Убийство в Угличе

Ярославле на коже­венном заводе, в грузчиках, силенкой бог не обидел. А если спро­сят, сами откуда, так не твоего ума дело! А если нужно ответить, то так: из Даниловского уезда, да жить там не могут, воли хо­ чется.

Ну, для особо доверенных людей, ежели понадобится, то из Питера они сами, а на каторге, мол, бывали. Имена оставили себе настоящее — Васька да Димка. А дальше — видно будет, по обстановке.

Пошли сначала на Волжскую набережную, там недалеко от баржи толкучка есть, решили начать с нее, а там, что Бог даст. Придя на толкучку, Чикин достал из-за пазухи почти новую руба­ху, надо было покрутиться и посмотреть на местное жульё. А то, что

на новичков

сейчас уже обратили внимание, сомневаться не приходилось.

И верно,

не прошло и двух минут,

как

возле

них

появился высокий тощий парень.

—     Продаешь, что ли? — спросил он, — а сколько просишь?

—     Рубль...

—    Да ты что, очумел, ей цена двугривенный!

—    Иди, иди, на двугривенный я сам еще сношу! Если хочешь купить, говори настоящую цену, а нет, так проваливай.

Парень понял, что не на простаков попал:

—    Ну, ладно, так и быть, сорок копеек дам.

—      Не смеши народ. Меньше, чем за восемьдесят не отдам! Рубаха была хорошая, почти новая, стоила она не меньше рубля, это парень видел. Но торговля ведь это не просто так: сказал цену и бери! Нет, здесь так не торгуют, это ,толкучка, не от хо­рошей жизни продают да покупают.

—     Давай шестьдесят копеек и забирай, — сказал Чикин, — и то отдаю потому, как денег совсем нет, а жрать хочется, да и ночлег надо, чай, в ночлежке-то гривенник берут...

—    Это смотря где, есть и подешевле, — ответил парень, — а вы сами откуда?

—      С Ярославля, — вступил в разговор! Репин, — вишь, с другом пришли седни, а денег нет, вот и продаем рубаху-то. А где подешевле, скажешь ли? Мы ведь не знаем.

—      В Казанском краю, у пристани это, там и комнаты есть, и квартиры.

—    Какие комнаты?! Нам и на ночлежку, если только на се­годня, а завтра хоть на улице! — оборвал его Чикин. — А сам-то ты местный?

—    Местный. Ну что отдаешь рубаху за полтинник?

—     Если покажешь, где дешевле ночлежка, то за шестьде­сят копеек отдам, — сказал Чикин.

—    Ну, черт с вами! Держи шестьдесят и пошли со мной, покажу.

—    Далеко?

—    Да нет, рядом, вот в ту сторону к пристани.

По дороге разговорились, парень жил тоже недалеко от пристани, но на квартире, он покупал для хозяина старье на тол­кучке, а то и хорошие вещи у каких-нибудь опустившихся людей по случаю. А хозяин перепродавал их грузчикам, на пристани у него была лавочка для всякого старья.

—    Ну, а вы чего, ребята, делать думаете? — спросил их про­вожатый.

—     На пристани двинем, может, ни то на барку какую возь­мут, что на Питер пойдет с хлебом.

—     Ишь вы, на барку! Туда желающих много, всем места не хватит! Хотя, кто знает, ребята вы здоровые, а купцу сила нуж­на, до Питера путь не близкий. Сколь рек пройти надо, сами-то хоть на барках ходили когда?

—     Случалось, только не здесь, на Севере больше, и в Во­логду, и в Архангельск.

— Ну, моли Бога, что на меня напали, хозяин мой многих куп­цов знает, только уговор — если на работу возьмут, — мне трешка.

—    Это с каких радостей тебе трешку отвалить?

—      Купец возьмет на баржу, увидит, что ребята справные, авансу дает рублев пять, вот, трешку, значит мне.

•— Это что же, с каждого что ли? — спросил Репин.

—    Нет, зачем, по полтора рубля с носа.

—     Ну если пристроишь, то будет тебе трешка. А как сви­димся-то? — спросили сыщика парня.

—     Сегодня уже поздно идти, купец он завсегда только с ут­ра на барже, а с обеда отдыхает. Река только вскрылась недавно, по Шексне в Питер идти, а в ней еще лёд. Вот пока грузятся, да не все еще и начинали... А свидимся завтра, я за вами сам зай­ду. Вот она, ночлежка, здесь по пятаку берут. Да смотрите, лю­ди тут не промах, как бы чего...

—      Не бойсь, мы тоже не лапти какие, в обиду себя не дадим.

—    Ну так до завтрева.

—    А не обманешь ли?

—     Мне это без надобности, — сказал, буду утром, значит, буду.

 

ПЕЧАЛЬНАЯ НАХОДКА

А тем временем в Угличе Никита Иванович выслушивал до­несения полицейских, посланных искать труп Заворыкина. При­ехали они только что, и как были, мокрые да грязные, так и вва­лились в кабинет к следователю.

—     Ну, господа хорошие, вижу постарались, и результат, ви­димо, есть?

—    Так точно, господин следователь, нашли мы купца. По до­роге в лесу, как вы и предполагали, в верстах полутора от пово­рота. По правую руку в саженях ста от дороги.

—    Где, в чем?

—    Валежником был забросан.

—    А как нашли?

—     Воронье учуяло, вокруг валежника да на нем уже сидели, разобрали мы кучу-то, а он там голубчик и лежит.

—    Что на теле, раны или что еще?

—     Никаких ран не видать, да вот вам — протокол осмотра!

—      Так, так, — читая про себя, бормотал следователь, одет в нижнее белье, завернут в скатерть и завязан веревкой, на те­ле видимых следов насилия нет.

—    Где тело? Был ли медицинский осмотр?

—     Доктор сказал, осмотрит, как полагается, и вам все пред­ставит.

—     Ну, хорошо. Идите, сушитесь, да по чарке выпейте, на сегодня вы свободны. Завтра рано — быть на местах.

Отпустив полицейских, Кухов пошел в больницу.

—    Здравствуйте, доктор, чем порадуете?

—     Уже могу сказать — отравили его. Характерные пятна на лице, руках и шее.

—    Так пятна от разложения, может?

—     От разложения пятна не такие, во-первых, а во-вторых, сейчас еще не очень тепло, а ночи так и вовсе холодные, так что это не разложение, а яд, а какой — выясним, Бог даст.

—    Ну, хорошо. Покажите мне вещи убитого.

—    Пожалуйста, господин Кухов.

Посмотрев на предметы одежды, бывшей на покойном, Ку­хов приметил скатерть, в которую он был завернут.

—    Так. Я ее временно изымаю

Кухов приказал завернуть скатерть и решил пойти в номе­ра к Хряпину, скатерть, скорее всего, оттуда, но следовало под­твердить документально.

Прийдя в номера, он с двумя понятыми попросил хозяина Хряпина, номерного Гаврилу и кухарку осмотреть предметы и сказать — их это или нет.