солдатами в обществе исчезнет страх перед армией, оно начнет более реально оценивать ее силу и его легче будет увлечь на борьбу.
От этих своих выводов Пилсудский не отказался и тогда, когда стала очевидной тщетность надежд на новый подъем революции в ближайшее время. Это видно из его статьи «Как мы должны готовиться к вооруженной борьбе», опубликованной в «Роботнике» 4 февраля 1908 года. В ней он более четко, чем двумя годами ранее, сформулировал свое понимание причин неудачи революции: «Всех своих побед революция добилась благодаря моральной силе, а все неудачи и поражения явились следствием отсутствия физической силы»[71]. Поэтому главной задачей является подготовка необходимой физической силы для будущей борьбы. В статье прозвучал, хотя и не очень выразительно, новый для Пилсудского мотив: свои умозаключения он адресовал не только ППС, но и другим, точно не определенным, политическим силам Царства Польского: «Этот урок прошлого должны извлечь все те, кто ставит перед собой ту или иную политическую цель. Независимо от того, ограничил ли кто-то свои требования в Польше даже сохранением царского манифеста, дающего России конституцию, или же стремится к завоеванию конституанты или полной независимости страны, – каждый должен понимать, что без поддержки своих стремлений борьбой с физическим насилием царизма он не сможет достичь своей цели»[72].
Приведенную цитату вполне можно рассматривать как свидетельство того, что Пилсудский окончательно осознал неудачу прежней концепции завоевания независимости Царства Польского с помощью одного только пролетариата. Он последовательно приближался к выводу о том, что реализовать главную цель его жизни можно только объединенными усилиями всех политических направлений и социальных групп, как и он, стремящихся к освобождению русской Польши.
Окончательную форму своим размышлениям об итогах революции и задачах на будущее Пилсудский придал в лекциях, прочитанных в боевых школах ППС в 1909 году и изданных спустя год сначала в «Роботнике», а затем отдельной брошюрой «Практические задачи революции в русском захвате» под псевдонимом «3. Мечиславский». Его генеральный вывод оставался прежним: «Революция, которую мы хотим осуществить, – это война двух армий, нашей, революционной, народной, с правительственной, оккупационной... Революция... – это борьба за власть, реализованная насильственными средствами в относительно короткое время»[73]. Нетрудно заметить, что здесь четко проглядывает что-то хорошо знакомое, ленинское...
Более конкретно, хотя и не прямолинейно, была сформулирована мысль о возможной новой конфигурации лагеря борцов за независимость. Он заявил, что практически все общественные классы и слои Царства Польского могут включиться в борьбу за независимость, нужно лишь освободить их от страха перед силой царизма. Несомненно, налицо было завершение его эволюции с позиции социалиста- независимца на платформу патриота-независимца. Конечно, это не значило, что он созрел до разрыва со своей партией. Это был бы преждевременный шаг, поскольку именно ППС обеспечивала его общественный статус. Но активное движение в патриотическом направлении началось.
Заслуживает самого серьезного внимания намеченная Пилсудским программа борьбы за независимость русской Польши, которую он традиционно называл революцией. Пилсудский считал, что для успеха революции недостаточно партийных организаций – она должна стать делом всего общества. До начала революции следует заняться подготовкой ее будущих руководящих кадров, способных решать задачи организации практической жизни на освобожденных от противника территориях. С началом революции в первую очередь следует создать правительство, способное осуществлять свои властные функции с помощью морального авторитета или силы. Необходимыми политическими шагами правительства Пилсудский считал широкое оповещение о своем создании, назначение представителей на местах, публичное объявление войны с помощью манифеста, содержащего основные политические и осмотрительно сформулированные социальные постулаты, разнообразные действия по обеспечению успеха революции (налаживание снабжения армии и населения, работы промышленности и т. д.). Вторым условием успеха Пилсудский назвал создание армии и ее вооружение. Создание армии нельзя пускать на самотек, к нему следует заблаговременно готовиться с помощью соответствующей организации.
Весьма подробно им были охарактеризованы четыре группы действий, которые следует предпринять в начале вооруженной революции (овладение территорией, демонстративные нападения, разрушение инфраструктуры транспорта и связи, укрепление вооруженной силы), а также слабые стороны русской армии, умелое использование которых может повысить шансы революции на успех. В целом, видимо, Пилсудский считал, что ему удалось разработать четкий и реальный план действий на случай возникновения условий для начала очередного национального восстания в русской Польше, названного им вооруженной революцией.
Говоря о «Практических задачах...», нельзя не обратить внимания на несколько моментов, игнорируемых польскими биографами Пилсудского. Во-первых, он четко и публично обозначил, что территорией будущего восстания будет только Царство Польское. Это было очень важное его обязательство, если принять во внимание установленное к этому времени сотрудничество с австрийской армией. С этими же контактами, несомненно, связано указание в перечне первоочередных задач повстанцев действий по уничтожению инфраструктуры. Ведь именно этого от людей Пилсудского ожидали австрийцы в случае начала войны с Россией. Во-вторых, бросается в глаза его абсолютная уверенность в том, что в случае прихода в Царство Польское польских формирований из Галиции все его общество без колебаний поднимется против господства петербургского самодержавия и встанет на сторону их немецких союзников.
В том же 1910 году вышла из печати еще одна брошюра авторства Пилсудского – «Военная география Королевства Польского». В ней он обосновывал мысль о том, что в случае войны России с Центральными державами основные силы русской армии будут отведены на правый берег Вислы, а к западу от нее останется только незначительный арьергард. Это позволит незамедлительно приступить здесь к формированию польской армии и вообще реализовать весь его план[74] . Как и в случае с характеристикой настроений в обществе Царства Польского, и эта оценка вероятного сценария развития событий, как показало начало Первой мировой войны, была излишне оптимистической.
Пилсудский не мог не задумываться о времени нового революционного подъема. Опыт польских восстаний в XIX веке свидетельствовал, что после поражения проходило время, и немалое, пока общество решалось на новый освободительный порыв. В среднем этот период занимал 30 – 40 лет. Если бы эта закономерность сохранилась, то Пилсудскому было бы к моменту новой революции 70, а то и все 80 лет. К тому же вряд ли в этом случае имело смысл готовить кадровый резерв для будущей революционной армии. По опыту Боевой организации Пилсудский знал, что рвущихся в бой людей нельзя долго держать без дела, ибо велика опасность того, что они выйдут из-под контроля, станут действовать на свой страх и риск, а то и просто превратятся в обыкновенных бандитов.
И все же он был далек от пессимизма. История ППС свидетельствовала, что социалисты, начав в 1890-е годы пропагандистскую деятельность среди аполитичного польского пролетариата, сумели превратить его в значимую общественную силу, не испугавшуюся вступить в борьбу с правительством под политическими лозунгами. Партия накопила реальный опыт мобилизации масс под социальными и национальными лозунгами, имела необходимые для этого средства, прежде всего прессу, и кадры.
О характерных для окружения Пилсудского настроениях того времени дают представление воспоминания Славека: «Для нас все пережитое нами имело особое значение. Была огромная разница между положением дел в период, предшествующий началу Русско-японской войны, и тем, что проявилось, стало фактом после революции. Прежде все находились под воздействием вооруженного европейского мира, небывалого развития военной техники. Воспоминания о поражении наших восстаний, ощущение численного преобладания России, отказ верхних слоев нашего общества от мысли о безрассудных порывах и их попытки – под прикрытием тезиса о создании материальной силы нации – примириться с судьбой, вот те условия, в которых мы начинали борьбу за независимость. Мы – несколько человек или чуть больше... Революция открыла новые горизонты, даже та, которая завершилась проигрышем, даже она приблизила нас к цели. Уже не на поколения следует считать время. Уже что-то стало происходить. Один порыв революции в России был подавлен, но могут прийти следующие порывы. Революция уже перестала быть абстрактным понятием. Это была реальность, мы познали ее условия и формы. Мы могли оценить действия каждого из
