Двадцатичасовая поездка на автобусе из Вана вылилась в тридцатидвухчасовое мучение, но теперь оно осталось позади.
Была среда, пятое февраля – прошла ровно неделя с тех пор, как мы, неожиданно для себя, вырвались из цепких лап Махмуди. Ну, теперь все в порядке, подумала я.
Не успели мы войти в многолюдное здание автовокзала, как услышали международное слово «такси!», и тут же последовали за тем, кто его выкрикнул, чтобы, не дай Бог, не попасться на глаза полиции.
– «Шератон». Отель «Шератон», – сказала я, не зная, есть ли таковой в Анкаре.
– На.
– Отель «Хайятт».
– На.
– Хороший отель.
Видимо, таксист понял слово «хороший» на фарси и быстро повез нас в центр города. В лабиринте улиц он притормозил и показал на особняк с темными окнами, закрытый на ночь.
– Амрика, – пояснил он.
Посольство! Утром, как только оно откроется, мы примчимся сюда.
Проехав еще с квартал, шофер свернул на бульвар и остановился перед элегантным зданием с вывеской по-английски: «Отель 'Анкара'».
Сделав нам знак подождать, таксист вошел внутрь и вернулся с портье, который говорил по- английски.
– Да, у нас есть номер на ночь, – сказал он. – Ваши паспорта?
– Да-да.
– Проходите.
Я дала таксисту хорошие чаевые. Мы с Махтаб прошли следом за портье в красивый холл. Здесь я заполнила регистрационную карточку, вписав бэннистерский адрес родителей.
– Ваши паспорта, пожалуйста, – попросил клерк.
– Минуту.
Я порылась в сумочке, решив прибегнуть к уловке, которой меня научил Амаль. К паспортам я приложила щедрую сумму – сто пятьдесят американских долларов.
– Это за номер, – сказала я.
Клерк уделил больше внимания деньгам, чем паспортам. Он широко улыбнулся, затем вместе с носильщиком сопроводил нас до номера, который показался мне самым прекрасным из всех гостиничных номеров мира. Здесь стояли две роскошные кровати, глубокие кресла и телевизор, рядом находилась большая, современная ванная с отдельным помещением для переодевания.
Не успели клерк с носильщиком удалиться, как мы с Махтаб, счастливые, крепко обнялись.
– Даже не верится, – выдохнула я. – Можно почистить зубы, принять ванну и… лечь спать.
Махтаб тут же направилась в ванную, чтобы навсегда смыть с себя Иран.
Вдруг в дверь громко постучали. Я уже знала, что дело в паспортах.
– Кто там? – спросила я.
– Портье, – донесся приглушенный голос.
Я открыла дверь, он стоял с паспортами в руках.
– Откуда у вас эти паспорта? – сурово спросил он. – В них нет ни виз, ни штампов, разрешающих въезд в Турцию.
– Ничего страшного. Утром я улажу эту проблему. Первым делом я пойду в посольство.
– Нет. Здесь вам нельзя оставаться. Ваши паспорта не действительны. Я вынужден позвонить в полицию.
И это после всего, что нам пришлось вынести!
– Пожалуйста, – взмолилась я. – Моя дочь принимает ванну. Мы устали, промерзли и хотим есть. Ради Бога, разрешите нам остаться на ночь, а утром я сразу же обращусь в посольство.
– Нет. Я обязан позвонить в полицию, – повторил он. – Вам придется освободить номер.
Он был любезен, но непреклонен. При всем его сочувствии к нам он не хотел рисковать своим местом. Он дождался, пока я уложила наши скудные пожитки обратно в сумку. Затем сопроводил нас в холл на первом этаже.
Мы были в безопасности целых две минуты, с тоской подумала я.
По пути вниз я предприняла еще одну попытку.
– Я добавлю денег, – предложила я. – Пожалуйста, позвольте нам остаться здесь на ночь.
– Нет. Мы обязаны сообщать в полицию обо всех останавливающихся в отеле иностранцах. Вам нельзя здесь оставаться.
– А можно мы побудем в холле до утра? Пожалуйста, не выгоняйте нас опять в холод, на улицу. – Тут меня осенило. – Вы можете позвонить в посольство? – спросила я. – Вдруг удастся все уладить сегодня
