— Будет то судно само опускаться, всплывать и ходить под водой потаённо. Ежели подберётся под дно вражеского корабля, сможет учинить течь. А ежели оснастить его пушками — всплывать и стрелять по врагу.
— На что же будет похоже твоё судно?
— На лодочку с плоским дном, — отвечал Ефим. — На струг. Только с крышей.
— Почему же на струг? — удивился Пётр.
— Знаю я струги. Строил их на Преображенской верфи. Наше село близко — посылали туда работать.
Оживился Пётр. Приятно ему слышать о Преображенском подмосковном селе, где прошло его детство, где началось его увлечение корабельным делом.
Пётр сгрёб со стола бумаги, усадил Ефима и дал ему грифель. Сам сел рядом и велел:
— Нарисуй-ка своё потаённое судно.
Долго говорили и рисовали Ефим с царём, обсуждали, как то сделать, как это. За окном совсем рассвело, свечи догорели, оплавились и затухли. И сказал Пётр:
— Будешь ты зваться мастером потаённых судов. Не разглашай никому замысла и чужого глаза хоронись, потому что дело секретное, военное. А теперь иди в корабельную контору, дадут тебе место на Галерном дворе, лес, припас всякий для постройки и людей в помощь. Будешь с сего дня жалованье получать и опытное судно-образчик делать, чтобы проверить, сможет ли оно погрузиться и всплыть и может ли человек пробыть в нём под водой два или три дня.
ГАЛЕРНЫЙ ДВОР
Много в Петербурге жителей, много самых разных мастеров. А больше всего кораблестроителей и моряков.
Построены в столице Литейный двор, где пушки льют, кузницы, смолокурни, лесопилки, прядильные, канатные и парусные дворы, якорные мастерские и верфи. Адмиралтейская — главная.
Галерная верфь куда меньше Адмиралтейской. И суда здесь строят не такие могучие, не корабли, не фрегаты, а скромнее — парусно-вёсельные галеры. А стоит Галерная верфь на отшибе — в устье реки Фонтанки, недалеко от залива. Но жизнь кипит здесь так же бурно. На стапелях строятся десять галер. Стучат топоры и молоты. Лошади тянут из амбаров лес. Дымок смолокурен сливается с бодрым морским ветром.
Не ходит по земле Ефим Никонов — летает. Сбылась Ефимова заветная мечта. Пусть не поняли его замысла в родном селе, дурачком обзывали. Зато царь понял, оценил. Он сказал: «Большая польза отечеству от такого судна будет».
Дали Ефиму на Галерном дворе место для стройки и рабочую команду — плотников, столяров, конопатчиков.
Поселился Ефим недалеко от верфи, у вдовы Акимовны. А случилось это так. Увидел в огороде у дома пригожую круглолицую девушку с косой, приглянулась она Ефиму. Зашёл в избу попроситься жить, да там и остался.
Кроме дочки Дуни, которая так понравилась Ефиму, был у вдовы шестилетний сынок Федотка. Стал Ефим с ними жить, как в родной семье.
РОЖДЕНИЕ ПОТАЁННОГО СУДНА
Смотрит однажды Ефим: сам царь к его мастерской идёт. Широко шагает своими длинными ногами, как журавль. Свита за ним еле поспевает. Но в Ефимов сарай Пётр никого не пустил, один вошёл.
Всё осмотрел, проверил. Снял с полки маленький образчик секретного судна. Ефим смастерил лодочку играючи, пока лес и инструмент не завезли.
— Как же мастерил? — удивился царь. — Одним топором?!
— Отец так учил: «Всё умей топором делать: от избы до ложки».
Похвалил Пётр Ефима:
— Работа ладная. Придёт время, отправим твою игрушку в Адмиралтейство, в модель-камеру. Там чертежи и модели всех построенных судов хранятся.
А ещё царь дал Ефиму дельный совет:
— Обшивка у судна должна быть особо прочной. Гвоздём доски сбивать ненадёжно, гвоздь доску колет. А ты сшей те доски, как ткань, ниткой, так на севере суда шьют. Мастера тебе для выучки найду.
Быстро научился Ефим шить доски у плотника-помора. Сноровистее учителя стал работать, корпус секретного кораблика сшивать.
Сосновые доски, обструганные, как шёлк, вгладь кладёт, одна к одной. А с внутренней стороны на то место, где доски сходятся, планочка ложится и через сверлёные дырочки пеньковым намыленным канатом к доскам пришивается. Всякая щёлочка тщательно конопатится паклей. А тогда уж просмаливается.
Идёт Ефим на работу, как на праздник! Мастеровые, такие же, как он, мужики, почтительно к нему относятся. И на верфи его знают. Мастера галерные здороваются и заговаривают. Только подружить, поближе сойтись с ними не может Ефим. Дело его — тайное. И лодка-струг стоит не на глазах, а в сарае.
Уходит Ефим домой — укрывает её от нескромного взгляда большим парусом.
В конторе корабельной к Ефиму тоже относились серьёзно. Однако стал он замечать, что серьёзность та показная. Препоны ему чинят: то материал не пришлют вовремя, то рабочих с постройки снимут.
Люди в конторе одеты не по-деревенски — кафтанчики, каблучки, парички. И говорят приторно- вежливо: «Не изволь беспокоиться…» Глаза же — оловянные, равнодушные, а иногда искорка зависти блеснёт к простому мужику.
Ещё бы! — сам царь радеет о потаённом судне и благоволит мастеру!
СУДНО ГОТОВО
От зари до зари Ефим на верфи. Однако успевал он справлять и всю мужскую работу в доме хозяйки своей, Акимовны. Крышу перекрыл. Стол починил, лавки подправил. Свечи в доме завёл вместо еловой лучины. И не скупился исправно давать деньги хозяйке. А она стыдилась брать, ей казалось — много.
— Ты бы, батюшка, Ефим Прокопьевич, лучше платье себе справил. Ты же с важными людьми видаешься, с царём говоришь.
— По мне лучшее платье — крестьянское, — отвечает Ефим, — рубаха да лапти. И негоже простому человеку, как барину одеваться.
Федотке Ефим смастерил маленькую галерку с косыми парусами из старой тряпицы. Подарил ему топорик самого малого размера и учил им управляться. Федотка напоминал ему брата, который остался в родном селе. Такой же крепкий и смышлёный мальчишка.
