Я есть То

при этом нас обвиняют в невыполнении этих условий.

М: Вы не понимаете, что ваше нынешнее состояние бодрствования — это состояние неведения. Ваш вопрос о доказательстве истины порождён незнанием реальности. Вы контактируете со своими чувственными и ментальными состояниями в сознании в точке «я есть», а реальность не может быть опосредованной, с ней нельзя контактировать, её нельзя пережить. Вы принимаете двойственность настолько как само собой разумеющееся, что даже не замечаете её, а для меня разнообразие и отличия не создают разделения. Вы воображаете, что реальность находится отдельно от имён и форм, а для меня имена и формы — вечно меняющиеся выражения реальности и неотделимы от неё. Вы требуете доказательства истины, а для меня доказательством является всё существование. Вы отделяете существование от бытия, а бытие от реальности, а для меня они являются одним. Как бы сильно вы ни были убеждены в истинности своего бодрствующего состояния, вы не считаете его постоянным и неизменным, каким я считаю своё. И всё же я не вижу между нами разницы, кроме той, что вы придумываете вещи, а я нет.

В: Сначала вы лишаете меня права задавать вопросы об истине, а затем обвиняете в воображении! То, что для вас является воображением, для меня — реальность.

М: Пока вы не начнёте исследование. Я не обвиняю вас ни в чём. Я только прошу вас задавать вопросы мудро. Вместо поиска доказательства истины, которой вы не знаете, просмотрите доказательства того, что, по-вашему, вы знаете. Вы обнаружите, что ничего по-настоящему не знаете — вы доверяете словам других. Чтобы узнать истину, вы должны пройти через свой собственный опыт.

В: Я смертельно боюсь всяких самадхи и других трансов, какими бы ни были их причины. Выпивка, курево, высокая температура, наркотики, дыхательные упражнения, пение, тряска, танец, кружение, молитва, секс или голодание, мантры или какая-то головокружительная абстракция могут выбить меня из моего бодрствующего состояния и дать мне некоторый опыт, незнакомый, следовательно, экстраординарный. Но когда его причина исчезает, эффект растворяется и остаётся только воспоминание, навязчивое, но бледнеющее.

Давайте отбросим все средства и их результаты, поскольку результаты связаны со средствами. Давайте сформулируем вопрос по-новому: можно ли найти истину?

М: В каком месте может находиться истина, чтобы вы могли отправиться туда в её поисках? И как вы узнаете, что нашли её? Каким критерием вы воспользуетесь, чтобы проверить её? Вы опять вернулись к своему первоначальному вопросу: каково доказательство истины? Должно быть, что-то не так с самим вопросом, поскольку вы повторяете его снова и снова. Почему вы спрашиваете о доказательствах истины? Не потому ли, что сами не знаете истину и боитесь быть обманутым? Вы воображаете, что истина — это вещь, имеющая название «истина», и что иметь её выгодно, при условии, что она настоящая. Отсюда ваш страх быть обманутым. Вы хотите купить истину, но боитесь торговцев. Вы боитесь подделок и имитаций.

В: Я не боюсь быть обманутым. Я боюсь обмануть самого себя.

М: Но вы обманываете себя в своём незнании своих истинных мотивов. Вы просите истину, но на самом деле вы просто ищете комфорта, который бы длился вечно. Ничто, никакое состояние ума не может длиться вечно. Во времени и пространстве всегда есть предел, потому что время и пространство сами ограничены. А в безвременном слово «навсегда» не имеет смысла. То же и с «доказательством истины». В сфере недвойственности всё целостно, всё является своим собственным доказательством, значением и целью. Там, где всё едино, подтверждения не нужны. Вы полагаете, что постоянство является доказательством истины, что то, что длится дольше, каким-то образом более истинно. Время становится мерилом истины. А поскольку время находится в уме, ум становится судьёй и ищет внутри себя доказательства истины — задание насколько невозможное, настолько и бесполезное!

В: Сэр, если бы вы сказали: «Ничто не истинно, всё относительно», — я бы согласился с вами. Но вы настаиваете, что существует истина, реальность, совершенное знание, поэтому я спрашиваю: «Что это, и откуда вы знаете?» И что может заставить меня сказать: «Да, Махарадж был прав»?

М: Вы цепляетесь за необходимость в доказательстве, свидетельстве, авторитете. Вы всё ещё воображаете, что истина нуждается в указывании на неё и словах: «Посмотрите, вот истина». Это не так. Истина не является результатом усилий, концом дороги. Она здесь и сейчас, в самом стремлении и поиске. Она ближе, чем ум и тело, ближе, чем чувство «я есть». Вы не видите её, потому что направляете взгляд слишком далеко от себя, за пределы своего сокровенного бытия. Вы объективировали истину и настаиваете на стандартных доказательствах и проверках, которые приложимы только к вещам и мыслям.

В: Из ваших слов я могу сделать только один вывод: что истина за пределами меня и что я не компетентен говорить о ней.

М: Вы не только компетентны, вы есть сама истина. Только вы принимаете ложное за истинное.

В: По-моему, вы говорите: «Не просите доказательств истины. Занимайтесь только тем, что не истинно».

М: Истина обнаруживается в распознавании ложного. Вы можете знать то, чего нет. Тем, что есть, вы можете только быть. Знание относится к познанному. В некотором смысле это обратная сторона неведения. Там, где нет неведения, зачем нужно знание? Сами по себе ни неведение, ни знание не существуют. Это просто состояния ума, который, в свою очередь, является лишь видимостью движения в сознании, которое по сути своей неизменно.

В: Истина находится в пределах сферы ума или вне её?

М: И там и там, и в то же время не там и не там. Это нельзя выразить словами.

В: Я всё время слышу только это — невыразимо (анирвачанья). Это не делает меня мудрее.

М: Действительно, это часто скрывает простое незнание. Ум может оперировать терминами собственного изобретения, он просто не может выйти за пределы себя. То, что не является ни чувственным, ни ментальным, но без чего в то же время не может существовать ни чувственное, ни ментальное, не может содержаться в них. Поймите, что ум ограничен. Чтобы выйти за его пределы, вы должны согласиться на безмолвие.

В: Можно ли сказать, что действие является доказательством истины? Его нельзя выразить словами, но его можно продемонстрировать.

М: Ни действие, ни бездействие. Истина за пределами обоих.

В: Может ли человек вообще сказать: «Да, это истинно»? Или он ограничен только отрицанием ложного? Другими словами, является ли истина чистым отрицанием? Или может наступить момент, когда она станет утверждением?

М: Истину нельзя описать, но можно пережить.

В: Переживание субъективно, им нельзя поделиться. Ваш опыт никуда меня не привёл.

М: Истину можно пережить, но это не просто переживание. Я знаю её и могу передать её, но только если вы для неё открыты. Быть открытым означает не хотеть ничего другого.

В: У меня много желаний и страхов. Означает ли это, что я не подхожу для истины?

М: Истина — это не награда за хорошее поведение и не приз за прохождение испытаний. Она не может быть вызвана. Это первичный, нерождённый, древний источник всего, что есть. Вы подходите, потому что вы есть. Вам не надо заслуживать истину. Она ваша. Просто перестаньте убегать, гоняясь за ней. Остановитесь, пребывайте в покое.

В: Сэр, если вы хотите, чтобы тело было неподвижным, а ум — спокойным, расскажите, как это сделать. В самоосознании я вижу тело и ум, движимые причинами, неподвластными моему контролю. Наследственность и окружение доминируют надо мной абсолютно. Могущественное «я есть», создатель вселенной, может быть сметено наркотиком — временно, или ядом — навсегда.

М: Вы опять принимаете себя за тело.