в этих злачных местах, целиком.
Стоя всего в десятке шагов от бродяги, цербер прекратил втягивать воздух и оглянулся. Видимо, это был знак, потому что остальные красные огоньки, словно разбросанные в темени сверкающие рубины, начали приближаться. С каждым мгновением все быстрее и быстрее. Они бежали, набирая скорость, словно гоночные болиды.
– Церберы-ы-ы!!! – выкрикнул Егор что есть мочи, сложив руки рупором и повернувшись в сторону поселковых ворот.
Секунда промедления могла стоить ему жизни. Кудесник бросился в темное жерло лаза и накрылся решетчатым люком как раз в тот момент, когда первая тварь уже запустила когти между прутьев.
Лена вскрикнула и отползла в глубь штольни. Кудесник дожал люк до щелчка и бросился к ней. В поселке натужно взвыла сирена – то ли расслышали крик Кудесника, то ли твари уже «засветились» возле дозорных. Послышались хлопки выстрелов, сначала одиночные, а потом очередями, в несколько, а затем и несколько десятков стволов. Завизжали женщины, закричали мужчины, затопотало по улицам множество ног, загремели двери и ставни. Это значило, что церберы уже проникли внутрь поселка. Для них в этом не было никакой проблемы – с их когтями они могли преодолевать любые высоты, если заграждение сделано из дерева.
Кудесник прижал Лену к себе, она обхватила его за пояс и ощутила слабый импульс – остаток той мощи и пыла, с которыми он подступал к ней еще совсем недавно.
– Мы можем переждать здесь, – тихо сказал Кудесник. – А потом попытаемся помочь людям отбить поселок, но ты ведь понимаешь – рисковать мы будем ни за хрен собачий. Никто нас не отблагодарит и на доску почета наши фото не выставят.
– Да, – кивнула Лена, – я знаю. Но и ждать здесь, когда они всех пережрут, тоже как-то не очень правильно.
– Я знал, что ты ответишь именно так, – улыбнулся в ответ Кудесник и проверил, снято ли оружие с предохранителя.
Едва они выбрались из лаза, как снаружи что-то ударилось в стену. Бревенчатое заграждение жалобно всхлипнуло.
– Они уже на стене? – спросила Лена, доставая из колчана стрелу и натягивая тетиву.
– Да, будь готова, – ответил Кудесник и направил оружие на острые шпили, которыми был увенчан высокий бревенчатый забор.
Твари не заставили себя долго ждать. Наверху появилась сначала одна морда гигантской щуки с большущей раскрытой пастью и посверкивающими в лучах неона длинными клыками, а рядом возникла другая. Лена не стала дожидаться, пока они перелезут на эту сторону, выпустила стрелу, и первая тварь, пронзительно вскрикнув, рухнула с торчащей из глаза стрелой. Кудесник, прильнув к окуляру прицела, дал по второму церберу очередь, но пули не нанесли ему такого урона, какой причинила стрела. Тварь вмиг оказалась на этой стороне забора. Кудесник снова выстрелил, но изворотливое существо резво отпрыгнуло в сторону. Прижав переднюю часть туловища к земле, оно сощурило огненно-красные глаза и совершило свой смертоносный прыжок.
– Егор! – выкрикнула Лена.
Кудесник выстрелил, но продырявившие брюхо пули не смогли прервать прыжок огромной твари. Лена выпустила в нее стрелу. Цербер уклонился, и древко со свистом прошло всего в паре сантиметров над его головой. Приземлился он удачно. Кудесник, поздно бросившийся наутек, попал под его когтистые лапы, и они вместе повалились на землю. Мощные челюсти сомкнулись аккурат над тем местом, где только что была голова Кудесника. Бродяга, сам не зная, как у него это получилось, нырнул под истекающее кровью брюхо гончей и надавил на курок. Пули прошли насквозь, вырвавшись из спины. Видимо, им удалось зацепить позвоночник, потому что цербер, взвыв, позабыл о Кудеснике и попытался отползти в сторону, волоча за собой ноги, но тут стрела ворвалась в его ушную раковину, проткнула мозг, и тварь осела.
– Ты как? – Лена подбежала к Егору.
Одежда на его груди свисала лоскутами, несколько бронепластин повисли в буквальном смысле на волосках.
– Ты весь в крови.
– Все нормально. Это не моя кровь, – ответил он, поправляя вывалившиеся бронепластины.
– Рассредоточиться! – крикнул выбежавший из боковой улочки облаченный в эскаду человек. За ним следовала группа из двух десятков хоть и в посредственных «защитках», но зато хорошо вооруженных солдат. – По трое через каждые десять метров! Быстро! Не теряем времени, ребята!
Возле Кудесника и Лены остановились трое. Осмотрели трупы церберов и заняли позиции, присев и направив стволы вверх, на пики бревен.
– Валите отсюда, индейцы! – буркнул один из них приглушенным голосом, заметив, видимо, Ленино оружие.
Автоматные очереди теперь стрекотали не только у ворот, но и по всему периметру поселка. Где-то в поселке завизжала женщина, и тут же раздались одиночные выстрелы. Кудесник не знал, кто это был, но Лена сразу же смекнула, что так стрелять мог лишь помповик Семеныча-старшего.
Схватив Кудесника за руку, она потащила его в сторону, откуда слышались одиночные выстрелы. И хотя понимала, что действовал старик не столько в ее интересах, сколько в своих – репутация заведения все же ценнее чьей-то шкуры, – ничего не предпринять взамен она не могла. Она чувствовала за собой долг перед человеком, который вытащил ее из рук Хитона.
– Там старик с ружьем, – на ходу пояснила она, вертя головой во все стороны и пытаясь предугадать, из-за какого угла на них может выпрыгнуть зверь. – Ему нужно помочь. Он вступился за меня, когда я ходила к торговцу за «лечебниками»…
– На тебя снова кто-то нависал?! – непонятно на кого обозлившись, округлил глаза Кудесник. – Убью, суки!
На главной улице города, обе стороны которой занимали самые крупные развлекательные заведения, лежало, истекая кровью, до трех десятков мертвых тел. Еще столько же пытались барахтаться в лужах собственной крови, призывая на помощь и проклиная адских церберов. В основном это были слабозащищенные бродяги – кому стало душно в тяжелых «защитках», и они их поснимали, еще когда вращали рулетку, или те, кто по наивности своей предпочитал легкую одежду. Парни в эскадах, почти неуязвимых для когтей и клыков, отстреливались от напирающих тварей, прижимаясь к стенам и подстраховывая тех, кто помогал бедолагам подняться и добраться до зданий. Простых горожан, проституток и хозяев заведений, если не считать Семеныча-старшего, стоявшего на пороге опустевшего бара, широко расставив ноги, на улицах не было. Несколько церберов попытались пробиться внутрь «Трех братьев», но старик разрядил в них все боезапасы, передергивая скользящий затвор с исправностью бывалого копа. Наблюдая за тем, как пули шестнадцатого калибра дробят черепа хордовых и отбрасывают их на каменную кладку, старик смеялся, не зная, что нет никакого повода для радости. Количество автоматчиков у ворот сокращалось, хор автоматов иссякал, становился все слабее и тоскливее, а твари прибывали с завидным постоянством – вместо убитых двоих загражденье преодолевали четверо.
Где-то на другом конце поселка небо полыхало заревом, горел чей-то дом. Кудесник не целясь выстрелил в приближающегося со стороны ворот цербера, попал ему в лапу, и тот, жалобно заскулив, упал головой вперед. Стрела закончила начатое им дело, и цербер затих.
– А-а, это ты, – увидев перебегающую улицу Лену, улыбнулся старик. – Что, решила помочь старику отбиться от адских шавок?
– Мы вам поможем, – кивнула она, пристраиваясь под козырьком вместе с Семенычем и достав из колчана стрелу. – Но сначала скажите, где человек с половиной лица?
– Понятия не имею, дочка, – повел плечом старик, заряжая ружье. – Но малоприятный он тип, лучше держаться от таких подальше.
Кудесник, добежав до середины улицы, остановился и приложился к прикладу, зажмурив левый глаз. У ворот, в конце улицы, оставалось всего несколько бойцов, они сражались с тварями под прикрытием огня из защищенной решетками каморки кладовщика, расположенной возле ворот, но несколько тварей уже были на крыше и пытались прогрызть изрешеченную пулями жесть. Кладовщик стрелял вверх, но тем самым лишь
