смотрят на него.
— Вот что, друзья, — тихо говорит Яхмес. — Надо выручать Пабеса. Не удивляйтесь, что я к вам пришел, и верьте мне. Дело очень плохо. Когда Шедсу гневается так, как сегодня, то… — Яхмес умолкает.
— Мы и сами понимаем, — отвечает Мехи, — но как же вытащить Пабеса?
— Ты лучше мне скажи, куда ему деваться, если нам удастся это сделать? — спрашивает Яхмес. — Ведь к дяде ему нельзя идти — тот его отдаст Шедсу.
— Ну если он будет свободен, то я уж знаю, что делать! — шепчет Мехи. — У Пабеса есть старший брат, Аменеминт. Он сейчас руководит постройкой нового дворца в Меннефере [5] — он тоже архитектор. А сегодня возничий моего отца, Сеннеджем, как раз едет в Меннефер за новыми лошадьми. Я бы его упросил взять Пабеса с собой и отвезти к брату!
— А он это сделает? — с сомнением спросил Яхмес.
— Конечно, сделает! — уверенно отвечает Мехи. — Он меня очень любит.
— Ну, тогда все хорошо! — Яхмес облегченно вздыхает. — А Пабеса мы сейчас освободим. Дело вот в чем: рядом с тем подвалом, где его заперли, есть другой, в котором лежат старые глиняные сосуды и инструменты. Меня как-то туда посылал учитель за черепками для упражнений. Подвалы разделены только глинобитной стеной. Нам надо незаметно спуститься в дальний подвал, проломать дырку в стене и вытащить Пабеса!
— Вот это здорово! — чуть не кричит Ини.
Но Мехи вовремя зажимает ему рот.
— Идем скорее! — шепчет Сети и порывается бежать.
— Стой! — останавливает его Яхмес. — Мы пойдем втроем — ты, Мехи и я. А Ини должен остаться здесь и устроить такой шум на дворе, чтобы учителя были заняты и не хватились бы нас, да и не услышали бы стука, когда мы будем ломать стенку.
— Будет шум, не беспокойся! — говорит Ини.
Он думает минутку и затем мчится по двору к навесу малышей. По дороге он бросает горсть камешков в группу своих сверстников. Те, не разобрав, откуда полетели камни, немедленно начинают ссору, а Ини тем временем подбегает к малышам и весело спрашивает их:
— Ну-ка, кто вы такие — трусливые гиены или храбрые львы?
— Львы, львы! — кричат малыши, еще не понимая, чего от них хочет Ини, но уже гордясь тем, что он заговорил с ними.
— Ну, а если львы, так все бегом за мной на охоту!
Ини поворачивается, бежит к лесенке, которая ведет на плоскую кровлю, и быстро лезет вверх. За ним с радостными криками и визгом несутся малыши и также карабкаются на кровлю. А Ини уже наверху и, размахивая руками, вспугивает большую стаю голубей.
Малыши усердно помогают ему, и по всему двору поднимается невообразимый шум от хлопанья крыльев взлетающих в небо птиц и веселых возгласов детей.
Встревоженные учителя спешат к лестнице; туда же устремляется взгляд нубийца-раба.
А внизу ссора сверстников Ини переходит в драку, и крики дерущихся смешиваются с общим переполохом.
Да, Ини сдержал слово: шум большой!
Сам Ини все время не спускает глаз с того конца двора, где скрылись трое его товарищей, и, продолжая возиться с малышами, с волнением ждет, скоро ли появится Сети или Яхмес. Скорее бы, а то Аменхотеп уже поднялся на кровлю и начинает унимать малышей и спускать их вниз. Хорошо еще, что лестница одна, а Аменхотеп осторожен и не слишком торопит мальчиков.
Наконец Ини видит Яхмеса и Сети, которые незаметно прошмыгнули из-за угла двора и уже стоят под одним из навесов. Ини молниеносно спускается на руках по одной из деревянных подпорок и бежит к ним.
— Ну что?
— Все в порядке! — говорит, улыбаясь, Сети. — Они оба уже перелезли через стену и бегут к дому Мехи.
— Правда?
— Спроси Яхмеса!
Яхмес молча кивает головой, и его глаза ярко блестят.
— Ну и шум же ты устроил, Миу-бин, вот молодец! — одобрительно говорит Сети, похлопывая Ини по плечу.
— Да уж я постарался как мог, — скромно отвечает довольный Ини.
Между тем учителям постепенно удается навести порядок, и они уводят учеников в дом. Яхмес, Сети и Ини незаметно вместе с товарищами занимают свои места на циновках.
В кресло учителя садится теперь Аменхотеп. Он раскрывает ящик с рукописями, вызывает Яхмеса и с его помощью раздает ученикам свитки.
В это время в комнату бесшумно проскальзывает совершенно запыхавшийся Мехи. К счастью, все ученики заняты раздачей свитков, а учитель стоит спиной к двери, и Мехи успевает сесть, не замеченный никем, кроме Яхмеса. Он старается отдышаться и в то же время ловит взгляд Сети. Наконец это ему удается. Он улыбается и кивает. Сети понимает, что всё в порядке, и шепчет об этом Ини. Им очень хочется узнать подробности, но сейчас это совершенно невозможно. Аменхотеп уже кончает раздачу рукописей и говорит:
— Приготовьте ваши письменные приборы, мальчики. Яхмес, открой второй ящик и раздай папирусы и черепки, как приказал учитель Шедсу.
Яхмес отбирает куски папируса для Нефера, Сети и Минмеса, оставляет один на своем месте, а остальным мальчикам раздает большие черепки от разбитых глиняных сосудов.
Сети, получая из рук Яхмеса свой папирус, успевает шепнуть:
— Мехи вернулся, все хорошо!
— Я его видел, — также шепчет Яхмес и, передав Ини большой глиняный черепок, идет дальше.
Сети с интересом и волнением осматривает свой первый папирус. Это сравнительно небольшой кусок папируса, но почему-то не очень чистый, с какими-то сероватыми полосами. Сети всматривается и понимает, в чем дело: на этом папирусе уже что-то было написано раньше, но потом запись смыли, для того чтобы можно было использовать папирус еще раз. Если всмотреться, то в одном месте видны даже два знака из прежнего текста.
Сети знает, почему так сделано: папирус — очень дорогой материал, и поэтому обычно учеников сначала долго учат писать на глиняных черепках или на гладких кусках белого известняка, а потом, когда им разрешают писать на папирусе, то дают не новые свитки, а уже использованные с одной стороны или вот такие смытые. Да и взрослые писцы, списывая для себя какое-нибудь литературное произведение, часто пользуются оборотной стороной ненужных документов. Сети не раз видел, как отец и Нахт склеивали вместе старые письма, расписки, счетные записи и на оборотной, чистой стороне полученного свитка писали понравившиеся им повести, стихи и сказки.
Понятно, что и Сети, который сегодня первый раз будет писать на папирусе, дали старый, смытый кусок. Но Сети вполне доволен своим папирусом. Осторожно положив его на циновку, мальчик начинает разводить водой краски в углублениях своего письменного прибора — красную охру для заголовков и черную сажу для основного текста.
Так, все готово. Теперь надо посмотреть, что же ему придется переписывать. Сети разворачивает свиток, который дал ему Аменхотеп, и видит красиво написанные четким, разборчивым почерком строки.
Два первых слова написаны красным, потом идут черные строки, кое-где прерываемые красными.
Сети вспоминает, что учитель всегда велит, прежде чем начинать списывать рукопись, внимательно ее прочесть, и он начинает читать:
«Сказал дружинник верный: „Пусть успокоится твое сердце, мой князь! Вот мы достигли родины. Воздают хвалы, благодарят бога, все люди обнимают друг друга. Наш отряд пришел целым, нет убыли в нашем войске. Вот мы пришли в мире и достигли нашей страны“ [6]
