– А почему ты или Федор К?.. – Она недоговорила, но вопрос был ясен и так.
– Организм не принимает, – просто объяснил Макс. – Отторжение.
– А Вика?
– Вика может. – Лике показалось, что интонация Макса таила в себе что-то еще, недосказанное, но связанное с Викой.
– Я должна это принять? – спросила она, кивнув на цилиндр.
– Маску не принимают, а надевают. – Макс явственно колебался, но в конечном счете ответил в свойственной ему манере: – Не должна. Не обязана, но я бы рекомендовал надеть Маску.
– Вам нужен еще один боец?
– Дело не в этом. Так вышло, что ты впуталась в это дело. Я тебя впутал. Прости.
– Макс!
– Подожди, девочка. Впутал. Тут нечего обсуждать. Случайно, конечно, но впутал. А теперь ты тоже мишень. Никто ничего выяснять ведь не будет. Понимаешь? – Макс дождался ее кивка и продолжил: – С Маской ты выживешь. Во всяком случае, у тебя будет шанс. Сильный шанс. А потом можно будет что-нибудь придумать. Документы другие или…
– Макс! – перебила его Лика. – Я спросила, вам нужен боец?
– Нужен. – Макс сказал это как будто против воли. – Нам нужен еще один боец, но я не прошу и тем более не настаиваю. Ты в этой истории оказалась случайно, и…
– Макс, мы должны объясниться. – Лика не ожидала от себя такой твердости, тем более сейчас, и, еще более, в таком вопросе. Макс, однако, ее понял и от вопроса, главного вопроса, не ушел. Он посмотрел ей в глаза, и Лика увидела там, в его глазах, такую тоску, такое одиночество, такую боль, что впору было выть, но он только спросил ее тихо:
– Ты знаешь, сколько мне лет?
– Я читала твою историю болезни.
– Глупости! Все это глупости, Лика. Я родился в Праге, в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году.
Лика недоверчиво посмотрела на Макса. Перед ней сидел самый старый человек на Земле, но поверить в это было невозможно. За прошедшие дни он сильно изменился. Дело было уже не только в вернувшейся к нему еще в Нью-Йорке силе. Он действительно помолодел. Ну все относительно, конечно, но сейчас перед ней сидел старый, но крепкий мужчина, лет семидесяти максимум.
– Тогда тебя надо записать в Книгу Гиннесса, – сказала она, усмехнувшись.
– Можно, но не нужно, – ответил Макс.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Макс смотрел на нее долгую секунду, но на этот раз с ответом не замедлил.
– Да, – сказал он. – Я буду счастлив, если ты пойдешь со мной. Подожди! Ты должна знать. Будет непросто. То, что уже случилось, это, как вы говорите, цветочки.
Лика кивнула, принимая его слова, показывая: поняла и приняла.
– Я пойду с тобой.
Макс взял ее руку и быстро поднес к губам. При этом он наклонился, и Лика не успела рассмотреть выражения его глаз. Потом он отпустил ее руку, и они секунду сидели друг против друга, просто глядя один на другого, и ничего не говоря. Лика поняла, что бросаться к нему в объятия сейчас не время; что все, что должно было произойти между ними сейчас, все, что могло произойти сейчас, уже произошло; и, подавив вздох, спросила снова:
– Вам нужен боец?
– Нам нужен боец.
– Значит, у вас будет боец. – Она улыбнулась ему и потянулась к стоявшему рядом с кроватью цилиндру.
– Подожди. Я тебе не все сказал. – Макс вздохнул, достал сигареты, закурил и, выпустив дым первой затяжки, продолжил: – Я тебе все еще многого не могу рассказать. Просто не могу. Тут, – он постучал указательным пальцем по виску, – тут стоит блок. Ни добровольно, ни под пыткой. Никак. Не могу говорить об определенных вещах с тем, у кого нет кода доступа, а код есть только у тех, у кого у самого стоит блок. У тебя блока нет. Пока. Поэтому…
Лика уже ничему не удивлялась. Устала удивляться.
– Я потерплю, – сказала она.
– Хорошо, – кивнул Макс.
– Теперь о Маске, – сказал он. – Запомни, Маска позволяет сделать больше, чем может выдержать организм. Она, конечно, сделает все, что можно, чтобы спасти организм, она предупредит, когда ты подойдешь к границе возможного, но она всего лишь машина и подчиняется воле человека. Поэтому запомни: ни в коем случае не повторять идиотизма Икара. Поняла?
– Да.
– Запомнила?
– Запомнила.
– Обещаешь быть хорошей девочкой и не делать глупостей?
