Римские войны. Под знаком Марса

переговоров с Фарнаком, он неожиданно для всех поспешил дать сражение. Оно произошло около города Залы 2-го августа 47 г. до н. э. Накануне ночью Цезарь переместил свой лагерь на холм, находившийся в полутора километрах от расположения царя. Самоуверенный Фарнак, полагаясь на многочисленность своих солдат, не знавших еще поражений, выстроил их в боевой порядок. Спустившись затем по крутому склону в долину, он стал подниматься на холм. Изумленный такой опрометчивостью царя, Цезарь спешно вывел свои легионы. Отбив метательными снарядами атаку четырехконных неприятельских колесниц, римляне вступили в рукопашный бой и стали легко сбивать врагов вниз по склону. Множество вражеских солдат было перебито и отчасти задавлено обрушившимися на них своими же; остальные, побросав оружие, бежали. Римляне с ходу овладели неприятельским лагерем. Сам Фарнак едва спасся бегством.

Таким образом, всего пять дней после прибытия в Понт понадобилось Цезарю, чтобы разбить и изгнать самонадеянного врага. Еще меньше слов хватило ему, чтобы сообщить в Рим об этой победе. «Пришел, увидел, победил» (veni, vidi, vici), – написал он в донесении.

Осенью 47 г. до н. э. Цезарь прибыл в Рим, быстро навел там порядок и стал готовиться к походу в Африку, где помпеянцы собрали новую армию, не меньше той, что была разбита при Фарсале. Но прежде чем отплыть к африканским берегам, Цезарь с честью вышел из сложной ситуации, которая неожиданно возникла в его собственном войске. Самые верные из его легионов, с которыми добывал он победы уже более десяти лет, взбунтовались. В их числе был и особо любимый Цезарем X легион. Возмущенные тем, что им не выплачены вознаграждения, обещанные еще перед Фарсалом, не выделены земельные участки и не производятся законные увольнения со службы, легионеры отказались садиться на суда, отправляющиеся в Африку. Начальники высокого ранга, посланные Цезарем для успокоения солдат, подверглись оскорблениям и угрозам и либо вынуждены были спасаться бегством, либо были убиты. Разгневанные мятежники двинулись на Рим и встали лагерем на Марсовом поле. Тогда Цезарь, не слушая отговоров друзей, сам направился в лагерь. О том, что произошло дальше, наиболее подробно пишет историк Аппиан. И его рассказ стоит привести целиком, поскольку в этом эпизоде очень ярко раскрываются совершенно особый характер отношений, связывавших Цезаря и его солдат.

«Солдаты с шумом, но без оружия, сбежались и, увидев внезапно перед собой своего императора, приветствовали его, как всегда. Когда он их спросил, чего они хотят, они в его присутствии не осмелились говорить о вознаграждении, но кричали, чтоб их уволили, считая это требование более умеренным и надеясь, что Цезарь, нуждаясь в войске для предстоящих войн, будет говорить с ними и о вознаграждениях. Цезарь же, к изумлению всех, нисколько не колеблясь, сказал: «Я вас увольняю». Когда они были еще более этим поражены и настала глубокая тишина, Цезарь добавил: «И выдам вам все обещанное, когда буду справлять триумф с другими войсками». Когда они услышали такое неожиданное для себя и одновременно милостивое заявление, ими овладел стыд, к которому присоединились расчет и жадность; они понимали, что если они оставят своего императора в середине войны, триумф будут справлять вместо них другие части войск, а для них будет потеряна вся добыча с Африки, которая, как они полагали, должна быть велика; к тому же, будучи до сих пор ненавистны врагам, они станут теперь ненавистны также и Цезарю. Беспокоясь и не зная, что предпринять, солдаты совсем притихли, дожидаясь, что Цезарь им в чем-нибудь уступит и... передумает. Цезарь со своей стороны тоже замолк, и когда приближенные стали просить его что-нибудь сказать еще и не говорить кратко и сурово, оставляя войско, с которым столь долго он вместе воевал, он в началесвоего слова обратился к ним «граждане» вместо обычного «воины». Это обращение служит знаком того, что солдаты уже уволены со службы и являются частными лицами.

Солдаты, не стерпев этого, крикнули, что они раскаиваются и просят его продолжать с ними войну. Когда же Цезарь отвернулся и сошел с трибуны, они с еще большей стремительностью и криками настаивали, чтобы он не уходил и наказал виновных из них. Он еще чуть-чуть задержался, не отвергая их просьбы и не возвращаясь на трибуну, делая вид, что колеблется. Однако все же он взошел на трибуну и сказал, что наказывать из них он никого не хочет, но он огорчен, что и X легион, который он всегда предпочитал всем другим, принимал участие в мятеже. «Его одного, – сказал он, – я и увольняю из войска. Но и ему я отдам обещанное, когда вернусь из Африки. Когда война будет закончена, я всем дам землю...» Рукоплескания и благодарность раздались от всех, и только X легион был в глубокой скорби, так как по отношению к нему одному Цезарь казался неумолимым. Солдаты этого легиона стали тогда просить метать между ними жребий и каждого десятого подвергнуть смерти. Цезарь при таком глубоком раскаянии не счел нужным их больше раздражать, примирился со всеми и тут же направил их на войну в Африку».

Как мы видим, в этом конфликте Цезарь проявил себя прекрасным знатоком солдатской души. Он с поразительным искусством и хладнокровием сыграл одновременно на двух чертах, наиболее характерных для профессиональных солдат, – жадности и чувстве чести. На первый взгляд, они взаимно исключают друг друга. Но при более пристальном рассмотрении между ними обнаруживается очень тесная связь. Добровольцем вступая в войско, профессиональный солдат вполне сознательно шел на великие опасности и тяжкий труд прежде всего ради денег, добычи и земли. Источником же достойного вознаграждения могли быть только победы. А достижение победы, как и распределение наград, зависит от полководца. Поэтому преданность и усердное служение ему были выгодны. Но победа – это всегда также дело доблести и героизма простого солдата. Она приносит ему не меньше чести, чем полководцу триумф. Сражаясь не за страх, а за совесть, солдаты считали себя вправе требовать положенного вознаграждения. Его задержка выглядела в их глазах как оскорбление. Не случайно мятеж подняли легионы ветеранов, наиболее заслуженные в армии Цезаря. Но еще более оскорбительным в их глазах было подозрение в неверности своему любимому полководцу. Из рассказа Аппиана видно, что для солдат важнее всех наград и выгод было уважительное отношение со стороны Цезаря. Служить Цезарю было для них честью.

Истинная преданность солдат своему полководцу с особенной наглядностью проявляется в условиях гражданской войны, когда вожди противоборствующих сторон всячески стремились привлечь их к себе. На войне солдатам нередко приходится выбирать между позорным спасением своей жизни и верностью своему полководцу и воинскому долгу. О том, насколько сильно было развито в армии Цезаря чувство воинской чести, неотделимое от преданности полководцу, свидетельствуют многие примеры. Так, во время переправы войск Цезаря в Африку один из кораблей отбился от эскадры и был захвачен помпеянцами. На нем были ветераны с центурионом и несколько новобранцев. Командующий помпеянцев Метелл Сципион, тесть Помпея, предложил солдатам Цезаря перейти в его войско, обещая не только даровать им жизнь, но и щедро наградить деньгами. В ответ на это предложение пленный центурион сказал: «За твою великую милость, Сципион, я тебе благодарен... и, может быть, я и воспользовался бы этой твоей милостью, если бы к ней не присоединилось величайшее преступление. Я ли должен поднять оружие против моего императора Цезаря, у которого я служил командиром центурии, и против его армии, за честь и победу которой я сражался больше тридцати шести лет? Я этого делать не намерен, и тебе очень советую бросить свою затею. Если ты раньше не испытал, с чьими войсками ты борешься, можешь узнать теперь. Выбери из своего войска одну когорту, которую ты считаешь самой храброй, и поставь против меня, и я из моих товарищей, которые теперь находятся в твоей власти, возьму не больше десяти человека. Тогда наша храбрость покажет тебе, что ты можешь ожидать от своего войска».

Разгневанный этим гордым ответом, военачальник помпеянцев не стал устраивать никакого поединка, но приказал центуриона убить тут же на месте. Остальные ветераны были полностью согласны со своим командиром и не пожелали изменить Цезарю. Поэтому по приказу Метелла их отделили от новобранцев, вывели за вал и казнили мучительной казнью.

О другом ярком эпизоде мы читаем в поэме римского поэта Лукана «Фарсалия, или О гражданской войне». Здесь рассказывается, что еще до возвращения Цезаря из Испании небольшое войско цезарианцев было окружено и заперто противником на острове Курикте у берегов Иллирии. Измученные голодом солдаты построили плоты, чтобы под прикрытием ночи переправиться на материк. Но неприятели натянули под водой длинную цепь, и один из плотов во время переправы застрял, запутавшись в этой цепи. Когорта, находившаяся на этом плоту, была со всех сторон окружена. Но, не желая сдаваться врагу, цезарианцы бесстрашно приняли бой, а когда их положение стало совсем безвыходным, они по призыву своего командира сами закололи друг друга мечами.

И первый, требуя смерти,
Судна начальник Вультей обнажил себе грудь
и