перенесло, меня с Севой, а Яркулу с Мусором.
- А Саныча? - спросил я, - его, между прочим, знаете как зовут? Циклопус! Фамилия такая.
- Странная фамилия, - хмыкнул Ирдик, - подозрительная. А с кем он улетел и улетел ли вообще, я не знаю. Может, с Яркулой, а, может, в туалете остался.
- Его теперь и милиция ищет, - сказал я.
- Те двое, что валяются в коридоре - милиция? - поморщился Ирдик, - не смешите мои ушные раковины! Милиция не падает в обморок при виде одного единственного джинна. Это вшестером мы банда, а один, признаюсь, даже череп толком проломить не может.
- В общем, переместились мы с Витей в квартиру, а вы с Севой куда? - перебил Кант нетерпеливо.
- В микрорайон, неподалеку, - ответил Ирдик.
- Я с- сразу его узнал и пред- дложил идти к Вите, - сказал Сева.
- Молодец! - махнул пилочкой Кант, - хвалю. Единственное разумное существо среди всех нас.
Сева стянул с головы шапку, обнажив копну мокрых взъерошенных волос, и стал нервно мять ее в руках. Его розовые 'лопухи' загорелись с новой силой.
- А куда делись Яркула с Мусором?
- А кто ж их знает? - пожал плечами Ирдик, - мы здесь, а они где- то еще.
- А еще есть я! - сказал чей- то чревовещательный бас из- под стола.
Сева, сидящий рядом, взвизгнул и подпрыгнул высоко в воздух.
- Миша Кретчетов! - воскликнул Ирдик, - ты- то как здесь оказался?
- Меня кто- нибудь спрашивал, хочу ли я перемещаться или нет? - спросил бас Миши с потолка, - взяли и перенесли! Что мне теперь, одному дорогу искать?
- Ты же обиделся! - сказал Ирдик, - разговаривать перестал, ставки делать начал. Мы подумали, ты ушел потом.
- С самого интересного и уходить? - изумился Миша Кретчетов, - а ты, когда эротические фильмы смотришь, на самом интересном месте ужинать идешь, да? До конца, небось, досматриваешь! Вот и я решил посмотреть, чем вся эта ваша битва закончится. Зря вы меня не послушались, на счет канализации. Я предлагал отвинтить унитазы и пустить воду. От такого ужасающего запаха циклопы бы пришли в полнейшее безумие и разбежались!
- Я бы тоже от такого запаха пришел в полнейшее безумие, - сказал Ирдик, - и так все обошлось.
- А здороваться не бывает? - спросил Кант. Он уже закончил пилить ногти на руках и перешел на ногти на ногах. К слову сказать, носков на нем не было, и я заметил, что на пятках НЕфилософа прорастают черные кучерявые волосики.
- Кант! Здорово, дружище! - поприветствовал Миша Кретчетов, - за порядком следишь? Ценю. Ты же в плену был, если не ошибаюсь?
- Освободился, - ответил Кант, - а вот тебе, Миша, я не верю. Ни один чревовещательный бас никогда в жизни не подчиниться заклятию перемещения, если сам того не захочет! Верно?
- Меня застали врасплох, - буркнул бас из угла зала, - я как раз распихивал день... принимал ставки! Между прочим, кое- кто не успел поставить на ваш побег и будет чрезвычайно зол!
- Это нас не касается, - сказал Кант спокойным ровным голосом, - если думаешь нажиться на своем чревовещании в конкретной ситуации, то у тебя ничего не выйдет. Я не позволю.
- Даже за сто тыщ миллионов? - с надеждой спросил Миша.
- Даже за сто тыщ. К тому же у тебя таких денег отродясь не водилось.
- Ну и ладно, - насупился чревовещательный бас, - ну и обидюсь на вас снова. Сами думайте, как попасть в логово циклопов и остановить их.
- Мы об этом как- то и не думали, - пожал плечами Ирдик, - зачем нам это?
- А затем, что циклоповский шаман ужасно разозлен и собирается завтра утром выпустить в город свое детище - гигантского циклопа, который разнесет Новоозерск в щепки, а заодно и вас! Я думал, вы умные, хотите предотвратить беду, а вы, оказывается, подлые трусы, которые предпочитают отсиживаться в норе и ждать, пока из- за вас погибнет добрая половина человечества! Позор вам и вечное клеймо промеж глаз! Люди не забудут вас! Ваши имена станут нарицательными! Они будут означать трусость и безответственность! Алчность и крохоборство! Содом и Гоммору! Лило и Стича! Короля и Шута! Матрицу и Революцию! - чревовещательный бас Миши Кретчетого закончил пламенную речь долгим, протяжным рыданием и всхлипываниями, которые раздавались попеременно в различных углах зала, - я не хочу умирать так рано! - в конце добавил он дрожащим голосом, - мне всего двенадцать тысяч лет! Я даже не женат!
- Кто ж за тебя выйдет, ты же бесплотный! - сказал Ирдик.
- Раз в полгода я обрастаю плотью и кровью и кожей и волосами и даже бородой, - всхлипнул Миша Кретчетов, - чем не жених? А к весне меня уже не будет! Кхы- кхы- кхы...
- Да ладно тебе, - Ирдик от смущения стал водить по занавеске ладонью. Углы занавески обуглились и почернели, - мы как раз собирались решать, как нам попасть в логово циклопов. Где ты говоришь, они обитают?
- Двести дзенов, - сказал чревовещательный бас, причем, в голосе его не слышалось ни капли переживаний и состраданий.
- А как же борьба за мир и собственные жизни?
- На кой мне жизнь, если нет денег? - философски заметил Миша Кретчетов, - можно сто девяносто дзенов, я не жадный.
- Зато я жадный, - сказал Ирдик, заглядывая в кармашек на шортах, - сто восемьдесят семь!
- Не пойдет. Сто девяносто и точка!
- Но у меня нет таких денег!
Кант благоразумно не вмешивался, продолжая орудовать пилочкой.
- Вот сейчас придет Яркула, он тебе одолжит! - сказал бас, помолчав.
И действительно, не успел Миша договорить, как в дверь требовательно застучали. К тому же, голос графа Яркулы заорал:
- Открывайте! Тяжело ведь! Надорвусь!
Я кинулся в коридор и распахнул дверь.
На пороге стоял сияющий радостью Мусорщик. Его пальто было расстегнуто на груди, обнажая выбившийся к горлу свитер. Бороденка топорщилась в разные стороны и походила на крепко выжатый кусок мочалки.
За Мусором примостился Яркула. Он был красный, как рак, вспотевший и злой. На плечах именитого вампира лежало обмякшее тело Саныча Циклопуса.
- Пройти можно? - спросил Мусор, крепко пожимая мне руку, и переступил через порог.
3
В зале появление Яркулы, Мусора и Саныча встретили дружными радостными возгласами. Кричали, правда, только Ирдик и Сева. Кант, сохраняя НЕфилософскую важность, лишь коротко кивнул головой, а Миша Кретчетов предпочел стыдливо промолчать.
Яркула, чей красный цвет лица медленно переходил в лиловый, дотащил тело Саныча до дивана и опрокинул его с плеч, громко при этом выдохнув. Сам рухнул рядом, стягивая ботинки. Под ботинками оказались теплые, вязаные ярко- красной ниткой, носки. Со стоном наслаждения, Яркула откинулся на подушках и стал разминать пятки руками.
- Проклятые ботинки! Жмут каждый раз, когда я прохожу больше трех километров! И что я только с ними не делал! Даже маслом смазывал стельки, а все равно не помогает!
- Это еще что, - сказал я, - у меня кроссовки были, так на них подошва все время отставала, причем в самый неподходящий момент...
