— Естественно, — обещал я. — Я буду поблизости.
Когда же он только вышел, Поющая Скала положил мне руку на плечо.
— Гарри, — сказал он. — Мне неприятно. Но теперь мы знаем точно, против чего мы бьемся.
— Не думаешь же ты…
— Нет, не думаю, — заявил он. — Я знаю. Твои друзья рассердили Мисквамакуса, вызывая его во время этого вашего сеанса. Он появился, вероятнее всего, лишь для того, чтобы узнать, кто осмелился вызвать его из бездны. Призвать же такой огонь для него не представляет никакого труда. В магии равнин он называется «молния-которая-видит», поскольку попадает только в тех, кого шаман хочет убить.
— Но ведь Гарри тоже участвовал в сеансе, — заметил Джек Хьюз, морща брови. — Почему тогда Мисквамакус не поступил с ним так же, как с ними?
— Из-за меня. — объяснил Поющая Скала. — Может, я и не сильнейший шаман в истории, но амулеты защищают меня от таких простых чар. Так же, как и тех, кто является моими друзьями или находится поблизости. Можно еще допустить, что Мисквамакус не в состоянии пока развить всю свою магию, поскольку он еще полностью не возродился. Но это, конечно, только догадки.
— Это невероятно, — заявил Джек. — Мы живем в век техники, а какие-то типы древности в четыреста лет могут огненным взрывом поразить кого-то на расстоянии пару миль отсюда, в Вилледже. Что, ко всем чертям, здесь творится?
— Творится магия, — ответил Поющая Скала. — Настоящая магия, создаваемая так, как человек использует свое окружение — скалы, деревья, воду, землю, огонь и небо. А также использующая духов, маниту. Сегодня мы уже забыли, как все это вызвать себе на помощь. Забыли, как бросать истинные взгляды. Но ведь все это еще можно делать. Духи все еще там, где они были, готовые прибыть на вызов. Столетие для них — то же самое, что для нас наносекунда. Они бессмертны и терпеливы, но они и могучи, и голодны.
Нужно много силы и отваги, чтобы вызвать их из бездны. И еще больше сил, чтобы отослать их назад и закрыть ворота, через которые они проходят.
— Знаешь что, Поющая Скала, — буркнул Джек. — Когда ты так все это говоришь, то по мне всему на самом деле дрожь проходит.
Поющая Скала спокойно и внимательно посмотрел на него.
— У вас есть все причины, чтобы чувствовать эту дрожь. Это, вероятно, сильнейший источник дрожи, который когда-либо имел место.
Глава 6. Над тьмой
Поющая Скала и я решили, что мы всю ночь по очереди будем бдить у Карен Тэнди. Мы оба согласились, что Джек Хьюз должен остаться у себя и хорошо выспаться. Если нам удастся вернуть Карен Тэнди ее маниту, то он нам будет нужен как можно более свежим и отдохнувшим, чтобы успешно справиться с возможными проблемами возвращения жизни девушке.
Мы заняли конурку рядом с комнатой Карен и, когда Поющая Скала спал, я сидел на столике в коридоре и наблюдал за всем через стекло в закрытой двери. Внутри дежурил санитар — на случай, если бы она нуждалась в медицинской помощи. Но мы предупредили его, что как только он увидит что-то необычное, так он тут же должен лупить в дверь и звать меня.
Мне удалось найти в библиотеке госпиталя книгу доктора Сноу о Хидачах, поэтому я и читал ее в холодном свете неоновых ламп. Текст был довольно сухо написан, но было видно, что автор является великолепным специалистом по магии шаманов.
Около двух часов утра мои веки начали слипаться. Я чувствовал, что не хочу больше ничего, кроме горячего душа, солидной порции виски и десяти часов сна. Я немного повертелся на столике, чтобы прогнать сонливость, но через минуту расслабился и начал видеть все как в тумане.
Наверно, бессознательно я вздремнул. У меня был сон. Мне казалось, что меня окружает теплая, влажная тьма, но она не душит и не вызывает страха. Мне было удобно, как в лоне матери, а тьма давала мне силу и питание. Я чувствовал, что я жду, пока что-то не случится, пока не придет нужный момент. Когда же он придет, то я должен буду выйти из этой теплой тьмы в холодное, неизвестное место, ужасающее и чуждое.
Меня разбудил страх. Я тут же посмотрел на часы. Я спал, наверно, не более пяти-десяти минут. Я встал, чтобы через стекло заглянуть в комнату Карен. Она лежала в постели, укрытая покрывалом, скрывающим большую часть ее омерзительного горба. Она все еще была без сознания, а ее лицо напоминало череп трупа. Фиолетовые тени окружали глаза, глубокие морщины бежали по щекам. Казалось, что она уже находится на грани смерти. Только поблескивающие стрелки щитов контрольно- диагностической аппаратуры показывали, что в ее теле все еще тлеет жизнь.
Майкл, санитар, сидел по-турецки, читая карманную научно— фантастическую книжку под названием 'Девушка с зеленой планеты'. Я охотно поменялся бы с ним, отдав ему академическую монографию о жизни хидачей.
Я вернулся на свой твердый столик. Поющая Скала должен был меня сменить в три часа утра. Я уже не мог дождаться этого. Я закурил сигарету и начал крутить мельницу пальцами. В это время суток человеку кажется, что мир опустел, а он остался один в таинственный час, когда замедляется и исчезает ритм сердца, а каждое более глубокое дыхание затягивает его вглубь бездонного колодца ужасных снов и кошмаров.
Я докурил и погасил сигарету, затем снова взглянул на часы. Было 2.30. Вечер уже давно миновал, а утро было еще далеко. Не знаю почему, но перспектива встретить Мисквамакуса ночью ужасала меня намного больше, чем возможная схватка с ним днем. Ночью чувствуется, что злые духи охотнее отвечают на вызов, и даже обычная тень или одежда, странным образом сложенная на спинке кресла, могут начать свою собственную, враждебную жизнь.
Еще ребенком я страшно боялся ходить ночью в ванную. Ведь это значило пройти мимо открытых дверей гостиной. Я боялся, что ночью, когда свет луны искоса падает через жалюзи, я увижу молчаливых людей, неподвижно сидящих у стола. Неморгающих, неподвижных, бессловесных. Предыдущие обитатели, давно уже умершие, неестественно рассаженные на креслах, которые когда-то им принадлежали.
И теперь у меня было такое же ощущение. Я поглядывал в обе стороны длинного пустого коридора, чтобы проверить, не двигается ли вдали какое-то невыразительное очертание. Я присматривался к дверям, не открывается ли медленно какая-нибудь из них. Ночь — это королевство магии и чернокнижников, а карты Тарота предостерегли меня перед ночью, смертью и людьми, которые бросают злые чары. Теперь же я как раз и стоял лицом перед всей этой троицы.
В 2.45 я закурил очередную сигарету и медленно выпустил дым в абсолютную тишину пустого коридора. В эту пору даже лифты перестали двигаться, а толстые ковры приглушали шаги ночной смены. В этот момент я мог даже быть единственным оставшимся человеком в мире, и подпрыгивал от страха каждый раз, когда переступал с ноги на ногу.
Измученный, я начал думать, а реально ли все происходит, или я может только воображаю это все или сплю. Ведь если Мисквамакуса не существует, то откуда мне известно его имя и что собственно я здесь делаю, неся одиночную стражу в госпитальном коридоре? Куря, я попытался прочитать еще страничку книги доктора Сноу; но от усталости буквы слипались у меня перед глазами.
Наверно, тихий писк передвигающейся по стеклу кожи заставил меня посмотреть на двери комнаты Карен Тэнди именно в эту минуту. Тихий, почти неслышный звук, как будто кто-то в отдалении чистил серебряные ложки…
Я даже подскочил. К стеклу в дверях было прижато страшно искривленное лицо. Глаза выходили из орбит, а обнаженные зубы раскрывались в беззвучном вое.
Длилось это максимум секунду, потом я услышал глухой всплеск и все стекло залилось кровью. Струйка густой красной жидкости брызнула даже из дырки для ключа и потекла по дверям.
— Поющая Скалааа! — завопил я, вбегая в конуру рядом. Я ударил по выключателю. Заспанный шаман еще сидел на постели, но в его широко раскрытых глазах уже отражались ожидание и страх.
— Что случилось? — бросил он. Он молниеносно поднялся и выбежал в коридор.
