– Нет, – ответил дворецкий, не особо пугаясь клинка у своего горла. – Моя жена с Сюзанной ушли до утра…
В наступившей тишине раздались странные для всей сложившейся ситуации звуки хлопков в ладоши – Элейн, выйдя из-под лестницы и усевшись в одно из кресел, аплодировала. На губах ее играла улыбка.
– Вот это веселье! – восхищенно произнесла она, обводя взглядом стоящих и лежащих персонажей разыгравшегося спектакля. – Такого я и на рыночной площади никогда не видела. Но раз вы при таком подходе все еще живы, значит, сама Армалия благоволит к вам. Никак иначе этого объяснить не могу. И у кого же вы теперь будете спрашивать про печать? Он же старикам дух, наверное, вышиб своим топором. Впрочем, я вовсе не прочь помочь вам обыскать весь этот богатенький дом. Тут и поесть наверняка что- нибудь найдется. А то у меня в животе кишка кишке давно кукиш кажет.
Дерзкая улыбка девушки не оставляла сомнений в том, о чем именно она думает. Как минимум Элейн собиралась пошарить в комнатах и прибрать к рукам то, что плохо лежало или было недостаточно хорошо спрятано. И удивительного в этом ничего не было – обстановка в доме сама по себе буквально подстегивала: позолоченные резные перила на лестнице; дорогие, привезенные с далекого юга ковры, устилающие пол; высокие удобные кресла; вазы тонкой работы; огромные гобелены и причудливая мозаика на стенах. Роскошь, собранная людьми, живущими в этом доме, буквально кричала о состоятельности и богатстве.
Регнар грозно взглянул на девушку, но промолчал, решив, что в ее словах немало правды. Да и оберегать имущество магистрата гному не было никакого резона. Тем временем Туккар начал понемногу приходить в себя.
– Что… что здесь происходит? – с трудом проговорил Ордей дрожащим от слабости голосом, затравленно уставившись на возвышающегося над ним гнома.
– Я бы тоже хотел это узнать! – рявкнул в ответ Регнар. – И, похоже, кроме тебя, червяк, никто не может ответить на этот вопрос. Твой город – тебе и ответ держать.
Гефорг тем временем с интересом осматривался по сторонам. И хоть молодой человек сам родился и вырос совсем не в бедной семье, да и дом его отца размерами превышал этот, однако такое богатство убранства его семье было не по карману.
– Небедно живут твои хозяева, – усмехнулся Гефорг, убрав меч в ножны, но не отпуская ворота сюртука привратника. – Так, где же остальные домочадцы?
– Я вам уже докладывал, что прислуга до утра не вернется. У нас еще живет Генрих, племянник его милости. Так он сейчас изволит быть на приеме у Карганная, – ответил сварливо дворецкий, недовольно передергивая плечами.
Имя Карганная ничего Гефоргу не говорило, поэтому он пропустил информацию мимо ушей. Регнар тем временем сдернул с тяжелых портьер толстый шелковый шнур, которым шторы подвязывались в красивую складчатую волну, и принялся связывать инквизитора. Это было совершенно логичным поступком, так как любой клирик со способностью наносить удары заранее заготовленными боевыми молитвами мог принести очень серьезный урон, а то и вовсе убить. Мог ли сотворить такое лежащий в беспамятстве инквизитор Валлинг, проверять ни у кого желания не было, поэтому и стоило максимально обезопасить себя от его действий.
– И когда они должны вернуться? – продолжил допрос дворецкого Нарлинг, усаживая Дарамара на пол рядом с поднявшимся в сидячее положение магистратом Туккаром.
– Обычно ближе к полуночи, – уверенно ответил дворецкий, и тут же в дверь постучали.
Ордей открыл было рот, но его горло оказалось мгновенно перехваченным широкой ладонью гнома так, что магистрат смог только захрипеть. Гном пошарил взглядом вокруг в поисках чего-нибудь пригодного для связывания еще одного пленника, но под рукой ничего не оказалось, а возиться с еще одним портьерным шнуром было попросту некогда. Тогда он просто остался стоять рядом с Туккаром, позволяя тому лишь хрипло дышать, и кивком головы предложил Нарлингу действовать. Гефорг вновь вынул меч и свободной рукой поднял дворецкого с дивана, бесцеремонно волоча его к двери, совершенно не жалея ворота сюртука. У самых дверей он все же выпустил ворот и, грозно качнув лезвием клинка, прошептал:
– Спроси, кого там нелегкая принесла.
– Да не балуй, а то мы вмиг порубим и его милость и его гостя, – добавил Регнар. – Кровь их на тебе будет.
Дворецкий хмуро кивнул и потянул створку маленького окошечка на двери.
– Кто там? – спросил старик, не скрывая раздражения в голосе.
– Ты что, не узнал, Дарамар? Это я, Генрих. Тут со мной еще…
– Я сам представлюсь, щенок! – прозвучал низкий хриплый голос. – Меня твой хозяин тоже отлично знает. Скажи, Даркан Закатный пришел! И доложи, что я не уйду отсюда, пока не получу ответов на интересующие меня вопросы!
– Что делать? – поинтересовался дворецкий у Гефорга, не меняя тона.
– Открой, впусти и вновь запри дверь на засов.
Регнар тем временем споро связал магистрата шнуром, который ему совершенно бесшумно принесла Элейн, сдернув с еще одной из портьер. Едва положив связанного на пол, Регнар выдернул свой топор. Элейн осторожно вытащила из-за пояса тонкий обоюдоострый кинжал. Гефорг вжался в стену за дверью, подняв для более быстрого удара меч над головой. Дворецкий приоткрыл дверь, пропуская в холл две фигуры – молодого человека и могучего коренастого гнома. Беспрекословно исполняя наказ Нарлинга, Дарамар тотчас затворил дверь и задвинул золоченый засов.
– Дядя! – громко позвал молодой человек, тотчас направляясь к лестнице.
– Стой где стоишь! – с угрозой скомандовал Гефорг, делая шаг от стены.
– Что здесь происходит?! – изумился пришедший гном, увидев человека с оружием и подбираясь в готовности к драке.
– Что? – раздраженно переспросил молодой человек, поворачиваясь на звук голоса.
Он красовался в дорогой модной одежде кричащих тонов, а на его боку висел тонкий богато украшенный меч. Только одно не подходило его изящному облику – свежий уродливый шрам, пересекающий всю его щеку.
Глава 11
И зло открылось
– Так это ты?! – воскликнул Гефорг в изумлении. А в следующий миг его клинок качнулся вперед, со свистом рассекая воздух и неся быструю смерть.
Молодой Туккар не успел ни отскочить в сторону, ни выхватить своего красивого меча, чтобы попытаться защититься. Все, на что ему хватило времени, – это крепко зажмурить глаза, словно плотно сжатые веки могли отвести от него беспощадную сталь. Зато успел Регнар.
Услышав крик Гефорга, он ринулся к двери и, оказавшись рядом, подставил под неотвратимый удар лезвие боевого топора. Сверкнувшее лезвие меча со звоном встретилось с топором гнома. Меч Гефорга оказался зажат между лезвием и заостренным шипом – стальным навершием обуха.
– Подожди, дружочек! – рыкнул гном, скорее удивленный, чем разгневанный происходящим. – Экий ты горячий. Остынь! Если это действительно он, то никуда он отсюда не денется. А нам все по уму сделать надо. Как ты там говорил про узлы? Что их развязывать надо, а не отрубать им головы.
Гефорг слегка ослабил нажим, а Регнар отвел в сторону секиру, и клинок скользнул вниз, окончательно уходя в сторону, вспарывая дорогой, покрытый причудливым орнаментом ковер.
Придя в себя, племянник лорда попытался выхватить свое оружие и наверняка бы нанес удар отвлекшимся от его персоны друзьям, если бы не действия пришедшего с улицы гнома. Стоявший все это время неподвижно, он просто шагнул к разодетому юнцу и коротким ударом сбил его с ног, словно быка молотом на скотобойне. Заливая ковер кровью, хлеставшей из сломанного носа, Генрих повалился без чувств, ударившись о стену, а гном, перехватывая висевший на поясе боевой молот с короткой рукоятью,
