Лариса минуты две молча стояла перед доской, читая список, сделала попытку поставить несколько цифр, но сейчас же их стерла и, повернувшись к учительнице, призналась:
— Василиса Антоновна, мне не уложиться в такую сумму. Все равно не будет хватать.
— Ну, а как же вы будете жить?
— У мамы попрошу…
— Садитесь. Вершинина!
— Василиса Антоновна, мне не сделать, — сильно смутившись, отозвалась Лида.
Затем учительница вызвала по очереди Кравченко, Логинову, Белову, Косинскую, но все они с места заявили, что не знают цен и вообще никогда не занимались такой бухгалтерией.
— Светлана, вы закончили?
— Да.
— Дайте сюда.
Учительница взяла тетрадь, бегло просмотрела написанное и удовлетворенно улыбнулась.
— Она предусмотрела даже такие мелочи, как нитки, штопку, пуговицы, туалетное мыло, одеколон… Знаете, сколько она положила на сберкнижку? — спросила Василиса Антоновна и, выдержав паузу, сказала: — Восемьсот сорок рублей.
— Сколько?! — вырвалось у Смирновой. — Ну, это нереально, Светка.
— Почему? Я могу защищать каждую цифру и доказать.
— Сколько же ты тратишь на питание? — спросила Аксенова.
— Четыреста десять рублей.
— Ты хочешь уморить мужа голодом!
— Светлана, идите к доске, проставьте цифры вашей сметы и сделайте расчет на один-два обеда, — сказала учительница.
Она и сама была удивлена и заинтересовалась бюджетом Ивановой, понимая, что девушка решала задачу, имея перед глазами собственный опыт.
Уверенно и спокойно Светлана проставила все цифры по памяти и отошла в сторону, чтобы девочки могли их видеть.
— У кого есть вопросы к Ивановой? — спросила учительница.
— На стирку у нее стоит три сорок, — сказала Крылова. — Я, например, не понимаю…
— Мыло, стиральный порошок и дрова, — ответила Светлана.
— А стирка?
— Я сама буду стирать. Стираю же я до сих пор сама, почему же я и дальше не смогу этого делать?
— Ну, знаешь… Стоило десять лет учиться, чтобы стирать, — недовольно проворчала Рита.
— А питание? Василиса Антоновна, пускай она докажет, — попросила Смирнова.
— Пожалуйста! С вечера я поставлю гречневую кашу, — начала Светлана, подходя к доске. — Утром завтрак: чай, сахар и булка. На обед я куплю сто граммов снетков, картошки, луковицу, перец, лавровый лист, масло. Значит, первое — суп со снетками, на второе — картофельные котлеты. На третье чай или кисель, — говорила она, записывая и ставя цены. — Теперь все сложите. Питание на день обходится девять рублей тридцать копеек.
— Ну, а если захочется мяса? — спросила Клара.
— Иногда можно и мяса, — согласилась Светлана и сейчас же прибавила: — Но не очень часто.
— Так это что выходит! Каждый день суп со снетками? — ехидно спросила Крылова.
— Да что ты говоришь! — вдруг рассердилась Надя и, не спрашивая разрешения учительницы, горячо заговорила: — Ты не имеешь никакого представления… Можно суп гороховый или молочный, можно чудесный борщ сварить, можно овощную тушонку… Это же зависит от умения… Я могу такие фаршированные репки делать — пальчики оближешь!..
— Девочки, не будем спорить, — возвращаясь к столу, сказала Василиса Антоновна. — Бюджет Светланы теоретически правильный, но нереальный. Так жить нельзя. Глупо экономить восемьсот сорок рублей в месяц и жить впроголодь. Строить бюджет нужно разумно…
Продолжить этот необычный урок Василисе Антоновне не пришлось. В дверь заглянула Фенечка и закивала учительнице головой.
— Хорошо. Сейчас идем! — сказала Василиса Антоновна, поднимаясь. — Девочки, нас уже ждут. Оставьте ваши учебники в партах и пойдемте в зал. Пожалуйста, Константин Семенович…
Руководитель класса, как показалось девушкам, нехотя и прихрамывая больше, чем всегда, поднялся с парты и перешел к столу.
— Девочки, мы не будем строиться в пары, — сказал он, — но пойдем организованно, без шума и споров.
— А зачем в зал?
— Будет что-то вроде митинга.
В коридоре пусто. Десятиклассницы, окружив учителей, неторопливо направились в зал.
— Василиса Антоновна, а какие разделы есть в этом предмете «аре вивенди»? — вполголоса спросила Надя.
— Для того чтобы бюджет семьи бил чем-то реальным, нужно уметь не только его составить, но и обеспечить… Уметь готовить, шить, делать так называемую черную работу…
— И вы думаете, что это надо проходить в школе?
— Если дома вас ничему не учат, то нам, учителям, это не безразлично. Я даже думаю, что в десятом классе невредно познакомить вас, как обращаться с новорожденными детьми. Пеленать, купать, сварить кашу…
— Ну, уж это лишнее, — пробормотала Тамара, шедшая рядом.
Вся школа собралась в зале. Впереди стояли маленькие первоклассницы в белых передниках, держа в руках букетики фиалок и подснежников. На сцене — Наталья Захаровна. Остальные учителя, как всегда, расположились вдоль стены. Все глаза были устремлены на вошедших девушек, и они сразу заволновались, сообразив, что школа прекратила уроки ради них.
Наталья Захаровна жестом пригласила десятиклассниц на подмостки и расставила их полукругом. Затем она обратилась к притихшему залу:
— Девочки! Сейчас у наших выпускниц последний урок. Впереди у них трудный, может быть самый трудный за все время школьной жизни, период подготовки и сдачи экзаменов на аттестат зрелости. Мы нисколько не сомневаемся, что экзамены пройдут хорошо и все они выдержат это последнее испытание, или, вернее, проверку. Они работали, как настоящие комсомолки, как сознательные граждане нашей великой Родины. Работали добросовестно, в полную силу своих способностей… Особенно последний год. Но сейчас мы должны с ними попрощаться. Они навсегда покидают школу…
Наталья Захаровна говорила громко, твердо, даже немного строго, желая скрыть свое волнение.
— …Мы о них не забудем. Прекрасный новогодний вечер будет долго вдохновлять новые поколения школьниц. Талантливой газетой и ее редактором Тамарой Кравченко школа всегда будет гордиться. Вдумчивое, настойчивое, демократическое руководство комсорга Кати Ивановой помогло создать крепкий, творческий коллектив класса и поставило его в ряды лучших как по учебной, так и по общественной работе. Кто из вас не знает внимательных, отзывчивых старшеклассниц Светлану Иванову, Женю Смирнову, Таню Аксенову, Аню Алексееву, Надю Ерофееву, Лиду Вершинину, Клару Холопову, Нину Косинскую и Нину Шарину! Все они готовы были прийти на помощь отстающим и своими советами, замечаниями, своей требовательностью во многом способствовали дисциплине и успешной работе школы.
Слова Натальи Захаровны плохо доходили до сознания Жени, и уши у нее словно заложило ватой. «Прощай, родная школа!» Эта горькая мысль мешала ей сосредоточиться. Женя слышала, как всхлипнула Надя, видела, как Нина Косинская вытащила кружевной платочек и провела им по глазам.
— …Мы не будем сегодня вспоминать недоразумения и ошибки, — говорила Наталья Захаровна. — Хотя их было немало за десять лет. Скажу только о том, что прожить без ошибок, прожить без конфликтов и столкновений невозможно. Все мы люди, и очень разные люди.
Очень хорошо бывает, когда на ошибках люди учатся; и вам, уходящим от нас в другую, взрослую
