цель.
Поскольку названные особенности имеют один источник, функцию и цель, они взаимозаменяемы и могут считаться психологическими синонимами друг друга (все они «говорят одно и то же»); например, вспышки раздражения у одного ребенка и энурез у другого могут возникнуть под влиянием сходных ситуаций (например, отвержения), представляя собой попытки достичь одной и той же цели (добиться внимания и любви со стороны матери). Таким образом, несмотря на поведенческие различия, их динамика идентична[60].
Синдром включает группу чувств и видов поведения, которые выглядят по — разному, во всяком случае, имеют разные названия, но при этом пересекаются, переплетаются, зависят друг от друга и могут считаться динамически сходными. Следовательно, возможны два пути исследования. С одной стороны, можно изучать эти особенности во всем их многообразии как изолированные части или же в единстве, как одно целое. Здесь возникает проблема терминологии. Как можно обозначить это единство в многообразии? Существует несколько возможных вариантов.
Давайте введем концепцию «психологического аромата»
Второй возможный подход к проблеме определений основывается на концепции психологического смысла, которая весьма популярна в современной динамической психопатологии. Когда говорят, что симптомы заболевания имеют одинаковый смысл (например: ночная потливость, потеря веса, определенный звук при дыхании и т. п. — признаки туберкулеза), то имеют в виду, что все это— различные проявления одной предполагаемой причины, о которой шла речь выше. Так же и в психологических дискуссиях симптомы чувства изоляции и чувства того, что тебя не любят, — признаки отсутствия безопасности, поскольку включены в более общую концепцию. Иначе говоря, два симптома будут означать одно и то же, если являются частями одного и того же единого целого. Синдром можно определить в своеобразной круговой манере как упорядоченный набор многообразных явлений, каждое из которых имеет один и тот же психологический смысл. Концепции взаимозаменяемости, психологического «аромата» и смысла хотя и полезны (например, для описания паттерна культуры), имеют определенные теоретические и практические недостатки, делая необходимым дальнейший поиск точных формулировок. Некоторые из этих недостатков могут быть преодолены, если мы включим в рассмотрение функциональные концепции мотиваций, задач или целей совладания. (Тем не менее существуют и другие проблемы, для разрешения которых необходимо обратиться к концепциям экспрессии или отсутствия мотивации.)
С позиции функциональной психологии, единый организм всегда сталкивается с проблемами определенного свойства и пытается разрешить их различными способами, с учетом своей природы, культуры и внешней реальности. Ключевой принцип при этом заключается, по мнению функционального психолога, в реакциях организма на проблемы. Можно сказать иначе: организацию личности можно понять с позиции возникающих перед ней проблем и ее реакций на них. Большинство организованных видов поведения направлены на то, чтобы сделать что — либо с чем — либо[62]. Говоря о личностных синдромах, мы будем считать два специфических вида поведения относящимися к одному синдрому, если они имеют сходные цели совладания в отношении данной проблемы, иначе говоря, если они направлены на одно и то же с одним и тем же действием. О синдроме самоуважения можно, например, сказать, что это упорядоченная реакция организма на обретение, утрату, поддержание и защиту самоуважения, а о синдроме безопасности — что это реакция организма на проблему обретения, утраты и сохранения любви других людей.
Наличие более чем одной конкретной реакции на проблему свидетельствует о том, что при анализе динамики единичного поведения обычно выясняется, что у него не одна, а несколько целей совладания. Кроме того, у организма, как правило, имеется более чем одна реакция на важную жизненную проблему.
Следует добавить, что в отличие от экспрессии характера цель не может стать основной характеристикой всех синдромов.
Нельзя говорить об организации как о цели вне организма. Гештальт — психоло — ги убедительно продемонстрировали повсеместность организации в воспринимаемых, заученных и мысленных материалах. Эти материалы в нашем понимании не имеют целей совладания.
В целом можно сказать, что гештальт — психологи согласились с оригинальным мнением Вертхаймера, что целое имеет смысл при наличии очевидной взаимной зависимости между его частями. Имеется некоторое сходство нашего определения синдрома с различными определениями гештальта (Вертхаймер, Кёлер, Коффка). В нашем определении также прослеживаются оба критерия Эренфельса.
Первый критерий Эренфельса для обозначения организованного психического явления состоит в том, что отдельные раздражители (например, отдельные звуки мелодии), представляемые ряду людей, окажут на них иное воздействие, чем полный набор раздражителей (вся мелодия целиком). Иными словами, целое отличается от суммы своих частей. Итак, синдром есть нечто иное, отличное от суммы его составляющих[63], однако здесь имеется одно важное различие. В нашем определении синдрома основное качество, которым характеризуется целое (смысл, аромат, цель), проявляется в каждой из его частей, если эти части получены не в результате редукции, а холистически. Конечно, это всего лишь теоретическое утверждение, не исключающее практических трудностей. В большинстве случаев мы сможем определить цель специфического поведения, лишь поняв целое, к которому относится эта цель. Вместе с тем имеется достаточно исключений из этого правила, чтобы мы смогли убедиться, что цель так же содержится в части, как и в самом целом. Например, мы слышим чей — то смех и тут же приходим к выводу, что этот человек не чувствует себя в безопасности. По одежде можно судить о самооценке человека. Естественно, что вывод, сделанный на основании части, менее точен, чем вывод, сделанный на основании целого.
Второй критерий Эренфельса состоит в том, что элементы внутри целого взаимозаменяемы. Это означает, что мелодия сохранит свою уникальность, даже если будет сыграна в другой тональности, когда ноты будут совсем другими. Это напоминает взаимозаменяемость элементов в синдроме. Элементы, имеющие одну цель, взаимозаменяемы или психологически синонимичны друг другу; также взаимозаменяемы разные ноты, играющие в мелодии одну роль[64].
Гештальтпсихологи работали преимущественно с организацией мира явлений, «поля» «материалов», находящегося вне организма. Однако именно человеческий организм имеет наиболее совершенную внутреннюю организацию, как убедительно показал Гольдштейн. Основные явления мотивации, цели, экспрессии четко видны в самом организме. Определение личностного синдрома в терминах целей совладания дает нам, наконец, возможность объединить разрозненные теории функционализма, гештальтпсихологии, целеобусловленности (не телеологии) и психодинамики, поддерживаемые психоаналитиками, адлерианцами и т. д., а также орга — низменного холизма Гольдштейна. Иначе говоря, концепция синдрома, если дать ей достаточно точное определение, может стать теоретической основой для
