– Хорошо, приезжайте.
Он дал мне адрес квартиры недалеко от бюро и попросил проверить, не следят ли за нами.
Я положила трубку и поделилась с Махтаб хорошей новостью:
– Махтаб, мы возвращаемся в Америку. К моему изумлению, она заплакала.
– В чем дело? Ведь ты сегодня просила меня об этом.
– Да, – всхлипывала Махтаб, – но я должна вернуться и забрать кролика.
Я старалась справиться со своими нервами.
– Послушай, кролика мы купили в Америке, правда?
Она согласно кивнула головой.
– В Америке купим нового. Ты хочешь ехать со мной или вернуться домой к папе?
Махтаб вытерла слезы. В глазах моей шестилетней дочурки я заметила решимость и в этот момент поняла, что Муди не сумел воспитать в ней покорность. Она не стала послушным иранским ребенком. Она была моей рассудительной американской девочкой.
– Я хочу ехать в Америку, – уверенно заявила она.
– Тогда пошли быстро. Нам нужно поймать такси.
– Бетти? – спросила молодая женщина через приоткрытую дверь.
– Да.
Она впустила меня в квартиру. Более часа ушло у нас, чтобы, несколько раз сменяя такси, пробраться через беснующуюся в Тегеране снежную бурю.
– Амаль предупредил, чтобы я принесла вам еду, если проголодаетесь, – сообщила незнакомка.
Ни я, ни Махтаб не хотели есть. Мы думали сейчас совершенно о другом. Но я понимала, что на пути к свободе нам потребуется много сил. Поэтому я сказала:
– Да, принесите, пожалуйста.
Женщина надела черный платок, скрывая под ним молодое лицо. «Может быть, она студентка, – подумала я. – Что она знает о нас? Что ее связывает с Амалем?»
– Я скоро вернусь, – пообещала она.
Она оставила нас одних. Я подбежала к окну и задернула шторы.
Квартира была маленькой и несколько запущенной. В гостиной стояла старая софа с торчащими пружинами. В спальне не было кровати, на полу лежали свернутые матрасы.
Страх заразителен. Мой отразился в глазах Махтаб. Вернулся ли Муди уже домой? Сообщил ли полиции?
Во взгляде Махтаб я заметила и нечто большее. Возбуждение? Радость? Надежду? Наконец мы что-то совершили! Ведь у нас позади уже были долгие отупляющие месяцы бездействия.
Голова раскалывалась. Что будет, если мы не успеем быстро выбраться из Тегерана? Может, завязнем тут на многие дни и ночи? Столько людей говорили мне, что побег можно совершить, лишь когда все спланировано до минуты. Мы пренебрегли этим.
Я подняла трубку и в соответствии с инструкцией позвонила Амалю.
– Алло! – услышала я знакомый голос.
– Мы на месте, – сказала я.
– Бетти! – воскликнул он. – Я так рад, что вам удалось добраться. Не волнуйтесь, все будет хорошо. Мы займемся вами. Я уже связался со своими людьми. Еще не все окончательно готово, но у меня уже есть одна идея.
– Поторопитесь, пожалуйста.
– Конечно, будьте спокойны, все получится. Потом он добавил:
– Девушка принесет еду и должна уйти. Утром я принесу завтрак. Оставайтесь в квартире. Не подходите к окну. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните мне, пожалуйста. Если потребуется, можете звонить и ночью.
– Понимаю.
– Я кое-что вспомнил. Запишите, пожалуйста. Положив трубку, я достала из сумки ручку и листок бумаги.
– Чтобы вывезти вас из Тегерана, мы должны отвлечь вашего мужа. Позвоните ему.
– Меньше всего на свете мне хочется разговаривать с ним, – упиралась я.
– Я знаю, но так нужно.
Он сказал мне, о чем я должна говорить. Я все записала.
Вскоре после разговора с Амалем вернулась девушка с пиццей местного производства: на сухом блине лежал гамбургер, немного томатной пасты и соль. Она выслушала слова благодарности и быстро вышла.
– Я не хочу этого, – сказала Махтаб, глядя на неаппетитную пиццу.
