прислугой, после чего общая численность русских составила 30 человек. Не желая двигаться закоулками, Скобелев пошел к ханскому дворцу через центр, сквозь озлобленную толпу. Переход потребовал большой выдержки, так как из толпы не раз делались попытки вызвать инцидент. Соединившись с ханом и его войском, двинулись в путь, но войско изменило хану и ушло. Скобелев остался один с маленьким отрядом. Помог бежавший из кокандского плена сибирский казак, который повел отряд садами. Во время часового перехода отряду пришлось отбивать непрерывные кавалерийские атаки, а потом он попал и под артиллерийский огонь. Скобелев был все время в арьергарде. Догнав хана, дальше пошли вместе, но и теперь ханская охрана таяла по пути. Тридцать шесть часов продолжался этот переход, из них шесть часов — с непрерывными боями. Когда, наконец, дошли до пограничной кокандской крепости Махрам, Вейнберг объявил Худояру, что считает задачу миссии оконченной: она была послана к государю Коканда и не оставляла его до границы ханства, теперь русские уходят. Хан отвечал, что в Махраме он не останется и хочет искать убежища в генерал-губернаторстве. Вместе с русскими он продолжал путь до Ходжента и отсюда благодарил Кауфмана за спасение. По ходатайству Кауфмана приказом по войскам Туркестанского военного округа Скобелев был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость».
Новый хан Наср-эд-дин и лидер повстанцев Абдурахман Автобачи прислали к Кауфману посольство с заверениями дружбы, но едва послы уехали, кокандцы вторглись в пределы генерал-губернаторства, начав резню и грабежи. Социальное движение, направленное против ханского деспотизма, явно принимало окраску религиозной нетерпимости, антирусский характер. Это было результатом усилий фанатично настроенного Автобачи, поднявшего знамя пророка и объявившего джихад. Отряд генерала Н.Н.Головачева отбил нападение, но по долгому опыту местной войны командование знало, что отбитием атаки ограничиться нельзя и что новые нападения можно предотвратить только нанесением противнику полного и решительного поражения. Началась долгая и кровопролитная кокандская война.
Читатель, наверное, уже решил: Скобелев выступал завоевателем, поработителем.
Вот это и есть то ходульное представление, которое обусловлено незнанием подлинных событий и создает слепое предубеждение против Скобелева. Кокандская война вовсе не была войной народа за свою свободу. Это была борьба феодальной верхушки и фанатичного духовенства за сохранение своих привилегий, своего деспотизма. Некоторую поддержку этой борьбе оказывала только одна этническая группа — воинственные кипчаки (одна из ветвей потомков древних половцев), державшие в страхе узбекское население и заинтересованные в сохранении прежнего положения, при котором они могли грабить и терроризировать народ. Кипчаком был и Автобачи. Население же, измученное разбоями и произволом, желало жить в составе России. В первой половине 1874 г. жители Узгена в своем письме на имя Джура-бека (служившего переводчиком в канцелярии туркестанского генерал-губернатора) просили его ходатайствовать перед генералом Кауфманом о принятии их в подданство России. В этом письме подчеркивалось, что «при согласии его превосходительства несчастные кокандские поданные могли бы избавиться от тиранства Худояр-хана и найти спокойствие». Известны и другие многочисленные факты подобных обращений, также встретивших отказ, и случаи бегства тысяч семейств на русскую территорию в поисках безопасности и спасения от невыносимой тирании.
Нет необходимости подробно рассказывать о ходе войны и ее перипетиях. Обозначим только самые главные события. Первое, оно же самое большое и решающее сражение произошло под Махрамом, сильной крепостью, занимавшей выгодную по рельефу местность. Оно закончилось полной и убедительной победой немногочисленного русского отряда. Исход боя решил ураганный натиск кавалерии под командованием Скобелева. За это дело он был в тридцать два года произведен в генерал-майоры и зачислен в императорскую свиту. Теперь Кауфман выказывал ему уже свое полное уважение.
После Махрама движение на Коканд было триумфальным, жители, уставшие от террора шаек разбойников и религиозных фанатиков, встречали войска хлебом и солью. Оседлое узбекское население, мирное и трудолюбивое, стояло от движения в стороне или участвовало в нем пассивно, лишь под давлением кипчаков, не желавших теперь смириться со своим поражением. Борьба с кипчаками составила второй период кокандской кампании. Действия в ней Скобелева были более чем успешными. И Кауфман, отклонив многие другие кандидатуры, назначил его начальником управления Наманганского отдела (области). Это решение вызвало тайную зависть одних и явное возмущение других, считавших себя более опытными и достойными этого поста. Но Кауфман все продумал. Ему нужен был сотрудник не только решительный, знающий местные условия, понимающий события и лично честный, но, главное, разделяющий его взгляды на цели и методы управления. Скобелев вполне отвечал этим требованиям. Для решения вопроса о дальнейшей судьбе Кокандского ханства Кауфман выехал в Петербург, оставив за себя генерала Колпаковского. Скобелеву он предоставил довольно большой отряд и снабдил его инструкциями, предусматривавшими, между прочим, и возможность занятия Коканда.
Тем временем упорный Автобачи не сложил оружия и, собрав большие силы, продолжал нападения. В нескольких новых сражениях Скобелев разбил его, за что был удостоен нового Георгиевского креста, уже III степени.
Однако Автобачи и теперь не отказался от борьбы. 9 октября он разбил ханские войска и захватил Коканд, а затем Маргелан. Наср-эд-дин, подобно отцу, бежал к русским. Новым ханом был провозглашен Пулат-бек. Кипчаки вторглись в Наманганскую область, но под селом Балыкчи 11 ноября были разбиты Скобелевым. До конца 1875 и в течение января 1876 г. Скобелев вел непрерывные бои. Заключительное сражение произошло под Андижаном. После двукратного отклонения предложения о капитуляции лагерь подвергнули бомбардировке и взяли штурмом. Вслед за этой победой был занят Андижан. Автобачи сделал еще одну, последнюю попытку добиться успеха. Недалеко от Андижана он собрал 15-тысячное войско и готовился к нападению. Но Скобелев предупредил его намерения, разбив его войско при Ассаке.
24 января Автобачи сдался на милость царя. Из Петербурга пришло предписание разрешить ему взять одно из трех его семейств и отправить на жительство в Россию. Четырехмесячная война, разорявшая край, закончилась. Но это еще не означало спокойствия.
Население стремилось к миру и вхождению в состав России. Но ханские слуги решили использовать Наср-эд-дина, формально остававшегося ханом, чтобы сохранить свои привилегии. С довольно большим отрядом выступил и Пулат-бек, но, разбитый, бежал. Из-за эгоизма и алчности феодалов, которые никак не могли поделить власть, продолжались нестабильность, террор, доводившие до крайности бедствия истерзанного населения. 5 февраля 1876 г. замещавший Кауфмана генерал Колпаковский получил телеграмму из Петербурга, в которой объявлялось, что, удовлетворяя желание кокандского народа принять подданство России и не видя иной возможности успокоить население, император соизволил принять ханство в состав империи, переименовав его в Ферганскую область. Начальником области, по ходатайству Кауфмана и к неудовольствию и возмущению многих старослужащих, был назначен Скобелев. Ему Кауфман сообщил о петербургском решении в то же время, что и генералу Колпаковскому.
Характерно, как реагировали на эту телеграмму ташкентская администрация и Скобелев. Ташкентцы рассчитывали на серьезную экспедицию и на лавры, поэтому и не спешили. Надев походную форму, они отправились в ней в театр. При такой неторопливости экспедиция могла привести к новой, хотя, наверное, и небольшой войне. Совершенно иначе действовал Скобелев. Предвидя петербургское решение, он своевременно подготовил воинские части к выступлению и, получив телеграмму, проявил те качества, которым, собственно, и был обязан тем, что стал полководцем и крупным администратором: во-первых, он мгновенно оценил обстановку, во-вторых, на основе этой оценки действовал решительно, смело и без промедления. Телеграмма пришла 5 февраля, а 8-го он уже занял Коканд, телеграфировав об этом Колпаковскому. Впечатление в Ташкенте было ошеломляющим, возмущению всех, кто потерял возможность принять участие в историческом событии, не было предела. Скобелева обвиняли в самовольстве и превышении власти, требовали его судить, даже казнить. Но приехавший Кауфман разочаровал недовольных, разъяснив: не Скобелев вас опередил, а вы опоздали.
Прибывшим из Ташкента войскам Скобелев устроил торжественную встречу: парад, офицерам — пир, солдатам — угощение. Население же приняло весть о вхождении в состав России с восторгом. В донесении после инициативного занятия Коканда Скобелев писал: «При движении отряда жителям кишлаков объявлялось о принятии их в подданство великого государя. В кишлак Бульбы пришли ночью. Улицы были освещены кострами; народ повсеместно ликует, узнав о присоединении к России». О движении другого отряда он доносил: «Объявление о присоединении к России… принималось народом восторженно. Жители Маргелана просили отряд войти в город, что и было исполнено; улицы города и базары были
