Римские войны. Под знаком Марса

этот натиск и, в свою очередь, начинает теснить римлян, то задние центурии гастатов по сигналу отходят от врага и открывают промежутки, чтобы пропустить через них принципов. Теперь эти лучшие воины армии, сомкнув ряды, идут в наступление. Неприятель, уже потрепанный гастатами, встречает свежих бойцов и обычно не выдерживает их мощного напора. Ряды врага расстраиваются, и он обращается в бегство. Конница и легковооруженные преследуют отступающего противника.

Так чаще всего и бывало. Но случалось, что и принципам не удавалось остановить и опрокинуть врага. Тогда принципам подавался сигнал к отступлению, и они вслед за гастатами шаг за шагом отходили в промежутки между триариями. Триарии до этого стояли на правом колене, выставив вперед левую ногу и уперев плечо в щит, а копья втыкали в землю. Теперь, приняв принципов и гастатов в промежутки между своими манипулами, гастаты поднимались, быстро смыкали строй и встречали врага единой сплошной стеною, не имея уже за спиной никакой поддержки. «Это, – пишет один римский историк, – оказывалось для врагов самым страшным, ведь, думая, что преследуют уже побежденных, они вдруг видели, как внезапно вырастает новый строй, еще более многочисленный».

Третья линия редко принимала участие в битве. Поэтому когда говорили «дело дошло до триариев», это означало, что римлянам действительно пришлось туго.

Итак, мы видим, что манипулярный строй означал расчленение фаланги. Причем она расчленялась одновременно и вдоль, и поперек. Нетрудно понять, какие преимущества это давало. Разделив армию на три линии, римляне, по сути дела, впервые ввели постоянное применение резерва: отряд самых опытных бойцов приберегался для решительного натиска в самый критический момент боя. Манипулярный строй позволял легко смыкать разрывы, возникающие при столкновении с противником. Их можно было прикрывать, выдвигая отряды из второй или третьей линии. Кроме того, построение с промежутками облегчало передвижение на неблагоприятной местности. Римский строй мог очень гибко менять свою форму: делиться, поворачивать в одну или другую сторону, быть непроницаемым и одновременно рассыпаться своими мелкими группами в разных направлениях.

Манипулярный боевой порядок

В отличие от македонской фаланги, римский боевой порядок давал возможность воинам сражаться как отдельными отрядами, так и один на один. На это особо обратил внимание наблюдательный Полибий. «...Каждый римлянин, – писал он, – раз он идет в битву вполне вооруженный, приготовлен в одинаковой мере для всякого места, времени, для всякой неожиданности... Он с одинаковой охотой готов идти в сражение, ведется ли оно всей массой войска разом, или одною его частью, манипулом или даже отдельными воинами».

Выгоды манипулярного строя, казалось бы, вполне очевидны. Однако, чтобы на деле с успехом использовать все эти преимущества, нужны были определенные условия: тщательная выучка войск и каждого бойца, строжайшая военная дисциплина и в высшей степени твердое командование. И только римлянам удалось добиться сочетания всех этих условий. На каждом из них стоит остановиться подробно.

В прежней фаланге боевая выучка отдельного бойца не имела решающего значения. Фаланга действовала как единое целое. Давлением общей массы в строю удерживались и плохо обученные и недостаточно храбрые воины. Манипулярный же строй требовал гораздо большего, чем то, чего достигли в боевой подготовке солдат греки и македоняне. Римский легионер должен был одинаково искусно владеть и копьем и мечом, держать строй, четко и быстро совершать перестроения. Конечно, абсолютное большинство солдат в римской армии имело за плечами не один поход. Но и они нуждались в постоянных тренировках и переподготовке.

Новобранцам же необходимо было пройти и самое первоначальное обучение. Оно включало в себя прежде всего строевую подготовку. По словам Вегеция, «больше всего следует заботиться и во время похода и в боевом строю о том, чтобы все воины сохраняли правильные ряды при движении. А этого возможно достигнуть только в том случае, если благодаря постоянному упражнению они будут учиться двигаться быстро и ровно». В «тренировочную программу» входили бег, прыжки и плавание, а главное – упражнения с оружием. Всем этим римские юноши еще до призыва в войско занимались на Марсовом поле, рядом с которым протекал Тибр. Для обучения фехтованию использовали деревянные чучела. При этом новобранцам давали деревянные дубины, весившие вдвое больше настоящих мечей, и утяжеленные щиты, сплетенные из прутьев. Это делалось для того, чтобы новобранец, получив настоящее, более легкое оружие, как бы избавившись от более тяжелого груза, сражался спокойнее и бодрее. Особое внимание в этих упражнениях обращали на то, чтобы, действуя мечом, сам новобранец не открывал ни одной части своего тела и наносил главным образом колющие удары, более опасные для врага. При упражнениях в метании использовали учебные копья, также более тяжелого веса, чем настоящие. Приучали новобранцев носить тяжести, идя военным шагом, а также сооружать укрепленный лагерь.

Тренировки и учения проводились не только до выступления в поход. Даже на войне, в перерывах между военными действиями, римские военачальники упражняли свои войска. Вот, например, какие упражнения устроил для своих воинов знаменитый полководец Сципион во время Второй Пунической войны. В первый день солдаты пробегали шесть километров в полном вооружении. На другой день они чистили и чинили свое оружие и выставляли его перед палатками для осмотра командирами. На третий день они отдыхали, а на четвертый должны были сражаться друг с другом деревянными мечами, обернутыми в кожу, и метать копья, снабженные для безопасности кожаными шариками на концах. С пятого дня и дальше все названные упражнения повторялись в той же последовательности.

Как бы хорошо ни были обучены отдельные воины, спаять их воедино могла только огромная сила настоящей военной дисциплины. Только тогда никакое душевное волнение или угроза смерти не способны были разъединить их в бою. Ни в одной армии древнего мира дисциплина не была столь строгой, а повиновение начальникам столь беспрекословным, как в римских войсках. Полибий признавал, что греки никогда не могли научиться истинному повиновению. Лишь римляне действительно вполне постигли принципы дисциплины и сумели применить их на деле. Сами римляне по праву считали дисциплину основой всех своих военных успехов и называли ее главной гордостью, оплотом и вернейшим стражем своей державы.

Римская дисциплина основывалась прежде всего на огромной власти военачальника и беспощадной суровости наказаний. В строю и на войне полководец неограниченно распоряжался жизнью и смертью солдат. Телесным наказаниям и смертной казни могли быть подвергнуты по решению полководца даже высшие командиры самого знатного происхождения. От консулов, осуществлявших верховное командование, такая же непререкаемая власть распространялась и на нижестоящих командиров.

Самым распространенным наказанием за серьезные проступки был так называемый фустуарий – избиение палками или камнями. Его описание оставил Полибий: «Трибун берет палку и ею как бы только касается осужденного; вслед за этим все легионеры бьют его палками и камнями. Наказуемых забивают большею частью до смерти тут же, в самом лагере, а если кто-нибудь и выходит еще живым, то не на радость себе. Да и какая ему радость, если возврат на родину ему не дозволен, и никто из родственников не осмелится принять такого человека к себе в дом. Поэтому раз постигло кого подобное наказание, он погиб бесповоротно».

Избиением палками наказывали прежде всего тех, кто засыпал на посту или покидал его. Такое же наказание налагалось за воровство в лагере, за попытку улизнуть от обязанностей путем намеренного нанесения себе ран, за ложные свидетельства. К фустуарию приговаривали и в том случае, если кто-то ради получения награды ложно приписывал себе доблестный подвиг; если кто-то по трусости покидал место в строю или бросал какое-либо оружие в пылу битвы. «Вот почему, – замечает по этому поводу Полибий, – иные солдаты, стоя на посту, обрекают себя на верную смерть и в виду гораздо более многочисленного неприятеля не решаются покидать свои посты из страха наказания, которое ждет их по возвращении с поля битвы. Другие, потеряв в сражении щит или меч, или какое-нибудь иное оружие, кидаются как безумные в ряды неприятелей или в надежде обрести потерянное, или в сознании, что только смерть может избавить их от неизбежного позора и обид от своих же товарищей». Смертью каралось также неповиновение командиру и дезертирство. Смертный приговор всегда приводился в исполнение на глазах у всего войска в назидание остальным.

Если неповиновение командующему или трусость в сражении проявлял целый отряд, то проводилась так