– Совершенно верно! – подтвердил мое наблюдение Антон. – Сиденье предназначено для размещения человека в пилотском скафандре. Садишься внутрь, крышка закрывается, и внутренность танка заполняется субстанцией, являющейся родной сестрой той жижи, что заполняет место между слоями в «Юшмане». На первых моделях коконов внутрь поступала соленая вода.
– А, припоминаю, – сказал я, пытаясь удобно устроиться на ковшеобразном сиденье, свободно вместившем бы две моих задницы. Мне это не очень удавалось. – Такую фигню предлагал Циолковский, якобы тело, погруженное в соленую воду, может переносить гораздо большие перегрузки. Чего-то я потом и у Беляева читал, в романе, если мне память не изменяет, «Прыжок в ничто». Там во время старта ракеты пассажиры и экипаж в гробы с водой ложились. Но там экипаж управлял полетом вслепую или шел на автоматике, а здесь…
– А здесь все данные выводятся тебе на внутришлемный монитор, – подхватил Антон. – Можно вообще включить режим полного присутствия!
– Знаю-знаю, – ответил я, – мы, готовясь к африканскому рейду, изучали пилотские шлемы «Бармица». Там внутри шлема даже не монитор, а голографическая развертка, да и в перчатки встроены сенсоры, заменяющие ручки управления. Если кокон предназначен для человека в скафандре, то зачем здесь пульт управления, головизоры и джойстики?
– Это для обычных рейсов, – ответил Антон. – Ведь не на каждом задании требуется маневрирование на гиперзвуковых скоростях. А сиденье вполне можно подогнать по фигуре. Вот там, слева, рычажок.
Я тронул указанный рычажок, и сиденье подо мной послушно уменьшилось, заполнившись чем-то упругим. Наверное, опять тем киселем, что здесь суют во всю защитную одежду. Антон тем временем пояснил, что столь большие размеры коконов обусловлены тем, что каждый модуль полностью автономен и в случае аварии может служить спасательной капсулой. Десантный отсек при катастрофе сбрасывался целиком – вместе с санузлом, что интересно.
– Ну, и на какие нагрузки рассчитаны эти танки? – поинтересовался я.
– На двадцать «же», – ответил Антон. Я слегка обалдел – на пулю в стволе действуют меньшие перегрузки. – А конструкция корабля рассчитана на сорокакратные нагрузки. Крейсер может легко маневрировать на скоростях до шести «Махов».
Непосредственно под жилым отсеком находилась промежуточная техническая палуба, где размещалось электронное оборудование и вспомогательные батареи. Кроме вместительного грузового трюма в самом хвосте воздушного корабля имелся небольшой ангар, вмещающий десантно-штурмовой турболет «Сова».
Мои друзья были в полном восторге от корабля, но я не мог разделить их чувства в полной мере. Мне слишком хорошо запомнился великолепный спейсер моего альтер эго. Этот корабль не зря принадлежал к классу «Экстра» (правда, был там и класс «Абсолют», в несколько раз превосходивший «Экстру» по размерам и энерговооруженности). В двадцать третьем веке уже не пользовались реактивными двигателями, зато вовсю эксплуатировали гравитацию. Начиная от искусственной гравитации помещений, гравилокаторов и приемопередатчиков на гравиволнах до гравитационных двигателей, гравитационных пушек и гравитационных реакторов. Здесь, в «Бета-мире», делали первые шаги в этом направлении. Уже несколько лет использовались локаторы и средства связи. Но даже их скромные успехи были недостижимы в «базовом» мире. Во время краткого пребывания в Москве перед поездкой за Ушаковым я успел немного просмотреть открытые научные публикации по этой теме и только в одной статье нашел робкое предположение, что гравитационные волны могут двигаться быстрее фотонов. Это был даже не шаг, а просто легкий наклон в нужном направлении. Ну, ничего, дай бог, со временем раскачаются!
На стратокрейсере нам пришлось провести несколько полноценных тренировок, отрабатывая свои действия в многочисленных штатных и нештатных ситуациях. Но буквально на следующий день к «Авроре» подкатил огромный трейлер с десятиметровым шестигранным цилиндром на прицепе. Диаметр контейнера составлял полтора метра. Из сопровождающих тягач мобилей выбралась бригада монтажников и сияющий, как начищенный пятак, главный инженер Путиловского завода.
– Добрый вечер, господа! – радостно приветствовал нас Михаил Иванович. – Вот, смотрите, что нам удалось сделать за пару суток! Ребята, запускай!
Кто-то из монтажников щелкнул нарочито грубоватыми кнопками на небольшом пульте дистанционного управления, и… грани контейнера начали расходиться, а изнутри полезли какие-то рейки, обмотанные проводами и шлангами. Всего пара минут – и перед нами высилось гигантское кольцо, через которое можно смело протаскивать авианосец.
– А… – только и сказал Гарик, задирая голову.
– Вы с размерами не погорячились? – озадаченно спросил инженера Мишка. – Оно же чуть не вдвое больше, чем требуется!
– На самом деле диаметр больше необходимого в три раза! – гордо сказал Михаил Иванович. – Но мы посчитали сей факт несущественным – запас, как говорится, карман не тянет. Просто мы использовали для монтажа «окна» портала уже имеющуюся у нас конструкцию орбитального зеркала. Только пленку сняли, а, так сказать, «оправу» оставили. Прочность рамы просчитана уже давно и отвечает вашим спецификациям. К тому же устройство, как видите, самораспаковывающееся. К тому же контейнер можно сбрасывать на воду. Мало того – в основании рамы есть балластные цистерны. Чтобы протащить через «окно» корабль, достаточно притопить часть рамы.
С прибытием самого важного груза вокруг «Авроры» завертелась предстартовая суматоха. Подкатили заправщики и зарядники, оружейники готовили целый комплект разноцелевых ракет – от «воздух – воздух» до противоспутниковых. Монтажники упаковали раму в контейнер, который тоже занял место в трюме.
Нас на время проведения подготовительных работ попросили с летного поля удалиться. И мы потопали в офицерскую гостиницу, где до вылета размещались атаманцы.
Олега Эйвазова я нашел в его номере. Есаул, насвистывая веселый мотивчик, сосредоточенно приклеивал что-то монтажной пеной к сапогу десантного бронескафандра «Юшман». При ближайшем рассмотрении это оказались ножны его любимого ножа.
– Да, ножик в стратосфере – вещь незаменимая! – язвительно сказал я. – Наверняка покруче противокорабельных ракет!
– Зря иронизируешь! Все наши стреляющие железки – дело хорошее, но я еще ни разу не слышал, чтобы нож дал осечку! – серьезно ответил мне Олег. – Что там за суета началась?
– Привезли рамку «окна», – объяснил я. – И начали предполетную подготовку.
– Ну, это надолго… – протянул Олег. – Часа на четыре, если не больше. Только на установку вооружения сколько времени уйдет! Потом проверка систем… В общем, нас на погрузку только ближе к полуночи пригласят.
– Так, может, мы пока пульку распишем? – предложил я. – Сейчас Мишка с Гариком придут – нас как раз четверо будет.
– Надеешься отыграться за вчерашнее? – усмехнулся Олег. – Ну, что же, реванш так реванш! Милости просим!
В дверь номера дружно, сталкиваясь локтями, ввалились мои друзья.
– Кто здесь говорил про реванш? – грозно вопросил Горыныч. – Это будет не реванш, а разгром, Ватерлоо!
– Кто выступит в роли Наполеона? – снова усмехнулся Олег.
– Можно Наполеоном буду я? – раздался из коридора знакомый голос.
– Мать вашу, это же Владислав! – воскликнул я. Через секунду в номер вошел и, обменявшись со всеми крепким рукопожатием, пристроился у стола войсковой старшина Косарев.
– Владка! Рад тебя видеть! – Горыныч хлопнул Косарева по плечу. – Какими судьбами тебя занесло к нам? Решил навестить старых друзей?
– И это тоже! – улыбаясь, сказал Влад. – Но вообще-то я назначен командиром экспедиционного отряда.
– Вот как! Отлично! – порадовался я. – Значит, снова вместе в бой!
– Вот насчет этого я и хотел поговорить! – сказал Влад. – Главнокомандующий, назначая меня на эту должность, был краток. Он сказал, что про цель, методы и вероятного противника экспедиции мне расскажете вы. Давайте, черти, просвещайте!
