отпустить. Без флаера.
В коридоре свальд отогрелся и оживился. Когда раскрылась автоматическая дверь, ящер вышел из теплого тоннеля в ледяную стужу и увидел, что до флаерной площадки почти сотня метров. Он рванул бегом, отталкиваясь мощными задними лапами и опускаясь на сжатые кулачки передних. Бежал гораздо быстрее человека, однако лазерная пушка оказалась еще быстрее, и на снег опустились черные хлопья копоти — все, что осталось от головы шпиона.
Следующим Михаил выдернул недоросля, самое слабое звено. Металлическая скамья убралась в стену, теперь посреди допросной торчала дюралевая табуретка, столь же неудобная, как и скамейка.
Выдержав паузу, Михаил показал юнцу сканер свальда, чипы и прочую мишуру, извлеченную из одежды землян, а затем прокрутил ролик, на котором было видно, как ящер спокойно шел по коридору, потом выскочил наружу и помчался к флаерам.
— Вы убили его! — выдохнул пацан, до которого только сейчас дошла вся серьезность положения.
— Ну что ты, — осклабился Михаил. — Я обещал отпустить его через день-два, когда все прояснится. А зверек не поверил и бросился бежать. Флаеры под усиленной охраной, вот бедняга и попал под раздачу. Но ты лучше пожалей себя, а не его. И свою барышню тоже. Вы, трое граждан земных государств, приволокли на абсолютно секретный объект инопланетное существо, вооруженное шпионской техникой. При этом животное настолько не захотело сотрудничать, что предпочло смертельно рискованный побег. И тут вам никакие пикеты правозащитников не помогут. В лучшем случае будете умолять трибунал о шахтах на поясе астероидов.
Нервно ерзая на холодном стуле, юноша протянул еще минуты две и нарушил самую главную заповедь о поведении в кабинете копа — никогда не колоться. На сделку с правосудием может идти только опытный адвокат, коим юнец никак не являлся.
Как и предполагал Михаил, главным в команде был Нгомбо. Сам ли он проявил инициативу протащить ящера в зону строительства или выполнял заказ свальдов, арестант не знал. Главное было проникнуть внутрь горы, пусть даже в наручниках. За Нгомбо увязалась девица, а ее поклонник, ревнуя к темнокожему харизматичному активисту «Равноправия», увязался следом. Гибель инопланетянина и перспектива рудников никак не входили в планы.
5. КЕНТЕРРА. 8.09.2317 — 11.09.2317. ОЛЕГ
Надо же! Я выжил. Первые несколько дней, пока валялся в отключке от парализующего удара галактических засранцев, из памяти выпали. Вернее, в памяти их и не было, потому что добросовестно изображал неодушевленный груз на борту вражеского корабля и очнулся уже в камере.
На мне болтался боевой десантный скаф, только без вооружения, шлема и блока управления. Лишенный автоматики, он превратился в тяжелый и неудобный гроб, если только гробы бывают удобными. К стыду, очнулся чуть позже Жака и Пита, которые и помогли мне стянуть остатки скафандра. Как же от нас воняло! Сломанные системы жизнеобеспечения не адсорбировали выделения организма, который, устав наполнять памперс, успел прилично наполнить скаф, хорошо хоть, что в бессознанке мы не пили и не ели.
Камера являла собой обширное помещение, не менее шестидесяти метров в длину. Тут сидели, лежали, стояли, слонялись и подпирали стены десятки гуманоидных существ. Среди них был наш взвод в почти полном составе, полтора десятка гуупи — наших основных союзников и соседей по витку галактики, с дюжину краснокожих гигантов мантаноидов и пара неизвестных мне ранее мохнатых коротышек.
Придя в себя от невероятного факта, что еще жив, а также живы и даже не ранены парни моего отделения, кое-как размял затекшие конечности и поплелся в очередь к местному аналогу санузла, где вскоре смог кое-как привести себя в порядок.
Мохнатые медвежата, оказавшиеся самыми опытными обитателями камеры, снабдили нас эластичными белыми комбинезонами. Несколько непривычно, когда обувь, белье и верхняя одежда — три в одном, и оно не скафандр, мне подумалось, что был не самый подходящий момент качать права или привередничать по поводу фасона.
В этой странной, по-армейски единообразной униформе нас выстроил лейтенант и осчастливил краткой речью о том, что и в плену мы остаемся боевым подразделением с уставной дисциплиной. В силу вдолбленных за годы службы рефлексов мы все дружно вякнули «да, сэр!», комвзвода скомандовал «вольно», после чего вперед вышел гуупи, который, судя по сине-седой рожице, был старшим среди своего племени, а по татуировкам на лбу — имел воинское звание не ниже нашего подполковника.
Несмотря на явно больший срок выслуги, чем наш взводный, гуупи не напирал на строевой устав и с ходу объявил, что эта камера — часть огромного гладиаторского комплекса, а мы, стало быть, гладиаторы. Да, ничто не ново под лунами миров.
На его заявление парочка моих обормотов — Пит и Жак — ухмыльнулись и толкнули меня локтями. Действительно, оборжаться. Фамилия моя земная — Сартаков. Естественно, в казарме получил погоняло «Спартак», которое стало моим официальным ником. Кто не знает, был такой в древности гладиатор на земле. И в XX–XXI веках был еще спортивный клуб в Евразии, откуда мои корни. Так что, мать, биться мне на арене. Или поднимать восстание, но вряд ли: восстание того, античного Спартака было в момент смято при столкновении с регулярной римской армией. Смог бы он посражаться с кляксами? А что, я попробую.
Со слов гуупи, устраивались гладиаторские поединки как между представителями одной расы, так и с другими гуманоидами, а в единичных случаях — даже с галактами. Зашибись. Значит, у нас есть шанс еще раз подраться с уродами, и гады сами организуют этот шанс.
Три дня спустя я стоял в крохотном закутке, заменявшем нам душевую, поливая холодной водой здоровенную гематому на ребрах. К арене готовился всерьез и не жалел себя, потому периодически мне попадало больно. И никакой медицинской помощи, кроме струи воды.
Первые дни на Кентерре, планете галактов, ранее освоенной расой гуупи, мы были заняты преимущественно ничем. Оставались в той же камере, напоминающей грузовой отсек транспортного космолета, только пронзительно белой, и хозяева планеты о себе не напоминали. Общаясь с гуупи и мохнатыми самуатянами, так называли себя эти маленькие добродушные гуманоиды, я осознал общую картину того, во что вляпался взвод.
Самуатяне и другие расы делили всех черных ублюдков на две группы — воинов и звероводов. Невозможно сказать, были ли это родственные кланы, касты, народности или иные социальные группы. Никому еще не удавалось по внешнему виду отделить одну особь от другой. Но, видимо, воины были каким- то высшим классом. Чтобы стать авторитетом у воинов, необходимо участвовать в военных действиях с риском для жизни. Или победить в столь же рискованных кровавых игрищах — схватках с себе подобными или с фауной с захваченных планет. Мы, наверное, для них тоже вроде фауны.
Нам повезло, насколько галактский плен можно вообще считать везением. «Мадагаскар» штурмовали продюсеры игрищ, постаравшиеся захватить живьем самую боеспособную группу «фауны» — десантный взвод. Воины с удовольствием перебили бы нас в ближнем бою, если б только раньше не взорвался наш штурмовик, что сейчас гадать. Какая судьба постигла остальную часть экипажа, я, наверно, не узнаю никогда. Скорее всего, выжившие попали к звероводам.
Зная, что бойцы в безделии и от смертной тоски в замкнутых пространствах ищут приключений на свой задний фасад, я, как замкомвзвода, организовал какое-то подобие физподготовки и спарринговые бои. Готовил ребят к карьере гладиаторов. О восстании Спартака не мечтал, просто ставил задачу протянуть как можно дольше.
Жизнь полностью утратила долгосрочную перспективу и какой-либо смысл, кроме самой жизни, то бишь выживания. Задача — день простоять да ночь продержаться, там видно будет. В десантно-штурмовые части всех времен и народов подбирали парней без интеллигентских рефлексий. Никаких мировых скорбей о смысле бытия. Если нет команды идти на прорыв — ждать и выживать самому, помогать товарищу. Сложил лапки и приготовился к гибели, значит признал свое бесповоротное поражение. Десант умирает, но не
