вздрогнула, когда щупальце отдернулось. И снова оно потянулось в чашу, и в его движении ощущалась осторожность. И снова беззвучно отпрянуло.
На пятой попытке щупальце осталось на месте, медлительно извиваясь и скручиваясь в кольца, пока не заполнило чашу, а через тридцать секунд отступило обратно. Эдит смотрела, как оно исчезает из виду.
Барретт встал и перенес чашу на стол с оборудованием. Эдит взглянула на прозрачную жидкость в ней.
— Образец остался в чаше, — проговорил Барретт, заглянув. — Никакого запаха. Бесцветная и чуть мутная жидкость.
— Лайонел!
Услышав настойчивый шепот Эдит, он взглянул на нее.
На нижней половине лица Флоренс начала формироваться неясная масса.
— Телеплазменное вещество появляется на нижней части лица медиума, — проговорил Барретт. — Распространяется изо рта и ноздрей.
Он продолжал говорить в микрофон, описывая материализацию и отмечая всплеск в показаниях приборов, а Эдит смотрела на скопление перед лицом Флоренс. Теперь оно напоминало изодранный грязный носовой платок, нижняя часть которого лохмотьями свисала вниз, а верхняя начала подниматься. Оно расползалось, колышась, и сначала покрыло нос, потом глаза и наконец брови, так что окутало все лицо словно косматой вуалью, сквозь которую просвечивали бледные черты Флоренс.
— Начинает конденсироваться телеплазменная вуаль, — проговорил Барретт.
«Поистине замечательно», — подумал он. Для ментальною медиума произвести такую поразительную телеплазму на первом же физическом сеансе — почти беспрецедентное явление. Он наблюдал со все возрастающим интересом.
Текстура туманной вуали теперь как будто сгустилась — менее чем через минуту лицо Флоренс исчезло за ней. Вскоре ее голова и плечи скрылись под складками каких-то влажных серых лохмотьев. Нижняя часть этой грязной материи сползла к коленям, вытянувшись в сплошную ленту в несколько дюймов шириной, и начала окрашиваться.
— Отдельные волокна распространяются вниз, — проговорил Барретт. — Серый цвет поглощается красноватым. Вытянувшаяся ткань словно воспламеняется. Становится ярче... ярче. Теперь это цвет открытой раны.
Наблюдая за изменениями покровов вокруг головы и тела Флоренс, Фишер внезапно почувствовал онемение во всем теле. И вдруг его охватила паника. Он гибнет! Фишер вонзил ногти в ладони, чтобы боль перебила остальные ощущения.
Пелена на Флоренс становилась с каждым мгновением все более белесой и уже напоминала холст, который окунули в белую краску, кое-где просвечивающий, а местами сплошной. В других частях тела начали появляться напоминающие вуаль клочки — у правой руки и ноги, у правой груди, внизу живота. Казалось, какую-то сплошную простыню погрузили в радужную, переливающуюся жидкость, потом разорвали и куски в беспорядке разбросали, а самой большой частью накрыли голову и плечи.
Эдит, сама того не замечая, плотно прижалась к спинке стула. Она и раньше бывала свидетелем физических явлений, но никогда не видела ничего подобного. Ее лицо застыло как маска, когда она увидела, как телеплазменные сегменты начали срастаться. Отросток, снова побледнев, теперь смутно напоминал руку с запястьем.
— Возникшее нечто приобретает форму, — проговорил Барретт.
Через двадцать семь секунд перед кабинетом стояла белая фигура в бесформенной хламиде, бесполая, незавершенная, ее руки напоминали рудиментарные клешни. У нее не было рта, а вместо ноздрей виднелись две дыры, но два глаза словно смотрели на собравшихся. Эдит издала хриплый стон.
— Спокойно, — сказал Барретт. — Сформировалась телеплазменная фигура. Незавершенная...
Он недоговорил, услышав, как фигура хихикнула.
Эдит пораженно вскрикнула.
—
Фигура рассмеялась — раскатистый смех, глубокий и гулкий, словно заполнил все пространство. Эдит ощутила, как волосы на голове зашевелились.
— Сохраняй спокойствие, — шепнул ей Барретт.
Вдруг фигура потянулась к ней, и Эдит закричала, закрыв лицо руками, но тут со звуком лопнувшей гигантской резиновой ленты фигура исчезла. Тут хрипло закричала Флоренс, отчего Эдит опять подскочила. Фишер с трудом поднялся на ноги.
— Погодите! — распорядился Барретт.
Фишер застыл у стола, а Барретт вытянул сетку и, посветив фонариком в лицо Флоренс, тут же обернулся, осматривая приборы.
— Мисс Таннер выходит из транса, — сказал он. — Преждевременное завершение, вызвавшее в организме шок.
Он посмотрел на Фишера.
— А теперь помогите ей.
Эдит вздрогнула и проснулась. Посмотрев на часы, она увидела, что проспала больше часа.
Лайонел сидел за письменным столом, заглядывая в микроскоп и делая записи. Эдит свесила ноги с постели и, засунув их в тапки, прошла по ковру. Барретт с улыбкой взглянул на нее.
— Тебе лучше?
Она кивнула.
— Прошу прощения за свое поведение.
— Ничего страшного.
Эдит выглядела виноватой.
— Ведь это из-за меня произошло преждевременное завершение?
— Не волнуйся, она это переживет. Я уверен, это не самое страшное, что случалось с ней на сеансах. — Барретт посмотрел на жену и спросил: — А что так взволновало тебя перед сеансом? Осмотр?
— Да, было несколько неловко, — подтвердила Эдит.
— Но ты же и раньше делала это.
— Да, конечно. — Она чувствовала, что ей трудно говорить. — Просто на этот раз мне было неловко.
— Ты должна рассказать мне. Может быть, тут есть моя вина.
— Рада сообщить, что нет. — Эдит выдавила улыбку. — Просто рядом с ней я выгляжу девчонкой.
Барретт насмешливо фыркнул.
— Как будто это имеет значение!
— И все-таки мне жаль, что из-за меня сеанс пошел насмарку. — Она сознательно сменила тему разговора.
— Вовсе нет. Я был вполне удовлетворен.
— А что ты делаешь?
Барретт жестом пригласил ее к микроскопу.
— Взгляни.
Эдит заглянула в окуляр и увидела на стекле микроскопа скопления бесформенных тел, овалов и многоугольников.
— Что это? — спросила она.
— Образцы той телеплазмы в воде. Ты видишь конгломераты связанных между собой пластинчатых тел, а также отдельные пластинки разной формы, напоминающие эпителий без ядер.
Эдит оторвалась от окуляра и с упреком посмотрела на мужа.
— Ты действительно думаешь, что я тебя понимаю?
Барретт улыбнулся.
— Я просто выпендриваюсь. Я хотел сказать, что образец состоит из клеточного детрита, клеток эпителия, пленок, пластинок, пленочных соединений, отдельных жировых вкраплений, слизи и так
