тебя смотрит несколько десятков стволов, — не из приятных. Пока я шел по серпантину к КПП, моему телу очень хотелось упасть на землю и откатиться под прикрытие невысоких бетонных отбойников. Однако разумом я понимал, что никакой защиты мне это не даст — столбики отбойников были выставлены так, что пространство за ними простреливалось с нескольких огневых точек.
С близкого расстояния здание контрольно-пропускного пункта выглядело еще более солидно. Одноэтажное строение с плоской крышей, сложенное из массивных бетонных блоков. Под самым козырьком — вытянутые амбразуры. Через них может одновременно вести огонь не меньше взвода. На самой крыше четыре пулеметных гнезда под деревянными навесами с установленными в них «Утесами». Гнезда сделаны из тех же блоков полуметровой толщины, что и стены здания, и дополнительно обложены мешками с песком. А вот это — уже явная глупость! Один выстрел из гранатомета — и амбец! Эти гнезда явно более позднее сооружение, нежели здание в целом. Хотя… может быть, это зенитные точки? Все равно глупо — ни маскировки, ни толковой защиты, разве что от пуль легкой стрелковки.
Двустворчатые ворота были сварены из стальных листов. И размеры их были таковы, что позволяли одновременно пропустить два грузовика. Естественно, что ради меня одного открывать их не собирались. Минут через пять, в течение которых я подвергся пристальному разглядыванию десятка пар глаз, сбоку от ворот распахнулась скрытая выступом стены дверца. Из нее осторожно вышел молодой парень в военной форме старого советского образца. Даже не камуфляжной, просто цвета хаки. Я такую только в книжке и видел. В учебнике по начальной военной подготовке. Были у нас в пионерском лагере такие. Это из каких запасов пареньку такая униформа досталась?
Оружия у парламентера не было. Да ему и ни к чему — преимущество все равно на их стороне. Но то, что они уважают правила, — большой и жирный плюс. Но вот особой любезности визави не проявил.
— Кто такой? Что надо? — отрывисто спросил парень и нервно облизнул губы.
Эге… Да он же явно боится! Просто отчаянно — вон как губешки трясутся! Чем же я так здешних обитателей напугал? Вроде бы не мутант — хвостом и рогами не обзавелся. Как бы они не пальнули… с перепугу!
— Я майор Красной Армии Борис Волков! — В моем представлении нет ни капли лжи. Объединение отрядов сопротивления на севере действительно именовалось Красной Армией, и звание в этой организации я носил именно такое. До ранения…
Услышав это, парень ощутимо подтянулся. Чуть ли не по стойке «смирно» встал. Да здравствует великая сила военной субординации! Попробовать, что ли, его слегка прессануть?
— С кем имею честь? Представьтесь! — негромко скомандовал я.
Парень явно смешался — видимо, настраивался на совершенно другой разговор, а я его с ходу сбил.
— Лейтенант… э-э-э-э-э… отряда самообороны этого города Панкратов.
Ну, будем считать контакт налаженным. Продолжаем диалог:
— Я прибыл сюда со своим отрядом по важному делу! — и опять в моих словах никакого вранья. Отряд, хоть и из трех человек, но ведь присутствует. Да и дело пустяковым не назовешь!
Как и ожидалось, мое заявление произвело на паренька должное впечатление. Он даже судорожно оглянулся на дверь, а потом зашарил глазами по кромке леса. Поплыл, красавчик! Куем железо, пока оно горячее!
— Срочно вызовите сюда старшего офицера — говорить я буду только с ним! — Выдвинув такой ультиматум, я зафиксировал свой взгляд на левом ухе парламентера. Кто-то когда-то утверждал, что этот прием приводит собеседника в замешательство. Пугает и путает. Вроде бы на тебя человек смотрит, но как бы сквозь. Подействовало и сейчас. Ошарашенно кивнув, паренек скрылся в калитке.
Ладно, подождем… Я стал неторопливо прогуливаться вдоль ворот, демонстративно не обращая внимания на торчащие из амбразур стволы, повторяющие мои перемещения. Ждать пришлось довольно долго — почти час. Видать, с перепугу лейтенантик решил вызвать САМОГО старшего офицера в этом поселке. Однако военного этот дядька не напоминал — из калитки опасливо высунулась какая-то толстая, лысая, похожая на жопу, лоснящаяся морда. Или у них жизнь настолько мирная, что военные могут позволить себе жиром зарасти? Полностью вылезать из двери и подходить ко мне этот деятель не решился. Опасался снайперов? Может быть…
— Что вам угодно? — проблеяло существо.
— С кем имею честь? — не удержался я. Нет, ну надо же выяснить, кто здесь может позволить себя раскормить ряшку до фантастических размеров.
— Я председатель Комитета спасения этого города! — самодовольно объявила жопоподобная морда. — Андрей Маратович Бабицкий.
— А я майор Красной Армии Борис Волков! — При словах «Красная Армия» Бабицкий вздрогнул так, что колыхнулись щеки. — У меня есть некая вещица, которая, возможно, может как-то повлиять на безопасность вашего города. Эту вещицу мне передал Валерий Истомин.
— Что… Что вы за нее хотите? — Румяная морда Бабицкого резко побледнела.
— А почему вы так разволновались? — участливо спросил я. — Догадались, о чем я толкую? Неужели эта безделушка все еще вам нужна? А я думал, что вы давно нашли ей замену!
— Не ваше дело! — прошипел Бабицкий. — Скажите, что вы хотите в обмен на ключ! Оружие, патроны, продовольствие, убежище? Что?!!
— Мне нужен беспрепятственный проход на кладбище! — негромко сказал я. — И это все!
— Что? — огорошенно переспросил Бабицкий.
— Вы не ослышались! Мне нужно пройти на ваше кладбище. Я хочу почтить могилу полковника Истомина.
— Ну, это просто! — обрадовался Бабицкий и приглашающе махнул рукой. — Проходите!
— Вы меня, наверное, за дурачка принимаете, милейший? — усмехнулся я. — Я пройду на кладбище в сопровождении небольшого отряда своих людей. Примерно пятидесяти человек. И только после благополучного возвращения назад я отдам вам ключ.
— А-а-а… пятьдесят человек! Да вы в своем уме?!! — возмутилась жирная морда, тряся щеками. — Об этом не может быть и речи! Да у нас весь гарнизон мень… Ой! Я говорю, что это совершенно невозможно! Максимум — пара телохранителей!
— Десять! Со мной пойдет десять человек! И это последнее условие! — веско сказал я.
— Э-эа… Гхм… Мне нужно время на раздумье! — сдавленно просипел Бабицкий. — Мне нужно посовещаться с членами Комитета.
— Трех суток вам на раздумье хватит? — небрежно спросил я.
— Трех? Э-э-э… Да! Трех суток хватит! — кивнул Бабицкий.
— Через три дня в это же время я буду здесь! И не вздумайте фокусничать! Всего в моем отряде насчитывается несколько сотен бойцов, есть артиллерия и танки. Малейший намек на засаду — и мы разнесем ваш город по камушку! Единственный способ этого избежать — быть предельно честными.
Я повернулся и, положив руки в карманы, неспешно зашагал к лесу. Мне почему-то верилось, что против «нескольких сотен бойцов с артиллерией» Бабицкий выступить побоится. По крайней мере — открыто выступить.
Глава 5
В лагерь мы вернулись еще засветло — обратная дорога не заняла много времени. Парни, проводив меня до палатки, сразу куда-то умотали. Скорее всего, отправились докладывать начальству, то бишь Александру Сергеевичу Тихому, о результатах сегодняшней поездки. Хотя… О каких результатах? Моей основной задачи они не знали, так что доложить могли только о конечной цели экспедиции и факте переговоров.
Битым копчиком я ощущал, что от серьезного разговора с Тихим не отвертеться. Ему непременно захочется выяснить причины моего внимания к Электрогорску. Ему без ясности в этом вопросе никак — профессиональное любопытство заест. Ничего, поговорим… Ну уж тут баш на баш! Я ему свою инфу, он мне
