значимы, поскольку их результатом часто является патология[25]. Говоря о конфликте как о факторе возникновения симптомов, нам вновь представляется целесообразным говорить скорее о конфликте угрожающего характера, поскольку существуют разновидности конфликта, которые не порождают симптомов. Некоторые из них лишь придают организму силы.
Мы можем продолжить рассуждения о классификации наших понятий применительно к сфере происхождения психопатологии в целом. Мы можем говорить, во — первых, о деиривации, а во — вторых, о выборе, и рассматривать и то и другое как явления, не ведущие к возникновению патологии, а следовательно, как понятия, не имеющие большого значения при изучении психопатологии. Единственным значимым понятием служит не конфликт и не фрустрация, но основная патогенетическая черта их обоих, а именно угроза возникновения препятствий или наличие препятствий для удовлетворения базовых потребностей и самоактуализации организма.
Индивидуальное определение угрозы
Общая динамическая теория, так же как и разного рода эмпирические данные, показывает необходимость индивидуального определения угрозы. Мы должны определять ситуацию или угрозу не только с точки зрения базовых потребностей, свойственных биологическому виду в целом, но также с точки зрения индивидуальных особенностей организма, который сталкивается с определенной проблемой. Так, фрустрация и конфликт часто определяются только исходя из внешней ситуации без учета внутренней реакции организма или восприятия этой внешней ситуации. Необходимо подчеркнуть, что травматическая ситуация и ощущение нанесения травмы — это не одно и тоже; травматическая ситуация может быть угрожающей с психологической точки зрения, но не обязательно является таковой. В действительности она может быть поучительной или сделать сильнее, если использовать ее надлежащим образом.
Как мы можем узнать, что конкретная ситуация воспринимается организмом как угроза? В отношении человека это достаточно просто определяется любыми методами, позволяющими адекватно описать личность в целом, например при помощи техники самоанализа. Такая техника позволяет нам узнать, в чем нуждается человек, чего ему недостает и что представляет для него угрозу. Здоровым взрослым людям внешняя ситуация в целом угрожает меньше, чем среднему индивиду или человеку, страдающему неврозом. Не следует забывать и о том, что, хотя здоровье взрослого человека и обеспечивается отсутствием или успешным преодолением угрозы в детстве, он становится все более устойчивым к угрозе с течением времени; например, практически невозможно создать угрозу мужественности мужчины, который абсолютно уверен в себе. Утрата любви — не большая угроза для того, кто любим на протяжении всей жизни и кто чувствует себя достойным любви и способным любить. Здесь можно вновь сослаться на принцип функциональной автономии.
Последним моментом, который безусловно вытекает из динамической теории, является то, что мы всегда должны рассматривать ощущение угрозы как представляющее само по себе динамическую стимуляцию иных реакций. Картина угрозы в отношении любого организма не будет полной, пока мы не узнаем, к чему ведет ощущение угрозы, к каким действиям оно побуждает индивида и как организм реагирует на угрозу. В теории неврозов совершенно необходимо понимание как природы ощущения опасности, так и реакции организма на это чувство.
Травма и болезнь как угроза
Необходимо отметить, что концепция угрозы включает феномены, которые не относятся ни к категории конфликта, ни к категории фрустрации в обычном смысле этих слов. Серьезная болезнь определенного типа может вести к психопатологии. Человек, у которого был тяжелый инфаркт, часто ведет себя так, как будто ему угрожает опасность. Болезнь или время, проведенное в больнице, часто представляют непосредственную угрозу для маленьких детей, независимо от депривации, которая была связана с этими событиями.
К перечню воздействий, представляющих угрозу и не относящихся ни к конфликтам, ни к фрустрации, мы можем добавить серьезную травму фундаментального характера. Человек, переживший страшную аварию, может прийти к выводу, что он не хозяин своей судьбы и что смерть постоянно ожидает его у порога. Перед лицом такого превосходящего по силе и угрожающего мира некоторые люди, видимо, теряют уверенность в своих способностях, даже в самых простейших. Травмы иного, менее глубокого характера, естественно, будут менее угрожающими. Следует добавить, что такая реакция с большей степенью вероятности может наблюдаться у людей с определенной структурой характера, делающей их более уязвимыми в отношении угрозы.
Неизбежность смерти по какой — либо причине также может (хотя и не обязательно) создать состояние угрозы, поскольку здесь мы можем потерять элементарную уверенность в себе. Когда мы уже не можем справиться с ситуацией, когда мир представляется слишком большим для нас, когда мы перестаем ощущать себя хозяевами своей судьбы, когда мы теряем контроль над миром или над собой, мы можем определенно говорить об ощущении угрозы. Прочие ситуации, в которых «мы ничего не можем поделать», также иногда воспринимаются как угрожающие. Возможно, к этой категории следует причислить острую боль. С ней, безусловно, «ничего нельзя поделать».
Вероятно, данную концепцию можно расширить, включив в нее феномены, которые обычно относятся к иной категории. Например, применительно к ребенку мы можем говорить о внезапной интенсивной стимуляции, которая внезапно прекращается, о потере точки опоры, о чем — то необъяснимом или незнакомом, о нарушении режима или ритма; все это угрожает ребенку не просто всплеском эмоций.
Мы должны, разумеется, говорить и о самых острых проявлениях угрозы, а именно о прямой депривации, помехах или опасности в отношении базовых потребностей (унижение, неприятие, изоляция, утрата престижа, утрата силы); все они представляют непосредственную угрозу. Кроме того, злоупотребление способностями или их неприменение представляет непосредственную угрозу для самоактуализации. И наконец, опасность для метапотребностей или ценностей Бытия может представлять угрозу для личности, достигшей высокого уровня развития.
Подавление самоактуализации как угроза
Соглашаясь с Гольдштейном (Goldstein, 1939, 1940), мы можем рассматривать большую часть индивидуальных переживаний, связанных с угрозой, как ситуации, тормозящие или угрожающие подавить развитие личности на пути к самоактуализации. Такой акцент на будущем наряду с вниманием к ущербу, причиняемому личности в настоящем, представляется нам крайне важным. В этой связи следует упомянуть предложенную Фроммом революционную концепцию «гуманистического» сознания как восприятия отклонения от пути развития или самоактуализации. Такая позиция камня на камне не оставляет от релятивизма, а следовательно, показывает и слабость фрейдистской концепции Суперэго.
Следует также отметить, что сопоставимость понятий угроза и торможение развития создает возможность ситуации, которая на данный момент может не представлять субъективной угрозы, но чревата угрозой или торможением развития в будущем. Дети могут стремиться к удовлетворению, которое обрадует и успокоит их или доставит им удовольствие в настоящий момент, но в будущем может привести к торможению развития. Примером является подчинение родителей ребенку, которое может привести к формированию капризного психопата.
