– А мне сейчас интересно. – Вера Марковна еще ничего не записала в блокноте, кроме даты и темы. – Давайте сейчас остановимся. Я историю очень люблю.
– Все вопросы – после лекции. Геннадий Петрович, Вы не против? – Стиций даже не посмотрел на Веру Марковну.
– Ответьте кратко, а остальные вопросы да – после всего. – Геннадий Петрович не планировал подавать голос: «Я – отдыхаю, пью виски, «хаваю культурку», слушаю внимательно вместе со всеми, а мог бы в кино пойти с Верой Марковной», – говорил он всем своим видом, развалившись насколько это было возможно в обычном офисном кресле.
– Ну, смотрите, если коротко. – Кротко начал Стиций, чуть сгорбившись над переговорным столом, ставшим на время учебной кафедрой. – Времяисчисление мы видим несколько иначе, чем оно было на самом деле. О чем может идти речь, в частности – о какой такой Античности, если письменность изобрели когда? Вот вспомните когда. Гуттенберг и так далее. Вся история Древней Греции, Аристотели, Сократы, Платоны и Плотины были придуманы средневековыми мыслителями. Потом они успели нагромоздить своих трудов. А когда их поняли – поняли, что про Античность – то они более вдумчиво написали и интереснее, чем, так сказать, свое, – то решили начать эпоху Возрождения. Возрождение – и есть по большому счету рождение античности. То есть, что мы видим? Мы видим фальсификацию истории в добром виде. В злой, если можно так выразиться, форме историю переписывали при Екатерине Великой. Но это точно другой вопрос.
– Да. Это еще более интересно, но ладно, продолжайте. – Вера Марковна что – то отметила в своем конспекте. «Спросить позже про Екатерину», – значилось там.
В Стиции было трудно узнать бывшего разведчика и оперативника с лицензией на убийство. В «РосПиаре» ему по душе пришлась аналитика. И увлечение историей он тоже вспомнил, отдавался ей со всей страстью.
– Среди основателей называют Дунса Скотта с его теорией «правильного мышления». Так вот, никакого правильного мышления не существует. Существует два взгляда на жизнь, и все.
Стиций отпил воды с газом, сдержал отрыжку, как бы проглотив воздух; глубоко вздохнул. Он временами скучал по «Боржоми» с натуральной газаций, от которой отрыжки не бывает.
– Первый взгляд на жизнь – это смотреть на происходящее, как на постоянное, как на вещи.
«Как на говно, – почему – то подумал Геннадий. И тут же затер оперативную память позитивом. – А я смотрю на жизнь, как на праздник». Это было важно – «затереть позитивом», то есть иметь в голове только хорошие мысли, когда ты принимаешь пищу, а тем более пьешь воду, и тем паче – огненную воду. Молекулы воды чувствуют того, кто их употребляет, и изменяют свою структуру и состав. Геннадий не хотел пить говно.
– А второй взгляд на жизнь – это взгляд как на процесс прошлого, настоящего и будущего одновременно. Скажем, большинство, смотря на стекло, видят стекло и то, чем оно является в данный момент – окном, бутылкой, стаканом. – Стиций бросил взгляд на Геннадия Петровича, отхлебнувшего виски. Со времени увлечения наукой и историей пришло и увлечение алкоголем. Стиций с трудом припоминал и не мог припомнить профессии, которые можно было квалифицировать как трезвые. Врачи? Пьют. Инженеры? Еще как пьют. Курьеры – пьют. Грузчики пьют, причем, также как и курьеры, прямо на работе. Водители – дальнобойщики – пьют. Все пьют, отчего ж ученому не пить? Так в лекцию попал стакан, раньше как – то обходилось без него. Стиций, зафиксировав таким образом свой порок вербально, отметил для себя важность и пагубность начинавшегося алкоголизма. – А я вижу, когда смотрю на стекло – процесс его стекания под влиянием силы тяготения. Обратите внимание, что все древние стекла в музеях и замках внизу толще, чем наверху.
Кто – то в аудитории на задних рядах громко зевнул – рот нужно было рукой как глушителем прикрыть. Если такая манипуляция собственным воздухом, как отрыжка – шумна, то почему зевок должен быть бесшумный? Этого не понимал никто, пока на этот факт не укажут два и более незнакомых между собой людей.
– Но все равно, как бы мы на жизнь и вещи не смотрели, все равно наличествует ограниченность применения моделей.
Аудиторию пронзила мелодия «Mylo» – «Drop the pressure», – Геннадий Петрович забыл поставить звонок на вибровызов.
– Секунду прошу подождать, друзья. Важный звонок, а лекцию я пропускать не хочу. – Геннадий вышел в коридор, тихо прикрыв дверь; Стиций замолк, налил еще воды. В аудитории – ни шороха.
– Важные новости, господа. Вера, задержись потом. И все из отдела специальных проектов и молодежных программ. Стиций, продолжайте.
– Да, мы остановились на том, что окна текут.
«Замечательно, – подумал Геннадий Петрович. – Особенно в дождь».
– Данный, принципиально новый взгляд на вещи обозначил в своих трудах философ Гегель. Из этого мы можем сделать нефилософский, практический вывод – смотреть на все, как на процессы в динамике. И жить станет проще. И управлять надо тоже процессами, по возможности организуя их, а не следуя за внешними обстоятельствами.
Еще у Гегеля был ряд интересных диалектических законов, советую с ними ознакомиться. Основной труд Гегеля – «Наука логики». Не бойтесь, если Вы что – то не поймете. Те вещи, которые Вам будут непонятны у Гегеля, и сам Гегель не понимал. Шучу, конечно. Продолжаем. Да, если коротко о главном выводе закона диалектики – прошу поверить на слово. В мире нет ничего непротиворечивого. Все – противоречиво. Это понятно? Окей.
– Я Вам вопросы потом задам. – Отозвалась Вера Марковна.
– В стенах этой аудитории, и нигде иначе. – Подал голос Геннадий Петрович, немного захмелевший и выражавшийся так, как будто не было двадцати с лишним сотрудников на этой лекции. Все же все привыкли: «РосПиар» – большая дружная семья, где есть мама и папа, которые иногда пикируются. А детям вмешиваться не положено, они и не вмешивались.
– Теперь о том, кто логикой занимается в нашем организме. – Продолжил как ни в чем не бывало Стиций. Он уже и забыл ту жаркую прибалтийскую ночь. Он даже бы и имя Веры Марковны забыл, если бы вместе работать не пришлось. Что было, то было.
Вера Марковна только хмыкнула, ничего не ответила, при людях – то.
– В истории и науке существовало миллион мифов о человеческой природе и о его мозге, о сознании. Что только мозгу не приписывали… И кровь он якобы охлаждает, и сперму якобы вырабатывает. Даже наука о мозге появилась – френология. На самом деле мозг есть генератор энергии. Есть энергия – мозг ищет смысл жизни, нет – запускает суицидальный механизм. А если у Вас еще и трагедия в жизни случилась – херак, и рак. В лучшем случае – некроз каких – нибудь органов или конечностей. Лучше – органов. Шучу.
– А Вы, простите, медик? Шутите, как хирург. – Подали голос с галерки. Это Антонина, хирург по первому образованию.
– Есть немножко. Так вот, мой совет – никогда не впадайте в сознательную депрессию. Помните, отчаяние – грех – то ладно, но оно очень вредно для здоровья. Чтобы восстановить нервные клетки и клетки нулевые мозга, они же – стволовые, нужно подождать десятка два лет, пока медицина разовьется. Тогда же и лекарство от СПИДа найдут, и его вирус. Все знают, да, что СПИД есть, а вируса его – нет. А потраченные миллиарды долларов на него – есть, вернее, их тоже давно нет. Вы поняли, да, в чем цимус?
– А сколько мы проживем, продолжительность жизни растет или убывает? – Поинтересовалась Татьяна из аналитики. Аналитический департамент – самый вопрошающий, видимо, по долгу службы – тщательная работа с новой информацией. Правда, сейчас в вопросе Татьяны чувствовалась тревога.
– Как Вам сказать, продолжительность жизни растет, конечно. В развитых странах и даже в развивающихся, как наша. Наша – Россия, – уточнил Стиций, гражданин Латвии. – Но природу не обманешь. Как было, так и осталось, что человек живет до тридцати лет, а потом начинает медленно умирать. Все, кого мы видим старше тридцати – тридцати трех лет – ходячие трупы. Но мужские «трупы» все – таки будут поживее женских.
Геннадий громко отхлебнул виски. Уже второй стакан заканчивался. Но ничего не сказал, просто
