родной колхоз, прощание с отцом и его последние слова:
— Доченька, если попадешь в трудное положение, не будешь знать, как тебе поступить, иди в райком.
У постового милиционера она узнала адрес райкома комсомола. Оказалось — совсем близко. Надя поднялась в третий этаж. В приемной много молодежи. Одни приходят, здороваются, шутят. Другие на ходу договариваются о встречах. Все давно между собой знакомы, связаны общей работой.
Девушка за столом заметила Надю, робко стоявшую у входа. Подошла к ней. Узнав, что она хочет видеть секретаря, попросила немного подождать. Надя старалась привести в порядок мысли. Ей трудно было сосредоточиться. Все отвлекало. Когда ее позвали к секретарю, она совсем растерялась. В кабинете даже не решилась сесть, хотя слышала приглашение.
— Ваша фамилия Платонова?
— Да, — тихо сказала Надя, не поднимая глаз.
— Вы хотели о чем-то спросить меня?
— Я только вчера приехала. Очень хочу здесь работать с детьми и учиться. Я хочу стать педагогом. Но я никого не знаю, и пришла к вам.
В райком часто обращались приезжие с просьбой устроить их.
Вам и жить негде? — сказала секретарь. — С площадью у нас плохо. Много домов восстановлено, но народ все приезжает и приезжает…
— Пожалуйста, — горячо заговорила Надя, — помогите мне остаться здесь! Я всех потеряла… совсем одна. Хочу именно здесь работать. Мне легче будет…
Секретарь почувствовала, что Платонова много выстрадала.
Работа есть, и вас легко устроить, — успокоительно сказала она и позвонила. Вошла худенькая светловолосая девушка с усталым лицом.
Познакомьтесь, Платонова, с Татьяной Васильевной Зориной. Она у нас заведует школьной работой. Чем-нибудь вам поможет…
Секретарь коротко рассказала Зориной о Наде. Татьяна Васильевна покачала головой.
— С общежитием у нас можно найти работу только в строительных организациях, а вы хотите работать с детьми…
Наде показалось, что все кончено, но она не хотела сдаваться.
— Я так мечтала заниматься с ребятами, и именно в Ленинграде. Отдать им все силы, все знания… какие есть…
Секретарь улыбнулась.
— Татьяна Васильевна, поговорите с комсомольцами. Может, временно кто-нибудь приютит ее у себя?
— Пойдемте со мной, — сказала Татьяна Васильевна Наде. — Через час у нас собрание. Я спрошу у молодежи.
В длинной полутемной комнате, вокруг стола, накрытого красным сукном, разместились комсомольцы. Татьяна Васильевна обратилась к ним:
— Товарищи! Надо помочь Платоновой. Она приехала сюда, хочет учиться работать. Родных у нее нет. Она никого не знает. Ее надо где-нибудь поселить.
Комсомольцы зашумели. Им хотелось помочь девушке, но не знали, как это сделать. Потом кто-то вспомнил о тете: может, она временно пустит?.. Одна девушка пригласила к себе…
— После собрания пойдем вместе, — сказала она Наде.
Через несколько дней Надя нашла себе крохотную комнату, правда, временную, и почувствовала себя ленинградкой.
Она прибежала в райком.
— Подумайте! Завтра я перееду в свою квартиру! — объявила она.
Платонова с первого взгляда понравилась Татьяне Васильевне. Круглолицая, с розовыми щеками, с тонкими светлыми косичками, она казалась подростком. Но глаза ее, робость, грустная улыбка говорили о пережитом.
Из коротких разговоров, случайных фраз Зорина уже знала главное о Наде. Через райком прошло много молодежи. В детстве и юности Платоновой как бы повторялась жизнь большинства деревенских подростков в годы войны. Татьяна Васильевна хотела ближе познакомиться с девушкой. Она просто сказала:
— Ты переезжаешь завтра, а сегодня ночуй у меня.
Надя обрадовалась.
После ужина Татьяна Васильевна пригласила ее посумерничать на диване.
— Я люблю, сидя здесь, слушать радио. Особенно музыку. Думается так хорошо, отдыхаешь…
Они молча слушали сонату Бетховена. Потом Татьяна Васильевна спросила Надю, где она жила до войны.
Сначала девушка едва отвечала на вопросы. Постепенно воспоминания увлекли ее, и она доверчиво и просто рассказала о себе.
Глава вторая
На берегу Шелони, в деревне, прошло детство Нади. Весной, когда расцветали фруктовые деревья, не видно было домов: они тонули в белизне цветущих яблонь и вишен.
Огород и большой фруктовый сад окружали дом. Родители любили цветы. Комнаты утопали в зелени: везде стояли фикусы, столетники, герань. Наде нравились широкие глянцевитые листья фикусов. Растения были высокие, больше полутора метров. Они упирались в потолок. Это мать так хорошо умела выращивать их.
Мама все хорошо делала. В доме был полный порядок. Она никогда не сидела без работы. В свободные часы шила, вязала. Вышиванье считала отдыхом. Заботливая и строгая, она с детства приучила детей работать.
Отца Надя видела редко. Он был председателем колхоза. Возвращался домой поздно. Девочка уже спала. Иногда к нему приходили колхозники. Они что-то обсуждали, говорили громко, спорили. И курили так много, что в комнате трудно становилось дышать.
Надя не любила табачного дыма. Все же она не уходила из комнаты. Ее интересовало все, чем занят был отец.
Сколько раз, просыпаясь ночью от света лампы, Надя видела его согнутую спину. Он перелистывал страницы книг, разложенных на столе, и потом что-то быстро писал. Ей хотелось спросить: когда ты спишь? — но она не решалась ему мешать.
В соседнем колхозе жила Надина бабушка. Почти каждое лето девочка проводила у нее. Возвращалась домой поздно осенью. В маленьком, уютном домике Надя чувствовала себя хозяйкой. Ей поручалась домашняя работа. Занятая в колхозе, бабушка рано уходила в поле.
— Смотри за домом, внучка. Кур накорми, избу подмети, посуду вымой, — наказывала она.
Девочка работала с увлечением, даже игры забывала. Она всегда с нетерпением ждала весну, встречу с бабушкой и подругами.
Однажды отец, приехав из города, подарил Наде портфель, букварь и тетради. Этим летом Надя не просилась к бабушке. И когда ее спрашивали — почему? — она, не отвечая, уходила из комнаты.
Незадолго до начала учебы Надя сложила тетрадки в портфель и сказала матери, что пойдет в школу.
— Доченька, тебе еще целый год ждать. В школу только с восьми лет принимают. Не плачь! Папа будет зимой заниматься с тобою. Год быстро пройдет. Ты и сама не заметишь, как станешь школьницей.
Первого сентября Дарья Васильевна рано утром ушла копать картошку. Надя, проснувшись, быстро умылась. Надела новое платьице, взяла портфель с книгами и выбежала из дома. Залитый солнцем сад
