агрессивных животных, лаву из жерла вулканов, минералы с горных круч и из глубоких расщелин… В этом постоянном риске и видели смысл жизни, хотя, конечно, главным их предназначением была защита экипажа от враждебных форм инопланетного разума. Но таковых пока встретить не удалось, как, впрочем, и мирных.
Неудивительно, что почти каждый корабль со временем обзавелся собственным гимном – на ту же музыку. Стоило в отряде оказаться новичку, имеющему мало-мальское понятие о рифме, как он тут же использовал возможность блеснуть талантом. Неофициальный гимн «Мирфака», например, начинался так:
Встречались тексты и похлеще. В принципе командиры групп не должны были допускать фривольных песнопений, но чаще всего, услышав «подпольный» гимн, они никак не реагировали, а порой и подпевали. Что же до Родриго, то он, признаться, не очень-то вслушивался в слова. Его волновала сама музыка.
Гимн кончился. Эрикссон какое-то время стоял молча, затем скомандовал:
– Вольно!
Родриго еще находился во власти упругих, торжественных звуков. «Удивительно! – думал он. – Живешь, летаешь, сражаешься на планетах со всякой нечистью, и через энное количество лет работа начинает казаться тебе невыносимой рутиной. На любое изменение обстановки отвечаешь отработанными до автоматизма действиями. Это в конце концов надоедает. Но наступает миг, и на тебя вдруг сваливается понимание того, что твой труд незаменим, что тебе выпало ни с чем не сравнимое счастье быть одним из этих славных железных парней. Ты осознаешь… свое величие. Да-да, именно так! Черт, это какая-то невероятная музыка. Слушаешь – и как будто вылезаешь из старой кожи!»
– Сегодня командиры не будут проводить с вами обязательных занятий, – говорил между тем Эрикссон. – Конечно, я был бы не прочь погонять вас, как обычно, до седьмого пота, но… Полагаю, за один день вы не успеете отрастить себе животики? Ведь нет? Ну и отлично. А пока готовьте их к праздничному обеду. Разойдись!
Предоставленный самому себе, Родриго вспомнил, что после рейда так и не побывал у Ивана. Следовало всё-таки к нему заскочить.
На этот раз Ольшанцев был у себя. Он валялся на кровати, заложив руки за голову, и, судя по наморщенному лбу, размышлял о судьбах мира.
– Ты что это, Иван? – спросил Родриго, поздоровавшись. – Совсем расслабился… Не похоже на тебя.
– Да так… Думаю. – Ольшанцев приподнялся и сел. Родриго бесцеремонно опустился в кресло.
– А у тебя неплохо получается, – неожиданно произнес Иван.
Родриго удивленно посмотрел на биолога и вдруг поймал себя на том, что машинально насвистывает засевшую в голове мелодию гимна.
– Да, очень похоже, – продолжал Ольшанцев. – Осмелюсь предположить, что «Полет валькирий» – одно из твоих любимых произведений.
– Полет… чего? – Родриго перестал свистеть и, словно оправдываясь, добавил: – Это же… гимн. Наш гимн!
– Да что ты говоришь? – Иван насмешливо взглянул на десантника. – Разумеется, для тебя это только гимн. Кто-то сварганил стишки, и пошло-поехало. Но кто-то должен был сочинить и музыку. Что тебе об этом известно?
– Насколько я помню, вещь древняя. Кажется, двадцатый век.
– Девятнадцатый. Это фрагмент оперы Рихарда Вагнера «Валькирия».
Родриго ждал пояснений.
– Сюжет мифологический. Валькириями древние германцы называли божественных дев-воительниц. Они летали над полями сражений и уносили души убитых на небеса. Красиво, правда?
– Красиво-то красиво, – ответил Родриго, – но я никак не могу связать эту музыку с атмосферными созданиями женского пола.
– Видишь ли, опера героическая, в ней действуют богатыри и боги. Суровые времена, суровые нравы. Вы, десантники, наверное, считаете себя чуть ли не сверхлюдьми, хотя на самом деле изнежены благами цивилизации и избалованы чудесами современной техники. Попробовал бы кто-нибудь из вас поднять простой двуручный меч, какими воевали в Средневековье! А в те времена и женщины были под стать мужчинам.
Родриго не обиделся – он знал, что подтрунивать над десантниками у Ольшанцева в крови.
– Ларозьер хорошо разбирался в музыке, – продолжал Иван. – Насколько мне известно, он любил слушать Генделя, Бетховена, Берлиоза… Весьма образованный был человек! – Родриго показалось, что последние слова биолог произнес с усмешкой. – Впрочем, сменим тему. Вряд ли ты зашел ко мне, чтобы выслушать лекцию по музыке. Так?
– Ясное дело. – Родриго заложил ногу за ногу. – Меня интересуют зверюшки, которых мы выловили. По-моему, они привели тебя в полный восторг. Ты, случаем, не всю ночь после рейда просидел в лаборатории?
– Почти всю. Ты попал в самую десятку, Родриго, даже не догадываясь об этом. Зверюшки… Начав их исследовать, мы подумали, что сходим с ума. Я, например, даже сейчас отойти не могу. Что самое интересное – те, которых мы поймали неподалеку от Базы, не представляли ничего особенного. А вот дальше… Помнишь «дикобраза», которого мы часа два снимали с дерева?
– Еще бы.
– Ну вот, стоило исследовать первый же образец его тканей, как обнаружилась невероятная вещь. Представляешь, в клетках этого зверя не было ядер! И, соответственно, никаких хромосом! Ты понимаешь, что это означает? Такое животное, хотя и состоящее из белка, не может размножаться способом,
