– У тебя с головой все в порядке? – спросил он, беря стакан. – Или тоже, как у некоторых – не будем показывать пальцем, – гормоны крышу снесли? Ну, со свиданьицем! – Он приподнял стакан, приветствуя друзей, и выпил.
– У нас у всех голова кругом идет, – откликнулась с опозданием Вика. Она тоже выпила. – Рассказывай!
Макс промолчал, сосредоточенно пережевывая бутерброд, стремительно исчезнувший за сомкнувшимися зубами. «Вот же монстр! – мысленно покачал головой Виктор. – Но есть в нем особое обаяние. Не откажешь. Бабы должны просто…» – Виктор споткнулся об эту мысль, как о булыжник, и помрачнел, вспомнив о бедной девочке, лежащей сейчас в медицинском отсеке.
– Ладно, – сказал он вслух. – Слушайте. Только я кушать буду с вашего, дамы и господа, позволения. – Он ехидно улыбнулся Максу. – А то жрать хочется… – ухмылка Вике, – так, что сил просто нету терпеть.
Виктор демонстративно откусил кусок бутерброда побольше, решив, что начнет говорить, только закончив жевать.
– Полковник, у вас дурная манера интриговать по любому поводу, – сказала госпожа Йя, проследив за тем, как тщательно пережевывает Виктор пищу. – Ё, мой смарагд, налейте мне еще.
Ветерок пролетел по лицу Макса – «Именно так!» – и его светлость Ё улыбнулся госпоже младшей Йя улыбкой
«Ну, если
– Мне следует удалиться? – Голос полковника Абеля Варабы был холоден, как сталь, а глаза мертвы, как лед.
– Ни в коем случае, аназдар! Прошу вас. – Ладонь его светлости среднего Ё легла параллельно столешнице. – Вы мой гость и друг. – Ладонь повернулась ребром к столу.
– Шуата[54], милый! – Голос светлой госпожи Йя поднялся и опустился, обозначив сожаление, граничащее с раскаянием. – Ты не смеешь обижаться на свою виштзой! – Интонация виртуозно выразила раздражение с оттенком извинения.
– Порезвились, и хватит, – угрюмо буркнул Виктор, «оттаивая». – Дайте доесть бутерброд. – И он с остервенением принялся пережевывать хлеб с ветчиной. Больше ему никто не мешал. Его светлость Ё меланхолично попивал виски, время от времени забрасывая в себя очередную порцию пищи, а светлая госпожа Йя, при всей утонченности ее манер, буквально сметала бутерброды с подноса один за другим. Таким образом, в течение нескольких минут за столом царило сосредоточенное молчание. Затем, вытерев губы носовым платком – салфеток на столе не оказалось, – Виктор достал сигареты и, предложив сначала Виктории, а затем и Максу, закурил.
– Итак? – спросил Макс, выдыхая дым.
– Ну что сказать? Я, собственно, только по верхам прошелся. Память у главного вычислителя знаете какая? Вот. Но, если честно, для первого раза информации вполне достаточно. Даже не знаю, с чего начать…
Виктор был смущен и заинтригован картиной, открывшейся ему при изучении памяти вычислителя. С одной стороны, они стали обладателями неслыханных, нежданных и совсем не лишних в их положении богатств, но, с другой стороны, вся эта история выглядела предельно странно. Настолько странно, что уже не радовала, а пугала даже видавшего виды («Во всех видах!») Виктора.
– Начнем, пожалуй, с главного. – Виктор посмотрел на Вику и Макса, как бы призывая их быть сейчас особенно внимательными. – Тут должен был быть обычный борт. Что-нибудь простое, незатейливое и несложное в управлении, с маршрутом в один конец – до ближайшей базы Легиона. Так было всегда, но пятнадцать лет назад кто-то поменял малый транспорт «Вектор 238бис» на «Шаис». При этом, заметьте, не сказав об этом ни единого слова мне. Но все коды доступа, заточенные под «Вектор», были аккуратненько перенесены на крейсер. Это раз. Дальше – больше. Крейсер болтается тут пятнадцать лет, и все это время, что естественно, в пассивном режиме отслеживает обстановку и все важное выкладывает отдельной графой. А важное у вычислителей определено программой. Вот программа и фиксирует… – Он увидел, как сразу насторожились оба. – В общем, так, нашу систему за это время посетили четыре раза. – Виктор увидел, что его поняли, и кивнул, подтверждая их невысказанные мысли: – Именно! Если забыли, повторю: никаких контактов с тысяча девятьсот семьдесят первого года у меня ни с кем оттуда не было, а я был все- таки координатором. Значит, что получается. Кто-то из наших в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году ставит сюда крейсер, но мне ничего не говорит. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом крейсер фиксирует заход в систему вспомогательного крейсера-рейдера класса «Кот», который выходит на орбиту Земли и болтается там полтора стандартных месяца[55]. И на что это, по-вашему, похоже?
– Это похоже на вербовочную компанию. – Вика встала и прошлась по рубке, рассматривая приборы управления, как будто искала в них ответ на вопрос Виктора. А Виктор с замиранием сердца смотрел на нее, и все мысли его сейчас снова были только о ней.
– Вот и я так думаю, – наконец сказал Виктор. – Вербовочная компания. – Он быстро взглянул на молчавшего Макса. – Но в пятьдесят восьмом, когда Карл проводил очередной набор, я об этом знал, а в восемьдесят девятом – нет. Почему?
– Это какой Карл? – спросил Макс.
– Я думаю – Четырехглазый. Или нет? – откликнулась от центрального пульта Вика.
– Точно, – кивнул Виктор. – Четырехглазый. Но почему меня не поставили в известность? И ведь не сменили. Вообще в контакт не вступили. Шестьдесят пять дней на орбите – и ни слова, ни жеста…
– Да, любопытно. – Макс тоже встал и уперся взглядом в окно ходового экрана.
– Ты слушай, дальше еще любопытнее. – Виктор взял новую сигарету, но не закурил, а стал крутить в пальцах. – Через тридцать два часа после вхождения в систему «Кота» «Шаис» зафиксировал группу кораблей, идущих в режиме строжайшей маскировки. Он их все же засек, но идентифицировать не смог. Предположительно от пяти до девяти бортов – тяжелых классов – проследовавших внутрь системы, а спустя тридцать восемь дней – обратно. Куда они ходили неизвестно, но маршрут у них – империя.
