другой двери, а Шри Бхагаван настойчиво шепчет ей: «Поспеши! Поспеши! Он скоро вернется». Садху дикого вида, со спутанными волосами, в одеянии цвета охры, стоит перед кушеткой с поднятыми руками. Процветающий горожанин в европейском костюме благочестиво падает ниц и занимает одно из передних мест, а его компаньон, не уверенный полностью в своей преданности, не простирается совсем.
Группа пандитов сидит около кушетки, переводя какой-то санскритский текст, и время от времени передает его Шри Бхагавану для разъяснения какого-нибудь места. Малыш, которому еще не исполнилось и трех лет, начинает рассказывать о маленькой Бо Пип *, и Шри Бхагаван принимает это тоже очень милостиво, с одинаковым интересом. Но книга затрепана, а поэтому он передает ее служителю переплести и вернуть ему завтра аккуратно отремонтированной.
Каждый служитель старателен. Иначе нельзя, потому что Шри Бхагаван сам очень наблюдателен, энергичен и не пропустит никакой неряшливой работы. Служители чувствуют, что они пользуются особой милостью Шри Бхагавана. Такое же восприятие и у пандитов. И у трехлетнего малыша. Человек постепенно ощущает, как глубокая непосредственность отклика заставляет преданных, чрезвычайно различающихся по уму и характеру, почувствовать
