Впрочем, думаю, десятка на три-четыре жуда и я потянул бы. Да вот только померли они все. То есть те, которые награду обещали. Видишь, старина Пем не только друзей пережил, но и врагов. А потомки… Кому охота раскошеливаться, оплачивая родительские причуды? Просто-напросто мне под страхом смерти запрещён въезд во владения едва ли не всех окрестных дворян.
– Кроме герцога Торренкульского? – решил слукавить Карсидар.
– Почему, и в окрестности Торренкуля тоже, – равнодушно заметил Пеменхат.
– Как же тогда…
– О, пустяки! Пара мелких услуг вроде охраны особо ценных грузов, которые позарез необходимо протащить через владения его недругов… да ещё кой-кого устранить… – Пеменхат сделал многозначительный жест. – И вот, я живу почти под самыми городскими стенами.
– А совсем позабыть…
– Совсем?! Что ты, Карсидар! Оскорбление дворянского достоинства не забывается никогда.
– Тем не менее Торренкуль пользуется твоими услугами и разрешает открыто держать трактир. О, боги, что за лицемерие! – возмутился Карсидар. – Ну, а как с другими? Неужели ты торчишь под стенами этого городишки, как гриб под деревом?
– Почему же, куда и когда надо, туда и тогда еду по делам. В конце концов, если за голову не платят, нет и охотников. А для любителей поразвлечься я вожу с собой свой маленький ножичек.
– Уж не тот ли, которым ты грозился раскромсать мне шею?
– Он самый.
Карсидар хлопнул Пеменхата по плечу и попросил ещё вина. Когда же трактирщик притащил очередной кувшин, он как бы невзначай заметил:
– Значит, вот так и живёт нынче старый мастер Пеменхат. Осел на тёпленьком местечке, корнями в землю врос…
– Я не мастер, – резко отозвался трактирщик. – Я почтенный Пем, попрошу заметить это и учесть на будущее.
Он вдруг покраснел и с гордостью добавил:
– Мастера, они кто? Голодранцы. Ни кола у них, ни двора. Острый меч, добрый конь да умение владеть мечом и править конем – вот всё их достояние. А у меня хозяйство! У меня положение!
– Положение тайного охранника герцогских драгоценностей, при необходимости не брезгующего и другой грязной работёнкой, – язвительно уточнил Карсидар.
– Это опять же ради дела, – строго произнёс Пеменхат.
– Ради дела! – Карсидар шумно вздохнул и заметил как бы невзначай: – А знаешь, любезный Пеменхат, ведь я собирался убить тебя. Для пользы дела, между прочим.
– Ага, ложкой в лоб, – подтвердил трактирщик. – Не догадаться об этом может разве только последний болван.
– И чем дольше я говорю с тобой, – задумчиво молвил Карсидар, – тем больше убеждаюсь, что всё- таки следовало тебя прикончить!
– Но не убил же, – тихо сказал Пеменхат. – Значит, нашёл что-то достойное помилования. Или сострадания. Или сожаления. В общем, сохранения жизни.
– Вот и дурак, что пожалел. Следовало убить, право слово! Потому как конченый ты человек, любезный мой трактирщик! Никто ты теперь, понял? Никто!!! Был мастером – стал никем… Грустное это зрелище, хочешь верь, хочешь не верь, мне теперь всё едино. А Ромгурф покойный как о тебе отзывался, что говорил…
– Лучше не надо о нем, – попросил Пеменхат, и в голосе его лопнувшей струной прозвучала грусть.
– А я говорю: проводи меня в мою комнату, трактирщик! – гаркнул Карсидар и докончил уже почти спокойно: – Хватит об этом. Живи себе дальше, как прежде жил. Привечай путников, корми-пои, денежки с них дери и… будь счастлив! Если сможешь. Если совесть тебя не загрызёт в память о мастере Ромгурфе и прочих бывших твоих товарищах, которых ты похоронил не в этой, а в какой-то иной своей жизни.
– Молчи! – чуть ли не взмолился Пеменхат.
– Нет, пошли! – Карсидар встал, но пошатнулся, взмахнул руками и как бы невольным широким жестом смёл со стола всю посуду. Схватившийся за голову Пеменхат словно и не заметил этого. – Можешь записать разбитые кувшины на мой счёт. Можешь записать на мой счёт даже выпитое тобой вино. Всё можешь! Я у тебя долго не задержусь. Утром – немедленно в путь. Непременно! И учти: никакой такой Карсидар в гости к тебе не заглядывал. Не опасайся, что тебя начнут преследовать как укрывателя подозрительных личностей. Ещё до рассвета я исчезну отсюда навсегда.
Он шагнул к выходу, но Пеменхат не тронулся с места.
– Ну, что же ты? Иди, показывай дорогу, – окликнул его Карсидар.
Пеменхат повернулся к нему и медленно произнес:
– Разбитые горшки… будь они трижды неладны… мне остаётся отнести не на твой счёт, благородный мастер Карсидар, а на счёт выпитого тобой вина. Как, впрочем, и весь вздор, что ты наболтал. Видать, слабоват ты насчёт выпивки. Эх, молодежь пошла!.. – Пеменхат стащил с головы повязку и вытер ею вспотевший лоб.
– Так покажешь ты мне, где можно выспаться или нет? – спросил Карсидар уже довольно мягко.
– Нечистый тебя побери! – беззлобно ругнулся Пеменхат. – Не такой ты простой, как кажешься. Недаром о тебе так восторженно отзываются и ценят твою голову столь высоко… Ты же сам превосходно знаешь, что не покажу! Что нам предстоит ещё долгий разговор!
Карсидар улыбнулся.
– Эх, и почему меня время от времени охватывает необоримое желание бросить всё нажитое и рвануть в путешествие? – сокрушался Пеменхат.
– А ведь и ты поскромничал, – заметил Карсидар. – Твоя голова и сейчас, должно быть, стоит немало. Соображает она неплохо.
– Ладно, ладно, нечего льстить, – одёрнул его Пеменхат. – Рассказывай лучше, зачем пожаловал. Куда предстоит ехать? Кто нас нанимает? И в чём, собственно, заключается дело?
– Тогда… ещё вина, – приказал Карсидар.
– А может хватит? – осторожно спросил Пеменхат.
– Пустяки, я не пьян. Это, – Карсидар кивнул на валявшиеся на полу черепки, – я так пошутил. Надо же было расшевелить тебя.
Пеменхат проворчал что-то неразборчивое. Впрочем, вина принёс, но только один кувшин.
– О делах говорю лишь на трезвую голову, а выпитого с меня предостаточно, – пояснил он и принялся убирать.
Тем временем Карсидар неторопливо потягивал вино и задумчиво смотрел на пылавший в очаге огонь.
– Между прочим, хотелось бы знать одну вещь, – так начал он после продолжительного молчания. – Достаточно ли хорошо ты рассмотрел полученную от меня монету?
Пеменхат встрепенулся.
– Судя по твоему вопросу, она фальшивая, – в голосе его чувствовалось разочарование. – Каждый, кому не лень, старается надуть беднягу Пема. Даже друг.
– И тем не менее? – повторил Карсидар.
– И тем не менее я не заметил никакого подвоха, – честно сознался Пеменхат. – Хотя… Подвох был?
– Где монета? – спросил Карсидар.
– Со своими сёстрами, где же ещё.
– Ты сможешь выбрать её из кучи других? Не попробуешь ли? – спросил Карсидар и интригующе подмигнул.
Пеменхат сходил к стойке, принёс горсть золотых, выложил их на стол и принялся перебирать. Однако через некоторое время признал, что не может выявить подделку.
– А теперь я попробую, – вызвался Карсидар.
Вопреки ожиданиям Пеменхата, он принялся действовать весьма необычным способом – а именно стал
