— Ты его знала раньше?
— Кого?
— Этого парня?
— Не… Но это свой, то есть Гошкин! Видно же… Так придешь?
— Приду.
— Сядешь на скамейку там… Мне из окошка будет видно.
Перейдя мостик через Фонтанку, молодые люди остановились и, облокотившись о перила, некоторое время смотрели на работу землечерпалки.
— Вот загадили люди речку… ужас что! — сказала девушка, морща нос. — А когда-то вода была, наверно, чистая, светлая…
Игорь молчал. Год назад, когда Гошка познакомил его со своей подругой, Игорь решил, что она испорченна и доступна. Не может же порядочная девушка дружить с таким парнем, как Блин, да еще вором! Выпив для храбрости и преодолев робость, он выбрал подходящий момент и так же вот, стоя на набережной, попытался обнять и поцеловать девушку. Но она дала такой отпор, что он долго потом ходил с синяком на лбу, ударившись о гранитный парапет. Второй попытки Игорь уже не делал, тем более что Гошка, заметив его томные взгляды, предупредил: «Смотри, дружба дружбой, но если полезешь к Людке — уколю!».
Теперь после ареста Блина она была свободна.
— Люда, а ты хочешь со мной дружить? — тихо спросил Игорь.
— А какой от тебя прок? Ты же маменькин сынок! — сердито ответила Людмила.
— Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно говорю. Ты же веришь в любовь, вот и жди, когда она прилетит. А может быть, ты уже влюбился?
— Я тебе предлагаю дружбу, а не любовь.
— Брось ты словами играть! Что дружба, что любовь… Везде обман. Все вы одинаковы. И напрасно ты считаешь меня дурочкой. Дружбу предлагаешь, а я даже адреса твоего не знаю. Почему ты скрываешься?
— А чтобы ты не испугалась.
— О-о!
— Да. Не смейся раньше времени. Смеется хорошо тот, кто смеется последний.
— А я и не смеюсь. Вон видишь, они жижу вычерпывают. Видишь? В ковшиках… Выпей стакан этой жижи, тогда я с тобой дружить буду. Согласен?
— Ты всё шутишь, Люда, — поморщился Игорь. — Ты умная девушка…
— Вот именно, что умная, а тебе дурочку надо… И чего ты ко мне пристал со своей дружбой? До свиданья! Мне домой надо!
Люда фыркнула и, звонко отстукивая каблуками, быстро зашагала по набережной. Игорь остался на месте, провожая глазами ее стройную фигуру. Оглянется или нет? Неужели не оглянется? Должна оглянуться!
— Не оглянулась! — проговорил он вслух, когда девушка скрылась за поворотом.
15. Отец и сын
Проснувшись, Игорь вскочил с кровати, откинул портьеру и выглянул в окно. Машина отца стояла у подъезда. Последние дни Уваров-отец был очень занят, уезжал из дома рано, возвращался усталый, ночью, и Игорь никак не мог выбрать время для серьезного разговора. Не ехать же к отцу на прием, как какому-то просителю. А ждать больше нельзя. Надеть пижаму, домашние туфли было делом нескольких секунд.
— С добрым утром, па! — приветливо сказал он, входя в столовую. Игорь нежно похлопал отца по широкой спине и махнул рукой домработнице, которая только что принесла кофейник. — Нюша, испарись! Если что-нибудь понадобится, я позову.
Домработница молча вышла. Игорь подошел к закрытой двери в комнату матери и слегка ее приоткрыл. Он был уверен, что мать уже не спит и в нужный момент придет к нему на помощь.
— Па, ты не очень торопишься?
— А что такое? — спросил Виталий Павлович, взглянув на часы.
— Несколько минут ты можешь подарить своему отпрыску?
— Денег у меня нет. Проси у матери.
— Денег мне не надо. Вопрос более серьезный…
— Ну говори скорей.
— Нет, па… Скорей я не могу.
— Ну, хорошо. Десять минут тебя устраивают?
— Вполне.
— Говори.
Виталий Павлович пододвинул пустой стакан и беспомощно оглянулся по сторонам.
— Сейчас, па. Я думаю, что с кофейной проблемой мы и сами как-нибудь справимся, — шутливо говорил Игорь, наливая отцу в стакан крепкого кофе. — Ты, конечно, будешь пить черный?
— Да.
— Не понимаю, что в нем хорошего. Горечь! Говорят, что черный кофе вреден для сердца…
— Что это ты сегодня такой ласковый? Подлаживаешься?
— Ты сверхнаблюдательный, па. Но я не подлаживаюсь, а как бы это тебе сказать… Говорят, что «во всех незначительных делах важен стиль, а не искренность».
— Это что такое? — удивился Виталий Павлович. — Откуда ты выкопал такую чушь?
— Не будем спорить. Мы с тобой люди разных поколений и не всегда понимаем друг друга.
— Ошибаешься, Игорь… Дело в разнице лет. Ты еще мальчик.
— А ты знаешь, па… Один удивительный писатель оставил нам такой завет: «Престарелые верят во всё. Пожилые чувствуют всё. Юные знают всё».
— Та-ак… Насчет стиля и искренности — это мудрость того же писателя. Как его фамилия?
— Неважно, Потом когда-нибудь, когда ты дорастешь, я скажу, — шутливо ответил юноша.
— Слушай, Игорь, откуда у тебя столько нахальства? — добродушно спросил отец, и сейчас же из полуоткрытой двери раздался голос матери:
— Что ты говоришь, Вита! Какое же это нахальство?
— А что это такое?
— Уверенность и превосходство. Наш мальчик действительно знает больше, чем ты думаешь.
— Та-ак! В семнадцать лет, еще и жизни-то не понюхав, он уже всё узнал. Я вижу, что вы с матерью прекрасно понимаете друг друга… хотя и разных поколений, как ты изволил выразиться, — Виталий Павлович покачал головой и отхлебнул кофе. — Надеюсь, что меня ты относишь к разряду не престарелых, а пожилых?
— Ну конечно, — всё с той же улыбкой ответил Игорь.
— А пожилые… Как там говорится у этого писателя?
— Пожилые чувствуют всё.
— Чувствуют? Ну, что ж… Действительно, я начинаю чувствовать, как у тебя заворачиваются мозги куда-то в сторону. В школе у вас изучают таких писателей?
— Нет, па. Наша школа еще не доросла…
— Тоже не доросла! Так ты об этом и хотел поговорить?
— Нет, нет. У меня к тебе чисто деловой разговор, — серьезно заговорил Игорь, согнав с лица улыбку. — Меня просили… так сказать, по комсомольской линии. У нас есть два ученика… В общем, ребята они хорошие, но, знаешь, молодость!.. Денег нет, а кругом соблазны. Захотелось конфеток, ну они и забрались в ларек… Я думаю, что они хотели там воды с сиропом попить. А их поймали…
— Ну и прекрасно!
