рубахи баклажку с вином. – Глоточек, а?
– Это с радостью. Уже не помню, когда пробовал что-нибудь вкуснее воды, – отпуская Астру, он повернулся к эклектику.
– А мои губы, Голаф? Разве ты не говорил, что они слаще всего на свете? – Бирессиа присела на камень, плеская ногами в набегавших волнах. – Ты не хотел, чтобы кончалась ночь, и вспоминал первую нашу встречу на корабле, – убрав волосы с прозрачных зеленых глаз, она с сожалением посмотрела на него. – Уходи, раз так. Только знай, с госпожой Пэй ты все равно расстанешься. Очень скоро расстанешься. Даже ненавидеть ее будешь.
– Не пытайся меня злить, Бирессиа, – сказала Астра, подкатывая мокрую юбку. – Благодарю тебя за то, что ты сделала для него. И вам всем спасибо! – она подошла к Ламирии и Коралиссу. Из синевато-оливковых волн вынырнул старик Волоб.
Вскоре, расставшись с амфитритами, мэги и Голаф поспешили в пещеру. Бернат следовал за ними, неуклюже перепрыгивая с камня на камень по берегу ручья и рассказывая с вдохновением рейнджеру о своих немалых успехах в изготовлении порошка.
Поздно вечером после долгих разговоров с рейнджером и подвыпившим Холигом, разговоров, так и не давших сколько-нибудь разумных мыслей о дальнейших действиях против Аасфира, Астра ушла в дальний зал пещеры, устроилась полулежа на подстилке из пальмовых листьев и подсохшей травы. Голаф еще рассуждал с мастером Бернатом в зале Совета, попивая вино и доедая жареную рыбу. Было слышно, как Брис твердил о том, что любая вылазка против либийской цитадели без помощи паладина Греда бессмысленна. Эклектик не возражал ему, кряхтел, склоняясь над очагом, ворошил угли – на стене пещеры колыхались отблески пламени и его сгорбленная тень. Астра, покручивая кольцо Керлока, думала иначе: не было никакой уверенности, что «Кирида» приплывет раньше Аасфира. Даже если флейт прибудет вовремя, то мечники Греда хороши в бою с либийцами или пиратами Давпера, но что они против чудовища, которого наделил силой жестокий змеетелый бог? Мэги вспоминала, вспоминала долго древние книги, которые довелось прочесть в замке Изольды, во дворце Лузины и хранилищах магистрата, стараясь зацепиться за какую-нибудь мысль, полезную в сражении со Змеем. Она думала о таинственном волшебстве хорагов, способном, раздвигать скалы и проделывать в земле ходы до скрытых в глубинах сокровищ; думала о могуществе атрийцев, которые превращали медь в золото, а камни в солнечный свет; вспоминала легенды о силе либийских магов, но ничего полезного для борьбы с Аасфиром не приходило ей на ум. Только осознание, что она слаба, беспомощна даже в схватке с горсткой жрецов, злило ее, и в горле поднимался сухой ком, соленый, как слезы.
– Эта Мудрейшая, ну помоги же мне! Помоги! – прошептала Астра, сжимая кольцо с топазом в кулаке, закрыла глаза стараясь отвлечься от горестных мыслей или уснуть.
Ей все мерещилось чье-то бормотание и осторожные шаги в темноте узкого хода, где рейнджер в первый день установил ловушку. Потом пришел сон: странный город, похожий на тот, который видела она с Коралиссом на дне моря. Большие здания в окружении серо-голубых колонн, между ними площадь и алтарь, забрызганный свежей кровью, вокруг толпа людей с лицами страшными, почти нечеловеческими. В небо длинными черными стрелами поднимались обелиски, украшенные тонкой резьбой, выше кружили бесперые птицы с зубатыми вытянутыми головами, редко взмахивающие кожистыми крыльями. Вдруг толпа на площади забеспокоилась. Кто-то закричал, и со стен, возвышавшихся тремя ступенями над берегом, тревожно завыли трубы. Вода в гавани вспенилась, пошла серебристыми пузырями, и в хлынувших во все стороны волнах скользнул изогнутый хребет морского змея. Взвывшим дико трубам ответил громовой голос барабана. Плиты возле алтаря тут же разошлись, выпуская чудовище с гигантской собачьей головой и ящероподобным телом. От его поступи дрожала земля, толстые цепи стонали на лапах – могучая, ужасного вида тварь спешила к берегу, чтобы встретиться в последней битве с тварью рожденной в бездне моря.
Астра открыла глаза, проснувшись от шевеления или шепота, почудившегося в глубине хода. Зажатое в ладони кольцо казалось горячим.
– Эта Ясная, – произнесла мэги, едва шевеля губами. – Мне нужен союзник. Могучий союзник, как тот, чьи кости на дне возле затонувшего города. Нужен костяной голем! – осенило ее.
– Костяной голем, – повторил голос, похожий на шорох ветра. Воздух во мраке пещеры качнулся, и проступили очертания знакомой фигуры. – Да, юная мэги.
– Мастер Керлок?! – она приподнялась на локте, вглядываясь в темноту, и рассмотрев лучше бесплотное существо, торопливо встала. – Злой старикашка! – радуясь, шутливо воскликнула она. – Какими путями?!
– Дорогой Духов, глупая девчонка! Той самой дорогой. И тише! Не хочу своим видом пугать твоих пьяных друзей, – призрак выплыл на свет, стал плотнее и опустился к земле.
– Так в этом сила кольца? Я вызвала тебя? – мэги разжала ладонь, поглядывая то на бледную искру топаза в серебре, то на лицо с серой, подобной лоскуту паутины бородой.
– Что за чушь! Я тебе не джин, запертый в стекле. Я свободен! Я там, где хочу и делаю, что хочу! – он слегка рассердился, подлетел ближе, касаясь пола обтрепанными краями рубища.
– Я думала, что руны на нем… Я их не смогла прочитать, не разглядела как следует, – признала Астра, вращая подарок алхимика между пальцев.
– Ты так ничего и не поняла. Ай-ай-ай! А я тебя считал умной мэги, – Керлок покачал головой. – Скажи- ка, что самое ценное для тебя? Для всех, кто живет не для того, чтобы изо дня в день жрать дома похлебку?
– Для меня, мастер, важна сила. И не без ума, конечно. Что я успела понять… – она вздохнула и, повернув голову, увидела тень рейнджера, стоявшего у стены с обнаженным мечем. – Все в порядке, господин Брис, – заслоняя призрака, сказала она. – Керлок – наш друг. По крайней мере, не враг.
– Мастер Керлок никогда не был добрым. Берегись, рейнджер, – старик всплыл к своду и завис между каменных сосулек, в глазах его появился желтовато-топазовый блеск.
– Не пугай меня, дряхлый шет. И не бойся сам – мой меч тебе без вреда. Но и ты для меня ничто, – Голаф убрал клинок и с пьяным безразличием прислонился к стене.
– Первое разумно. А второе… Второе лучше не обсуждать. Ты еще не видел ничего страшнее теней в старых склепах. Лучше оставь нас – ей нужно со мной поговорить, – резко сказал мастер.
– Пожалуйста, Брис, – попросила Астра. – Никаких тайн. Только немножечко личное.
Рейнджер ушел, его шаги стихли у выхода из пещеры. Из соседнего зала доносился негромкий храп Берната.
– Сила и ум важны, Керлок, – продолжила Астра. – Раньше я думала, будто мои умения настолько хороши, что я стану первой во всем, везде. Я думала, будто так или иначе, но смогу справиться, с чем бы мне ни пришлось столкнуться в самых далеких пределах нашей Гринвеи. А оказывается, я слаба… Я – не более чем девчонка, кое-как научившаяся шалить простыми заклятиями, и не способна превратить их в настоящую Силу – ту, которой светятся легенды, и о которой говорят Наод, Ювий и мудрейший Некомарх.
– Сила важна. И не без ума, конечно, – подразнивая ее, ответил призрак. – Но даже Сила и Ум, становятся могильным прахом, если рядом с ними нет Удачи. В твоем кольце, мэги, живет Удача. Свитая в тугую петлю, схваченная рунами и направленная властью камня, она бежит по кругу всегда рядом с тобой. Ты не заметила, что многое, происходящее с тобой, повторяется?
– Чаще за мной следуют беды. Похожие чем-то и другие, – Астра вспомнила первые дни в Иальсе: случай с кошельком Бугета, погоню за ней рыночных воров и вмешательство пиратов Хивса, потом стычку с теми же пиратами и появление варгиевой шайки. Вспомнила путешествия с Хериком, рваные платья, встречи с Давпером, Ланерию. – Только беды, – заключила она.
– Нет, мэги Пэй, – Керлок поднял палец с изогнутым бурым ногтем. – Эти беды давно бы уничтожили тебя, если б за ними не следовал счастливый конец. Это кольцо Удачи – носи его всегда с собой. Когда совсем плохо – сжимай в кулаке. Оно не всесильно, конечно. Когда-нибудь случиться беда, которая сильнее тебя и его, но пока ты жива, и в этом заслуга кольца, – он опустился, сел на травяную подстилку, словно живой человек. – Теперь тебе нужен секрет костяного голема. Разве не удача, что есть я – темный эклектик, лучше других, познавший тайны мертвых тел? И разве не удача была, когда ты встретила другого эклектика, который мало понимает в големах, но знает толк в вине и всяких порошках? – он рассмеялся,
