Успех весенне-летнего наступления армий Центральных держав в Царстве Польском привел к возникновению качественно новой политической ситуации в этой провинции. До конца лета 1915 года вся ее территория была занята германскими и австрийскими войсками. Но Пилсудский на этот раз не пытался использовать благоприятное, с точки зрения его прошлого плана, развитие событий для немедленного решения вопроса об изменении статуса Царства Польского. Характерно, что бригадир, в отличие от октября 1914 года, не вступал в переговоры с немцами на предмет участия легионеров в занятии Варшавы. Польская военная организация, объявившая мобилизацию и боевую готовность своих членов в Варшаве, никаких вооруженных выступлений или диверсий против покидающих город русских войск не осуществила. Не было заметных сдвигов и в настроениях жителей Царства Польского. Многие варшавяне провожали русскую армию со слезами на глазах и не скрывали своей тревоги в связи с приходом немцев, которых они вполне справедливо считали оккупантами.
Русская Польша была разделена на две зоны оккупации: австро-венгерскую с центром в Люблине и германскую с центром в Варшаве. Оккупационные власти стремились к установлению хороших отношений с местным населением. В частности, были открыты польские университет и политехнический институт в Варшаве, чего поляки многие годы безуспешно добивались от царского правительства. Свободно действовали политические и общественные организации. Наконец-то у сторонников решения судьбы русской Польши с помощью Центральных держав появилась возможность без помех заняться реализацией своих планов, в том числе и вербовкой в польский легион для превращения его в значимую военную силу. 3 июня 1915 года в губернском городе Петрокове, где с 1914 года дислоцировался военный департамент ГНК, состоялось организованное этим комитетом совещание. Делегаты от Царства Польского полностью поддержали линию ГНК и его военного департамента на австро-польское решение вопроса о судьбе их провинции.
Пилсудский посчитал решения совещания не только несвоевременными, но и вредными для судьбы вопроса о будущем русской Польши. В письме от 11 июня 1915 года Пилсудский попытался убедить Сикорского в ошибочности линии ГНК на охват своим влиянием Царства Польского и противопоставил ему собственную тактику, которой он намеревался придерживаться: «Вы поспешно строите ГНК в Царстве, а я стараюсь организовать Царство самостоятельно, помимо ГНК, как аргумент, в меньшей степени связанный с любой властью. Вы в своих отношениях как с властями, так и с ГНК хотите убедить их своими действиями, что жители Царства соглашаются с обоими институтами. А я вовсе не стремлюсь к взаимному согласованию этих дел: наоборот, я использую Царство как аргумент против неверной и глупой политики как Австрии, так и ГНК. Вы думаете, что вы всемогущи как в ГНК, так и в отношениях с Главным командованием армии. Я же считаю себя (так же как и вы) отыгранным козырем, тысячу раз проданным и битым, который может капризничать и демонстрировать недовольство, но без большого скандала неспособным изменить отношения. Как видите, я вовсе не украшаю цветами цепи, в которые я закован. А вы постоянно это делаете... Я говорю об этом только для того, чтобы высказать свое мнение о будущем. Например, я считаю, что все резолюции со стороны Царства, поддерживающие ГНК, плохие и не нужные, что ГНК на галицийской основе или найдет в себе достаточно сил, чтобы воспротивиться разложению, или погибнет... Мы обязаны поддерживать ГНК тем, что имеем, то есть я с подчиненными и вы, как часть ГНК, но нет политического смысла втягивать в это Царство и его внутренние силы, его моральные силы, так как только они могут стать новой основой для новых комбинаций, когда старая основа рухнет». Это письмо весьма знаменательно в свете произведенного вскоре Пилсудским тактического маневра, который должен был, по его замыслу, привести к достижению главной цели его жизни. Это видно из следующего фрагмента все того же письма, где он укоряет ГНК, что его деятельность ведет к «преждевременной демонстрации того, что Царство можно душить, как захочется, или же дешево купить, как дешево было куплено польское предприятие в Галиции, в то время как без этого Царство долго бы еще оставалось тем сфинксом, с которым следует считаться и принимать во внимание»[133].
Спустя 20 дней после этого письма Пилсудский приступил к реализации высказанных в нем идей. Он распорядился прекратить пополнение польского легиона добровольцами из Царства Польского. Осталось интересное свидетельство Славека о том, как Пилсудский познакомил его со своим новым планом действий: «4 или 3 августа 1915 года я был приглашен Комендантом поздней ночью на разговор и получил следующее поручение: приближается занятие Варшавы, Центральные страны, видимо немцы, войдут туда, судьбы войны выглядят так, что они начинают побеждать. В этих условиях наша роль не очень им нужна для этой работы чисто военного характера, и поэтому нужно начинать выдвигать от своего имени условия Центральным государствам. В момент, когда столица Польши будет освобождена, появляется возможность, чтобы [польское] общество решилось выдвигать условия Центральным странам. Пока легионы были на окраинах бывшего Царства [Польского], комендант брал на себя поддержание связи с польской армией, но в тот момент, когда столица сможет говорить, польское общество должно от себя выдвигать политические условия, для исполнения которых козырем было бы предоставление рекрутов. То есть комендант возвращается к проблеме, что рекруты из Царства не могут быть мобилизованы Центральными государствами. Центральные государства могут получить помощь, но взамен должны легализовать польскую проблему в политической форме и дать политические гарантии. Так как уже сейчас польское общество может вести эти переговоры, комендант хочет переложить роль политического фактора с себя на польское правительство, которое сформирует Варшава, а Варшава не должна давать добровольцев в легионы без получения от Центральных государств соответствующих гарантий политического характера»[134].
Итак, Пилсудский попытался в отношениях с Центральными державами еще раз использовать фактор общества Царства Польского, точнее Варшавы, где, как он надеялся, у него должно было найтись много сторонников. Но на этот раз козырем в новом туре игры должно было стать не восстание, поскольку прошедший после начала войны год убедительно показал, что жители русской Польши на него не пойдут, а вопрос о пополнении частей польского ландштурма. Учитывая слабый отклик в Царстве Польском на его призывы подняться на борьбу с Россией, Пилсудский не мог не опасаться, что в случае вступления этих немногих волонтеров в легион у него просто не останется человеческого материала для ПВО – его последнего шанса удержаться на политической сцене.
Но в остальном новый план Пилсудского был ремейком его прежних проектов: сформировать в Варшаве некий достаточно представительный политический орган, обладающий моральным правом говорить от имени Царства Польского, который в обмен на обещание обеспечить массовый приток добровольцев в польский легион склонил бы Берлин и Вену к решению вопроса о будущем этой провинции в австро-польском духе. Сам Пилсудский свой план определял как «сфинксирование» Царства Польского. Помимо главной задачи он надеялся попутно решить еще несколько важных лично для него вопросов: освободиться от тяготившего его контроля Главного командования австро-венгерской армии и военного департамента ГНК, вернуть себе роль единоличного лидера движения за освобождение польских земель из-под русского господства.
Однако реализовать задуманный Пилсудским план оказалось нелегким делом. 5 августа 1915 года, в день оставления русскими войсками Варшавы, состоялось собрание деятелей ряда политических партий и организаций, стоявших на платформе освобождения Царства Польского из-под русского господства. Предпринятая на нем попытка создания Национального правительства или Национального совета оказалась безуспешной; удалось договориться лишь о создании Главного комитета объединенных партий-сторонниц независимости. Конечно же и в данном случае речь шла только о партиях Царства Польского, а не всех польских земель. Участники совещания, в соответствии с планом Пилсудского, согласовали воззвание, в котором говорилось о необходимости создания правительства провинции, а также формирования на базе легиона польской армии. Но руководители Польской военной организации в Варшаве, не знавшие о новом плане Пилсудского, придерживались ранее принятой тактики. Они перевели отмобилизованный добровольческий батальон на казарменное положение и обратились к немецкой стороне с просьбой оказать помощь в его отправке в 1-й бригаду польского легиона.
15 августа Пилсудский, оставив бригаду на Казимежа Соснковского, без согласования с вышестоящими инстанциями приехал в Варшаву. Здесь он провел совещание с рядом близких ему политических деятелей, стараясь склонить их к поддержке своего плана, но не получил единодушной поддержки. Как вспоминал позже адъютант Пилсудского, известный поэт Венява-Длугошовский, собравшиеся были поражены и подавлены. Ничего удивительного в этом не было, если принять во внимание, что они мечтали об активном
