Пеле застенчиво переступил с ноги на ногу:
— Я приехал в Мексику в ранге «короля футбола». Думаю, что многие играют в футбол не хуже меня, и не меньше меня достойны носить это звание. Но раз вы все так считаете и хотите, пусть будет по-вашему. После победы в Мексике кто-то написал, другие — подхватили, и меня начали величать «футбольным божеством». Да простит вас святая Гваделупа! Я думаю, это не совсем справедливо. Но раз вы все так считаете и хотите, пусть будет по-вашему. Отвечая же на ваш вопрос, счастлив ли я? (опять сверкнула обворожительная улыбка) скажу так: мексиканское небо было безоблачным для меня.
До этого момента такого длинного, многословного интервью Пеле в Мексике не давал. А еще позже, уже навсегда прощаясь с футболом, перед стотысячной аудиторией на стадионе и многомиллионной армией зрителей у телеэкрана этот удивительный молодой человек в возрасте Христа сказал одно-единственное слово — был скромен и в час расставания, как везде, во всем. Голый по пояс (его майку, последнюю майку Эдсона Арантеса до Насименто, поклонники разодрали в клочья), Пеле вскинул правую руку, возвел глаза к небесам и сказал: «Love» (любовь), тем самым как бы завещая будущим звездам футбольного небосклона быть верным самому высокому и чистому чувству…
«Наш футбол»
В некотором царстве, некотором государстве, в гуще лесного массива на заповедном месте княжеской, позднее царской охоты, где сейчас разбит национальный парк, собрались представители белой, малой и великой Руси и констатировали прекращение существования СССР, а затем в Минске подписали соглашение о создании СНГ.
Все очень просто, гладко, без сучка и задоринки.
Раз, два, три и… прекратила существование огромная империя. Вскоре к трем славянским республикам прибавились еще восемь республик-государств, наконец, присоединилась и Грузия, перенесшая два тяжелых вооруженных конфликта. Собственно, куда могли уйти накрепко приклеенные друг к другу системой советского государства отдельные республики?
Законно все это произошло или нет? Одни хором вопиют: «Никакого нарушения Конституции не было, все по закону». Другие — «Было дичайшее нарушение Конституции». А недавно Никита Михалков, выступая по телевидению, назвал «беловежскую акцию» преступлением. Его мгновенно поддержала писательница Татьяна Толстая.
Так это или не так — не мне судить, а вот то, что я вдруг превратился в гражданина из «ближнего зарубежья», в иностранца — знаю точно. Теперь для прибытия в Россию мне нужна виза с приглашением. Мой пятидесятилетний «брак» с советским футболом распался. На естественный вопрос моих московских коллег: «Как вам наш футбол?» — искренне отвечаю: «Я его мало знаю». Не могу же я серьезно обсуждать события, увиденные только на телеэкране.
Да, теперь я мало знаю не только русский, украинский или армянский футбол, но все больше и больше отхожу от грузинского. Причин много. Во-первых, как я отметил в предисловии книги, я уже не «еду на Ярмарку», а возвращаюсь с нее. Как не обидно, годы юности и зрелости, годы хорошей профессиональной формы прошли. Раньше, когда я прилетал на любой большой футбольный форум, к примеру, на чемпионат мира, я знал фамилии четырехсот-пятисот футболистов, тренеров, судей, какими бы причудливыми и длиннющими они ни были, скажем, как у судьи — сеньора Армандо Нуньес Роза да Кастанейра Маркеса. Сейчас мои возможности значительно скромнее. Когда два года тому назад один из каналов грузинского телевидения попросил меня вести финальный матч лиги чемпионов между «Баварией» и «МЮ» (Манчестер Юнайтед) по «картинке», т. е. сидя в студии и глядя на экран, то маэстро Махарадзе выглядел Довольно серо и был на грани провала. Из-за сохранившегося уважения к немолодому комментатору — не ругали, но для меня все было ясно. Пора уходить, пока не освистали! Ведь болельщик отлично знает, что все его кумиры, как правило, уходят мод свист и улюлюканье трибун. Не удивляйтесь и не переспрашивайте, да, как правило — все. Когда до таких дней еще далеко, все с апломбом говорят: надо уметь уйти вовремя! Но настает тот суровый день, а они остаются и слышат… свист вдогонку.
На моей памяти найти в себе силы уйти вовремя и даже раньше смог сделать лишь один футболист — Владимир Баркая из тбилисского «Динамо». Он впервые в своей жизни играл против бразильцев в составе сборной СССР в Москве в 1965 году и считался реальнейшим кандидатом на поездку в Англию для участия в финальном турнире чемпионата мира. Этот матч был одним из лучших игр сборной Бразилии тех лет. Баркая, которому тогда было 28 лет, играл не лучше и не хуже других, но после матча решил уйти. Нет, не из сборной, а из футбола вообще. «Я думал, что умею играть в футбол. Оказывается, в футбол умеют играть они», — заявил он и нашел в себе силы уйти. Никто и не подумал освистать его. Болельщик беспощаден, но справедлив.
И я хочу уйти неосвистанным. У меня много дел вне спорта. Я основал новую кафедру в театральном институте — кафедру авторского телевидения. Стал действительным членом академии педагогических наук. В государственном университете создана группа, изучающая профессию телеведущего и комментатора. «Группа Котэ Махарадзе» — так ее и назвали. В 2002 году исполнится 15 лет со дня основания Театра одного актера. Мы особо готовимся к этой юбилейной дате. В нашем репертуаре 13 спектаклей, на подходе еще два. На всех международных фестивалях мы выступали достойно. Дважды завоевывали Гран-при, несколько раз — другие награды и премии.
Российский телеканал «Культура» предоставил нам с Софико эфирное время для передачи о встречах в тбилисском Доме-музее Верико Анджапаридзе и Михаила Чиаурели на «Пикрис гора» (Гора раздумий). Передача так и называется — «Встречи на Горе раздумий».
Как видите, дел невпроворот. Успеть бы справиться с ними. А еще дети, внуки и даже два правнука…
Ну хорошо. Еще раз прикинемся, что проживем без футбола. Можем повторить и известную истину о том, что человечество делится на две части: одну, которая обожает футбол, и другую — что делает вид, будто его не любит. Моему сыну Ивико было 6 лет, когда запустили ракету на Марс, и первое, что он спросил, было: «Папа, а там играют в футбол?»
Началась новая жизнь. И вряд ли мы были готовы к ней. Надо было менять все: психологический настрой, ценности, стиль жизни. Но в пылу реформаторского азарта убрали многое из того, что было на пользу экономике, культуре, спорту и, в частности, футболу. Разве наш футбол не обогатился в свое время различным стилем игры русской, украинском, грузинской, армянской или белорусской школ футбола? А теперь?.. Помню, в Мехико в 1986 году мне пришлось выступать вместе с Гавриилом Дмитриев — чем Качалиным, замечательным тренером и милейшей души человеком, которому я, к сожалению в этой книге не уделил должного внимания (а следовало, ведь с его именем связана первая крупная удача динамовцев Тбилиси — завоевание чемпионского титула в 1964 году). Так вот, Гавриил Дмитриевич сразу же поправил мексиканского ведущего, назвавшего сборную русской. «Позвольте уточнить Мы — многонациональное государство, и наша команда — это сборная СССР»…
Зимние турниры на кубок Содружества, которые проводятся раз в году, играют на искусственном поле (спросите теннисистов, какая разница между игрой на грунте и на кортах с травяным покрытием), и команды порой даже не выставляют там основных составов. Разве эти турниры могут возместить прелесть ежегодных чемпионатов и кубковых матчей, когда болельщики с нетерпением ждали встреч московских «Спартака», ЦСКА или «Торпедо» с киевскими или тбилисскими динамовцами, ленинградского «Зенита» или минского «Динамо» с ереванским «Араратом» или бакинским «Нефтчи»? Ждали всем народом, всей республикой.
Нынче наши футболисты в поисках лучшей доли играют во второ- и третьестепенных клубах разных, в спортивном отношении далеко не развитых стран. А дома почти у всех команд Содружества резко упали показатели. За прошедшее десятилетие, конечно же, были отдельные успехи или, скорее, удачи, но в целом спад налицо. И началось повальное нашествие афро- и латиноамериканцев. Что ж, вообще они играют в футбол великолепно, но не те, кто едут сюда. Они только потому и появились здесь, что там, у себя, пришлись не ко двору. Надо думать, что они скорее всего протопали всю Европу и, везде получив отказ, лишь после этого объявились у нас. Создалась дикая ситуация. Лучшие из своих улетели, а худшие из чужих прибыли к нам. Неудивительно что снизился уровень спортивных результатов. С трудом и наспех собираются
