– Эх, Андрюха! Слабо ты еще с местной жизнью знаком! – рассмеялся Игорь. – Ладно, раз Серега целибат принял, то поехали ко мне! Может, по дороге кого-нибудь прихватим! А то я уже два месяца без нормального секса – не считать же за таковой кувыркание с селянками на сеновале!
– Хорошо! – кивнул я и тут же строго добавил: – Только без извращений, договорились? И на меня можешь никого не брать!
Рассчитавшись с официантом, мы, держась друг за друга, побрели к выходу. На улице, слегка освеженный ветерком, я сообразил, что своей машиной мы воспользоваться не сможем по причине полного упадка сил. Пришлось ловить такси.
«Подвиги на сегодня закончились!» – подумал я и ошибся…
Глава 22
– Ой, где был я вчера? – думал я, тупо разглядывая белый потолок. Эта фраза совершала уже сотый (юбилейный) круг в моей голове.
– А может, попытаться встать? – свежая мысль начала пробиваться сквозь разноцветную карусель. Не давая этой идее заглохнуть, я рывком сел и свесил ноги с кровати. От этого резкого движения потолок с грохотом поменялся местами с полом, и что-то тяжелое ударило меня по затылку. Обернувшись, я увидел паркет.
– Однако! – прошептал я пересохшими губами и, дотянувшись до стоящей на тумбочке вазы с цветами, в два глотка выпил всю воду.
Немного оправившись, я, путаясь в валявшейся на полу одежде, добрался до туалета и неприцельно пописал в унитаз. Это действие настолько утомило меня, что я присел отдохнуть. Сильно подозреваю, что в этот момент моя обнаженная фигура на унитазе являла собой почти классическую копию Роденовского «Мыслителя».
Через некоторое время у туалета появился Горыныч. Из одежды на нем были только большой синяк под глазом и бутылка водки в правой руке. Встав посреди коридора, Гарик оглядел «скульптурную группу», выразив свое одобрение громким рыганием.
Этот бодрый звук почти мгновенно вывел меня из состояния летаргического сна. Вскочив с унитаза, я вернулся в комнату, по пути выхватив из цепкой руки Горыныча бутылку водки, сделал судорожный глоток и в изнеможении рухнул на кровать.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – сказал вернувшийся после продолжительного журчания Горыныч.
– Отойди, свинья, мне хреново! – хрипло ответил я, делая второй глоток. Водка начала оказывать свое действие – прекратилось головокружение, мутная пелена упала с глаз.
– Ты, случайно, не помнишь, откуда в моей гостиной взялась девка, по виду – дешевая проститутка? – спросил Горыныч, выглянув в соседнюю комнату.
– Кто?! – удивленно переспросил я, подойдя к другу и взглянув в указанном направлении. Посреди разгромленного помещения, на перевернутом диванчике, мирно спала абсолютно голая мадемуазель, весом килограммов под сто. – А, припоминаю, бедная девушка голосовала на шоссе. Андрюха с ней всю ночь стихи читал.
– Лермонтова или Пушкина? – спросил Горыныч, оглядывая внушительное количество разнокалиберных бутылок, устилавших пол.
– Оноре де Бальзака! – блеснул я эрудицией, начиная одеваться. – Эй, красавица, вставай! – подойдя к дивану, я несколько раз шлепнул девицу по голой заднице. – Пора по домам, слышишь ты, стихоплетка!
Девка ответила невнятным мычанием и попыталась залезть под подушку.
– Кстати, а где наш новый знакомый? – поинтересовался Горыныч, отбирая у меня почти опустевшую бутылку.
– В твоей квартире всего три комнаты и кухня! – резонно заметил я. – Путем простого перебора вариантов мы довольно быстро обнаружим его местоположение. В гостиной его нет, в моей комнате его нет, в твоей, я надеюсь, тоже… Иначе твой вид наводит на странные мысли! И, кстати, ты бы оделся…
Только сейчас Гарик обнаружил, что гол как сокол, в прямом смысле этой поговорки. Невнятно пробурчав извинения, мой друг торопливо скрылся в спальне. А я решил в одиночку найти ответ на животрепещущий вопрос – заглянул на кухню.
Именно там, посреди изрубленной в щепку мебели, лежал наш вчерашний знакомый – Андрей Шевчук, сжимая правой рукой антикварную драгунскую шашку, а левой – пустую бутылку из-под виски «Чивас Ригал».
– Ну вот, опять дебош устроили, а ведь зарекались не пить! – грустно сказал вернувшийся Игорь, застегивая ширинку штанов.
На все наши попытки разбудить его Андрюша отвечал трехэтажным матом. Тогда без лишних церемоний мы отволокли его в ванную и сунули под ледяную воду. Андрей вяло отбивался, и мы, не удержав равновесия, сами попали под струю воды.
– Шевчук, какого черта ты стулья изрубил? – вытирая мокрое лицо, спросил Игорь.
– Так мы ведь вчера приемы обращения с холодным длинноклинковым оружием отрабатывали, – ответил Андрей, который уже пришел в себя и теперь смирно стоял под душевым рожком. – И ты мне какой-то прием показывал, используя стулья в качестве наглядных пособий!
Мы с Гариком переглянулись. Что-то вспыло у меня в голове – вроде бы все так и было, как сказал Андрей. Я молча кивнул Гарику. Друг виновато потупился.
– Ребята, а можно мне уже отсюда выйти? – робко спросил Андрей, постукивая зубами от холода. – Мне уже гораздо лучше!
– Что?.. А, выйти? Да, вылезай, конечно же! – вернулся к реальности Гарик. – Пойдем, я тебе сухую одежду дам – на твой костюм уже страшно смотреть!
Парни выбрались из ванны, а я, подумав пару секунд, сам залез под ледяной душ. Освежившись, я присоединялся к Горынычу, подбирающему Шевчуку штаны. Мне тоже досталось несколько сухих шмоток из небольшого гардероба Гарика.
Затем мы вернулись в разгромленную гостиную, нашли полупустую бутылку «чего-то крепкого», выпили по рюмке и наконец-то хоть немного оклемались. Выгнали проститутку, убрались в доме, приготовили завтрак, но поели без аппетита. Неожиданно позвонил Мишка. Он сообщил, что утром в «Песочницу» приехала Маша и они как раз собираются на очередной облет территории.
– Когда вы намечаете закончить разведку? – спросил я.
– Маша говорит, что в секторе от Курска до Воронежа осталось посмотреть всего три квадрата. А дальше нам придется создавать аэродром подскока где-нибудь под Мариуполем, – ответил Михаил. – Или покупать самолет с большей дальностью.
– Ладно, подумаем над этим! – сказал я. – Передай привет Маше и скажи, что мы скоро будем!
– Ага, – кивнул прислушивающийся к разговору Гарик. – Скоро будем… как только оклемаемся…
Андрей согласно кивнул. Подумав, мы заварили себе по большой чашке черного кофе. И всего через полчаса окончательно пришли в себя.
– Что там у вас происходит-то? – с интересом спросил Андрей.
– Да так… – вяло ответил Гарик. – Предотвратили гражданскую войну… А в ее процессе потеряли кавалерийский полк. Вот сейчас и ищем…
– Это какую гражданскую войну? – спросил Андрей.
– Это Гарик так Смутное время назвал, – пояснил я. – А, вообще, странно, что единственной Гражданской войной историки называют войну 1918—1922 года.
– У нас в эти годы был всеобщий мир! – неожиданно объявил Андрей. – Я совершенно точно помню. Война за проливы уже закончилась, а до 1-й гражданской еще целых пять лет.
– А у вас что, такая война была не одна? – спросил я.
– Две, – сказал Андрей. – Первая началась в 1927 году, а вторая – в девяносто третьем.
– Ни фига себе положеньице! – удивленно сказал Гарик. – Если тебе не трудно, Андрюха, расскажи, пожалуйста, поподробнее о том, что случилось в твоем мире после Крымской войны.
Рассказ Шевчука не занял много времени. Уже через час мы знали все подробности необычных, с нашей точки зрения, событий, происходивших в параллельной реальности.
После фактического разгрома в Крымской войне Англия и Франция, затаившие злость, уже не принимали прямого участия в боевых действиях против России. Эти державы принялись помогать извечному противнику
