которая в то время жила на положении беженки при русском дворе. Когда 29 августа 1530 года она разрешилась от бремени, родив сына, наследника престола, повсюду на Руси царило всеобщее ликование. Но в час рождения младенца, согласно преданию, случилось нечто зловещее, воспринятое как дурное предзнаменование: гром грянул среди ясного неба и сотряс землю до основания.
Новорожденный князь был торжественно окрещен в Троицком монастыре у раки Святого Сергия. Мальчика нарекли Иваном в честь Иоанна Крестителя и вверили его особому покровительству Святой Троицы. Но едва ребенку исполнилось три года, умер его отец, не чаявший в нем души. В восьмилетнем возрасте мальчика постигло новое горе: неожиданно и при весьма странных обстоятельствах скончалась мать, которой не было еще и тридцати; возможно, ее отравили. Смерть матери потрясла Ивана. В те годы Русью управляли два соперничавших боярских рода, вырывавших другу у друга власть, «яко дикие звери», как записано в летописях. Иван навсегда запомнил, как бояре-регенты, невзирая на его высокое происхождение, унижали и мучили его, обращаясь с ним и его единственным, глухонемым от рождения, братом Юрием, как со своей челядью. Иван вспоминал то время, когда бояре разворовывали царскую казну: «Я страдал от нужды, мне недоставало даже пищи и одежды.» Однажды один из этих бояр в присутствии царевича нагло разлегся на постели его отца, не сняв даже сапог. Закадычному другу Ивана угрожали смертью, а затем отправили его в далекую ссылку в монастырь. Пробудившись однажды ночью, будущий государь был сильно напуган тем, что в его опочивальне толпилось множество стрельцов. Но они пришли не за тем, чтобы убить его, как показалось Ивану, а для того, чтобы схватить митрополита, который пытался скрыться от гнева боярина-регента.
Эти бояре подавали Ивану примеры бессмысленной жестокости, за что впоследствии и им, и всей нации предстояло дорого заплатить. В детстве Иван не видел ничего, кроме зверства, интриг и предательства. Он все замечал и выжидал, хорошо осознавая свою истинную власть. В тринадцать лет мальчик вдруг проявил себя. Однажды, когда тогдашний регент зашел позвать его без свиты, Иван схватил его и приказал отвести на псарню, где того забили насмерть.
Мальчиком Иван читал все, что попадалось ему под руку — историю церкви, римскую историю, русские и византийские летописи. Его любимыми героями были библейские цари Давид и Соломон и императоры Римского и Византийского государств — Август, Константин и Феодосий. Во время подготовки к своей коронации он велел московскому митрополиту Макарию изучить исторические материалы и ритуалы византийских правителей и сам погрузился в исследование этих вопросов. В шестнадцать лет он заявил боярской думе, что собирается быть коронованным не только как Великий князь, но и как первый в русской истории царь и самодержец.
Коронация Ивана состоялась 16 января 1547 года. Толпы бояр, одетых в платья из золотой парчи, во время церемонии трижды осыпали его дождем из золотых и серебряных монет в знак предстоящего процветания страны в годы его царствования. Русь ликовала, колокольный звон звучал по всей стране. Не прошло и трех недель, как Государь женился, выбрав невесту из сотен девушек, привезенных в Москву на смотрины. Согласно легенде, царь уже был влюблен и, чтобы избежать критики, приказал собрать подходящих претенденток со всей страны. Его выбор пал на Анастасию Захарьину-Романову, девушку из известной, но не очень знатной боярской семьи. Романовы происходят от славянского князя Кобылы[9], который в тринадцатом веке переехал в Россию из земель, позже названных Восточной Пруссией. Во время венчания Иван и Анастасия стояли на красном дамасском ковре, отороченном соболями. По обычаю, Иван отпил вина из кубка, бросил его об пол и раздавил каблуком. Через две недели после свадьбы, в свой медовый месяц, молодая чета в сопровождении свиты отправилась в пешее паломничество в Троицкий монастырь. Там они провели первую неделю Великого поста, отстаивая долгие службы и усердно молясь у раки Святого Сергия.
Анастасия была красавицей, кроткой и умной. Иван обожал ее. Он всецело доверял супруге, и, уезжая на поля сражений, при всем честном народе целовал Анастасию на паперти кремлевского собора и вручал ей ключи от темниц. В юношеском возрасте Иван был упрямым и своенравным, а Анастасия, по мнению английского посла Джерома Горсея, «была мудрой, благочестивой, добродетельной, но вместе с тем властной, так что все подданные ее уважали, любили и побаивались. Когда Иван был молод и горяч, она умела руководить им чрезвычайно доброжелательно и мудро».
У них было шестеро детей: три дочери и три сына. Две дочери умерли в младенчестве, а старший сын, Дмитрий, стал жертвой ужасной трагедии, которыми, казалось, была наполнена вся жизнь Ивана. Когда ребенку был всего год, няня, державшая его на руках, поскользнулась на сходнях, соединявших царский струг с берегом реки; мальчик упал и, хотя его тотчас вытащили из воды, умер. Анастасия родила еще двух сыновей и дочь, и это несколько смягчило печаль царской четы. Но самым страшным горем для Ивана стала смерть самой Анастасии, наступившая в 1560 году после тринадцати лет супружеской жизни. Анастасия, пораженная неизвестным недугом, угасла за шесть месяцев.
Сердце Ивана было разбито. На ее похоронах он так горько и безутешно рыдал, что едва держался на ногах; сопровождавшим приходилось его поддерживать. После смерти супруги царь чрезвычайно изменился и начал вести рассеянную жизнь, пристрастился к вину. Он становился все более подозрительным. В те времена тщеславные и завистливые придворные часто использовали яд, и Иван полагал, что бояре отняли у него любимую жену. Его глубокая скорбь обратилась в злобу, с годами все более овладевавшую им и превратившуюся в навязчивую идею мщения. Ему казалось, что он окружен предателями. Государь неумолимо преследовал их, не разбирая, кто прав, кто виноват. Через много лет в своем знаменитом письме князю Курбскому, который обвинял царя в чудовищных злодеяниях, Иван воскликнет: «А и з женою вы меня про что разлучили? Только бы вы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было».[10]
Описывая царствование Ивана, историки часто говорят о «светлых» и «темных» периодах его правления. «Светлый» период совпал с тринадцатью годами, когда он был счастлив в супружестве. После этого царь еще семь раз вступал в брак, трижды официально и четыре — без пышных церемоний, но Анастасия так и осталась его единственной любовью и, быть может, единственным настоящим другом за всю жизнь.
Иван от природы был наделен многими дарованиями. Его отличали необычайная память и большие литературные способности. Письма Ивана 1564–1579 годов к князю Курбскому, изобилующие страстными излияниями чувств, свидетельствуют о его писательском даре. Иван был одним из самых образованных людей на Руси. Он без труда цитировал по памяти многие библейские и исторические тексты, хорошо знал русскую историю и постоянно интересовался европейскими событиями. В обширной библиотеке царя хранились книги Ярослава Мудрого, греческие, латинские и древнееврейские рукописи, собранные по всей Европе и на Ближнем Востоке. Он поручал иностранным ученым переводить редкие рукописи, чтобы продемонстрировать миру, какие литературные сокровища хранились на Руси, и ему удалось опровергнуть мнение, что Русь — невежественная страна с низкой культурой. Именно в годы правления Ивана, в 1554 году, был привезен в Россию первый печатный станок.
В течение всей своей жизни Иван любил музыку. Он восхищался многоголосным пением, был знатоком хоровой музыки и даже сочинял стихиры. Две стихиры с уверенностью приписываются ему; обе были созданы им в юношеском возрасте, обе величественны и исполнены глубокого религиозного чувства. Одна посвящена «преставлению Петра, митрополита Московского и Всея Руси», который почитался русской Церковью как святой. Вторая стихира написана во славу чудотворной иконы Владимирской Божией матери, которую Иван особо чтил и перед которой не раз усердно молился. Эта стихира — гимн, предназначенный для исполнения 23 июня, в день, когда праздновалось Сретение Пречистой Владимирской иконы. В гимне чудотворной шесть достаточно длинных строф, каждая из которых звучит торжественно и величественно. В нем он обращался к Богоматери ласково, как один властитель к другому, уверенный, что его мольба будет услышана. Исполняемая на напев двенадцатого века «О дивное чюдо», эта стихира содержит следующие строки:
