда мы познакомились с Патрицией.
С тех пор Нина видела своего босса лишь дважды, во время наших кратких визитов в Лос-Анджелес, куда ее вызывали для доклада и дачи свидетельских показаний на суде над убийцей, которого мы задержали в тот день.
– Почему вы предварительно не позвонили? – спросила Нина. – Я имею в виду, вчера, а не тогда, когда уже наполовину обошли вокруг озера? Больше всего мне сейчас хочется вас прикончить, несмотря на последствия.
Монро поставил чашку на стол.
– А вы были бы здесь, когда я приехал?
– Конечно были бы.
Он ей не поверил.
Олбрич смотрел на деревья, радуясь, что эта часть разговора не имеет к нему никакого отношения. Однако в чертах его лица чувствовалась напряженность.
– И прежде всего, вы ответили бы на звонок?
– Чарльз… ради бога…
Она потерла лицо руками и взяла с перил свою чашку.
– Монро, – сказал я. – Что вам, собственно, нужно?
– От вас – ничего. Вы не сотрудник ФБР, организации, в которой работаю я. И Нина тоже, о чем, надеюсь, она помнит. Вы и не полицейский, и никогда им не были. Догадываюсь, что когда-то вы работали на другое агентство, которое можно приблизительно определить как «разведка», но судя по тому, что я слышал, это было давно и по вам там особо не скучают. Так что, насколько я понимаю, вы можете уйти в лес и больше не возвращаться.
– Уорд спас вам жизнь, – напомнила Нина.
– В самом деле? Последнее, что я видел, – как он вытаскивал вас из ресторана, оставив меня застрявшим в кабинке. Стрелявший погнался за вами, и я остался жив по определению.
– Весьма избирательное мнение, – сказал я, хотя в душе был с ним согласен.
Мне тогда куда важнее было спасти жизнь Нины и свою собственную, чем его, – особенно после того, как он получил, насколько мне показалось, смертельные ранения. Я обнаружил, что вполне спокойно могу после этого жить.
– Послушайте, – встрял Олбрич, – так мы ни к чему не придем.
– Мы с Ниной и не собираемся никуда идти, – огрызнулся я. – У нее есть договоренность с этим господином, которая запрещает ему раскрывать наше местонахождение – в том числе и вам. Он уже ее нарушил, и, как мне кажется, это только начало. Вы ведь приехали сюда не затем, чтобы доставить Нине письмо, Монро? Так что же, черт побери, вам нужно?
– Нина, – сказал Монро. – Вам пора возвращаться.
Вот тебе и раз. Я понял, что Нина получила ответ на свой вопрос, заданный прошлым вечером. Похоже, иного и быть не могло. Я покачал головой и несколько раз прошелся взад-вперед.
– Не знаю, вернусь ли я, – ответила Нина. – Мне здесь нравится.
– Вы увольняетесь? В самом деле? Если так, возьмите ручку и бумагу. Мне нужно ваше письменное заявление.
Нина посмотрела на меня. Я пожал плечами, давая понять, что это ее работа, ее решение и ее жизнь.
– Ну давайте же, Нина, – сказал Монро, в голосе которого звучало раздражение и вместе с тем попытка убедить. – Вы сами прекрасно знаете, что я предоставил вам отпуск лишь в силу исключительных обстоятельств.
– Вы и без того были должны мне два миллиона лет отпуска.
– Вы сбежали от нас уже много недель назад. И вы сами это знаете.
– Ладно, – устало сказала она. – Возможно, я и уйду. Возможно, с меня хватит. Для меня особой разницы нет.
– Это неправда. За десять лет благодаря вам в тюрьме оказалось немало убийц.
– Посадить кого-то за решетку, после того как он убил двух, четырех, шесть человек, – разве это победа? Это примерно как вытереть лужу пролитого молока. Отлично, пол на какое-то время чистый. Но молока-то все равно нет. Родственники жертв все так же просыпаются по утрам, чувствуя невосполнимую потерю. Что случилось – то случилось, и с этим ничего не поделаешь.
– Такова суть нашей работы, – сказал Олбрич. – Если только не придумают какой-нибудь способ возвращаться назад во времени.
Нина покраснела. Она почувствовала себя крайне глупо оттого, что полицейский так истолковал ее мысли. Монро, судя по всему, тоже это понял.
– Кроме того, – быстро добавил он, – есть еще кое-что. Вы мне нужны.
– Нет, не нужна, – ответила она, твердо покачав головой. – У вас полно других сучек, и могу побиться об заклад, некоторые даже настолько умны, что понимают причинно-следственную связь.
– Нина, я проделал немалый путь, чтобы встретиться с вами, и у меня не слишком много времени.
– Тогда возвращайтесь назад в Лос-Анджелес. Счастливого пути. В следующий раз позвоните заранее и захватите цветы, пирожные или еще что-нибудь. Похоже, вы крайне дурно воспитаны.
– В Калифорнию я не возвращаюсь. К ФБР обратились за помощью в расследовании убийства в Виргинии. Дело весьма грязное, и вполне возможно, что это серийный убийца – по крайней мере, так считают местные копы. Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной.
Нина снова покачала головой.
– Я не…
– Нина, они считают, что это сделала женщина.
Нина стояла на берегу озера уже десять минут, и я знал: каждая прошедшая секунда означает, что, вероятнее всего, она уедет. Ее поза недвусмысленно говорила о том, что все вокруг – деревья, озеро, горы и, скорее всего, даже я – не имеет теперь для нее никакого значения.
Я оставался в доме вместе с Монро и Олбричем. Никто из них не пытался со мной заговорить. Олбрич несколько раз бросал взгляд на часы.
– Так все-таки объясните, – не выдержал я. – Вы нашли труп к востоку отсюда, и, возможно, это действительно дело ФБР, а может быть, и нет. Чего я не могу понять – что здесь делает ваш приятель Олбрич. Меня не волнует, как вы определяете юрисдикцию полиции Лос-Анджелеса, но Виргиния от него весьма далеко.
Монро и Олбрич переглянулись.
– Расскажите ему, – сказал Монро, неуклюже вставая и спускаясь с крыльца. – Все-таки это напрямую его касается. И у нас мало времени.
Он прошел мимо меня и направился к Нине.
– Тот тип, Хенриксон, – начал Олбрич, когда Монро отошел достаточно далеко. – Он ведь ваш брат, верно?
Он имел в виду убийцу, которого мы поймали в лесу. Человека, которому вскоре предстоял суд за убийство женщины по имени Джессика Джонс в Лос-Анджелесе и еще одной из Сиэтла, Кэтлин Уоллес, чье тело было найдено в сорока милях от того места, где мы сейчас сидели. Исход дела был предрешен. Далее ожидался еще один суд, по делу об убийствах нескольких девочек-подростков в Лос-Анджелесе пять лет назад, которое в прессе окрестили делом «Мальчика на посылках». Здесь уже все было не столь
