но именно все так. По роковой случайности я потерял ее. Из-за некоторых людей, хуже волков которые. Потерял, а теперь, страдая душой, ищу. Уже везде побывал, все обошел, но она мне только мерещится на улице в толпе, то тенью возле храма, то во сне, – взволновано выговорил Леос, замолчал, и когда Кроун повернулся к нему, добавил: – Теперь на вас лишь надежда, хотя не ваше, конечно, это дело.
– Мое это дело, господин… Как вас?… – Кроун щелкнул пальцем, вспоминая, что имена неожиданных гостей ему до сих пор неизвестны.
– Господин Леос, – быстро вставил анрасец. – Певец, стихоплет, многопочитаемый людом бард. А я именуюсь с детства Карридом Рэббом. По миру брожу уже двадцать лет как, несу ему Слово Балда. Его Закон и ум.
– Хорошо. Так вот, мое это дело, – Варольд прошелся по залу мимо полки с либийскими статуэтками, и, понизив голос, сказал: – Мэги Астра – моя дочь.
– Ваша? Получается правильным, что мы зашли к вам, – обрадовался анрасец. – Вон оно как! Дочь!
– Преклонено извиняюсь, магистр, только Астра рассказывала мне несколько другую историю, – настороженно произнес бард. – Уж не доверять ей у меня нет никакой возможности. Сердце не доверять ей не позволяет.
– Она моя дочь, о которой я не знал ничего девятнадцать лет. Да простят меня боги… Не знал я… не по своей вине, – старик перевел взгляд на бумаги – два письма и свидетельство Номары, переданные Канахором, которые он не убирал со вчерашнего дня, все перечитывал и вспоминал, вспоминал… – Так что вы хотите, Леос? Просто увидеться с ней?
– Для меня это было бы счастьем, господин Варольд. Невыразимым, которое чище дыхания Эдоса. Светлее лучистой Эты которое! Пожалуйста, просто увидеться! Я сочинил для нее новую, достойную красоты ее песню! Я многое хочу сказать ей, – синие глаза поэта засветились, рука по привычке потянулась за плечо, но там не было китары.
– И мне есть, что ей сказать! – выпалил Каррид, тряхнув гривой немытых волос.
– Сожалею, Астры в моем доме нет. И нет ее в Иальсе. Она отбыла на Рохес несколько дней назад. Я действительно очень сожалею. Раскаиваюсь, что не остановил ее тогда. Если еще с ней не стряслась беда, то это произойдет очень скоро, – Варольд вспомнил вчерашние ядовитые намеки Канахора и помрачнел, морщины на лице стали похожи на трещины сухой земли, губы побледнели. Он подумал, что история повторяется. Ведь также произошло девятнадцать лет назад с бежавшей неизвестно куда и зачем его милой Арсией. И тогда точно так же стояла над всем темная тень магистра Алой Звезды. – Все потому, что некоторые люди узнали, что я – ее отец, – продолжил он, чувствуя, как от волнения дрожат и холодеют руки. – И только вчера я понял ее истинную цель на Рохесе. Канахор, червь Некрона! Будь он проклят со своим Орденом и либийскими свитками!
– Магистр, если вы уверены, что она на Рохесе, то мы готовы отправиться туда! – поглядывая на Каррида, решил Леос.
– Мы готовы! – подтвердил преданный Балду. – Хоть в шетово пекло! Только объясните, что за беда стряслась.
Варольд указал им на кресла, сам устроился на табурете возле стола, перевернул последнее письмо Арсии, еще какой-то пергамент и, вздохнув, пересказал им коротко все, что так мучило его последние дни. Старик сам не знал, что потянуло его на такие откровения с незнакомыми людьми отнюдь не благородного вида. Может, одиночество после закрытия салона и ухода мэги Верды так изъело его, что он был готов доверить эти переживания кому угодно. Возможно, его тронули искренние слова барда, его ясные, влажные глаза, в которых словно видно было сердце. А может, он вспомнил себя молодым, безумные дни и ночи у замка Изольды, вспомнил и расчувствовался, не смог сдержать в себе просящихся наружу слов, как в тот вечер, когда его посетила Астра, такая похожая на его последнюю любовь.
Когда Кроун закончил рассказ, Бард сидел с минуту молча, потрясенный, растерянный, потом вскочил и сказал:
– Мы найдем ее на Рохесе, где бы она ни была! Мы найдем ее! Обещаю! Клянусь вам, магистр!
– Найдете… Это не так просто, если здесь замешан Канахор, некоторые другие могущественные люди. Вы… Что вы можете? – будто очнувшись от мутного наваждения, насылаемого Раей, Варольд оглядел гостей.
– Мы? Мы можем все! – воскликнул Каррид, встав с кресла и заходив по залу. – Все! Да, магистр! Потому, что с нами Балд! Мы сейчас же наймем судно в порту! Только небольшая помеха… у нас нет денег. Нет достаточно денег, – сохраняя важный вид, поправился анрасец. – Знаете, временные трудности.
– Сколько вам нужно? – снова склонившись над письмом и оставаясь будто безразличным к их несерьезной затее, спросил Кроун.
– Мы не попрошайки, достопочтимый, совсем не попрошайки. Нам нужно ровно столько, чтобы добраться до Рохеса и спасти вашу дочь, – быстро ответил Каррид и, почесав за ухом, подтвердил: – Да, ровно столько, ни шилдом больше.
– Хорошо, я дам вам достаточную сумму, – скрипя сандалиями по полированному эбеновому полу, Кроун вышел в другую комнату. Вернулся он с двумя тугими кошельками в одной руке, в другой держал стеклянный шарик с подвижной серебряной рыбкой внутри.
– Двадцать штаров, – сказал магистр, уронив кошельки с золотым шитьем на стол.
– Двадцать настоящих штаров? – Каррид Рэбб порозовел, и рука его потянулась к столешнице, дернулась, вернулась к вновь зачесавшемуся остро уху. – Да… Этого хватит, господин Кроун. Точно нам хватит.
– А этот прибор – смотрите внимательно, – Варольд положил шарик на ладонь, рыбка, плававшая в пузырьке жидкости, дважды повернулась и замерла. – Укажет вам, где находится мэги Астра. Я сделал его сегодня утром… Для себя сделал. Но все ж, возьмите. Он вам пригодиться. Куда указывает голова рыбы, в том направлении моя дочь.
Едва друзья вышли из дома магистра, Каррид сдернул шнурок с одного из кошельков.
– Балд Могучий, ты творишь чудеса! – воскликнул анрасец, жмурясь от огненного блеска монет. – Чистое золото! Никогда столько не видел! Даже издали! Пернатый, мы будем жрать сегодня мясо! Много мяса со сладким, пьяным вином! Жрать и петь похвалы милости Его!
– Волосатый, нам нужно бегом в порт. Жрать будем на корабле, – Леос повернулся и отвесил поклон то ли магистру, наблюдавшему за ними из окна, то ли грифонам, чьи обсидиановые глаза, взирали остро, будто жала копий.
– Мы не пойдем в порт, друг! Да, да! – схватив барда за плечо, Рэбб мигом прервал его протест. – У меня есть мысль получше. Вернее не мысль, а святейшая идея. Такая, что только Балд мог положить ее в голову! Идем быстро за тем человеком, – он кивнул в сторону муниципального чиновника, распрощавшегося только что с молодой госпожой в желтом кружевном платье и удалявшегося от школы Сафо. Коротко, пока они огибали ажурную изгородь сада радостной богини, анрасец успел посвятить барда в суть своей затеи.
До муниципалитета отсюда было не менее лиги пути. С этой частью Иальса Каррид был хорошо знаком и быстро прикинул, что важный чиновник свернет сейчас либо к Варгиевой площади, либо направится через малолюдный в этот час квартал Бушенпита. К радости анрасца, мужчина в мундире с яркими нашивками не стал сворачивать к рыночной площади, а пошел мимо старых бараков.
– Уважаемый, – окликнул его Каррид Рэбб, бросив на землю кошелек. – Это вы потеряли?
– Что потерял? – иальсец обернулся, подозрительно поглядел на незнакомцев, потом на мастеровых кативших невдалеке тачку.
– Епть! – Леос подхватил тяжелую мошну и высыпал часть ее содержимого на ладонь. – Не, это не он. Точно не он. Здесь с пяток штаров золотом!
– Ну-ка, позвольте, – чиновник муниципалитета почти вприпрыжку двинулся к звенящему золотом барду.
– А не позволю! Я первый увидел. Вообще, этот кошель с утра здесь лежал! – Леос ссыпал монеты в кожаную горловину.
– Точно с утра. Сам Балд послал – люди такими деньгами не швыряются! – заключил Каррид Рэбб, хитро подмигнув другу. – Может, разделим и разбежимся живо?
– На троих, – мужчина в синем форменном мундире облизнул губы и, озираясь, настоял. – На троих,
