охрану. – Пацан повернулся в сторону ворот и уже открыл было рот, чтобы закричать, когда Андрюха, не торопясь, достал из кармана медную монетку и ловко крутанул ее меж пальцев. Мальчишка превратился в соляной столб. Только руки его неуверенно потянулись к кругляшу, лежащему на раскрытой ладони Подрывника.
– Дайте! Дайте, пожалуйста! Я никому о вас не скажу, только дайте! – парнишка не смотрел на нас, но двигался к вожделенной медяшке, словно зомби: пошатываясь и не обращая ни на кого и ни на что внимания. Он даже потрепанный портфельчик обронил, и из того посыпались учебники и тетрадки.
«Спецкурс» – машинально прочел я на той из тетрадей, что оказалась сверху. Что за бред? Ну какой может быть спецкурс у ребенка в этом возрасте?
Андрюха тем временем преспокойно убрал монету в карман и негромко, но уверенно сказал:
– Вот что, хлопец, отойдем-ка в сторонку – поговорить надо! Ответишь на пару вопросов – получишь монету, идет?
Мальчик замер. По его виду нельзя было понять о чем он думает: буря эмоций бесследно прошла, и лицо его приняло прежнее вялое и равнодушное выражение. Пацан долго молчал, а затем ровным холодным голосом ответил:
– Хорошо, но с ним, – рука слабо шевельнулась и качнулась в мою сторону, – я не пойду.
– Эх, милый, а куда ж ты денешься-то, с подводной лодки-то? – задушевно проговорил Подрывник и цепко взял его за предплечье. Точнее попытался взять, потому что мальчик резко отпрянул на пару шагов назад и замер в прежней позе.
– Не понял! – удивился Андрюха. – Кому из нас медь-то нужна? Я что за тобой – бегать должен?
– Сейчас вы отдадите мне всю медь и уйдете, а иначе, – маленький рэкетир помолчал и смерил меня нехорошим, откровенно оценивающим взглядом, – я позову на помощь охрану!
– Во наглец! – Я против воли восхищенно присвистнул. – Сопляк, а туда же – у того мента в кафешке хоть пушка была, а этот на горло берет! Прикинь, Андрюх, куда мы попали, – здесь даже дети нас «обуть» норовят!
– Да пошел он к… лешевой маме! – ругнулся в сердцах Подрывник. – Пошли отсюда!
Мы повернулись и неспешным шагом двинулись от странной школы и ее еще более странных (и наглых!) учеников. На ходу я глянул на всякий случай через плечо: не побежал ли за солдатами маленький паршивец. Но пацан спокойно стоял на месте и даже не пытался что-либо сделать: ни позвать на помощь, ни собрать свой портфель. Он просто стоял и смотрел нам вслед все тем же равнодушно-усталым взглядом. Заметив мой интерес, мальчишка словно бы нехотя улыбнулся и вдруг резко выбросил вперед раскрытую ладонь, а затем с силой сжал ее в кулак и потянул на себя. Дикая боль в правой руке пронзила меня словно током: в глазах потемнело, спазм скрутил живот, и я упал на колени Невидимая удавка, накинутая на руку, резко дернула меня и поволокла назад. Я не понял, когда успел упасть на спину – помню лишь белое сияние неба над головой в красноватой дымке, свой крик и… все резко закончилось! Надо мной склонился Андрюха.
– Бежим, Лешка, бежим! – орал он, рывком поднимая меня на ноги и пихая в спину для ускорения.
Я с трудом заставил непослушные ноги сделать первый шаг. Чужая сила отпустила меня, и с каждой секундой идти становилось все легче и легче. Андрюха помогал мне и все время оглядывался. С трудом повернув голову, я увидел валявшегося на земле мальчишку и бегущих к месту происшествия охранников. Опаньки! А дело-то приобретает скверный оборот – надо включать все внутренние резервы и валить!
Кто бы мне объяснил, откуда силы взялись: я перешел на бег и с неожиданной для себя резвостью припустил по улице. Подрывник топал позади. У него ведь нога повреждена! Эта мысль отрезвила меня и заставила помочь другу: я притормозил, подхватил неловко ковыляющего приятеля и потянул за собой.
– Да нормально все! – оттолкнул мою руку побледневший Подрывник. – Я справлюсь!
Мы забежали за угол дома и, пронесясь через небольшой скверик, очутились возле каких-то полуразвалившихся сарайчиков.
– Давай туда! – проорал я на бегу, указывая Андрюхе направление. Тот согласно мотнул головой и помчался за мной.
М-дя… использовать окрестности таких вот построек в качестве бесплатного сортира, видимо, принято не только у нас в Москве. Успешно преодолев не слишком приятную «полосу препятствий» мы вылетели в соседний двор. Здесь был такой же чахлый сквер, что и возле предыдущего дома с несколькими лавочками, небольшим столиком и натянутым на веревках сохнущим бельем. Местных жителей не наблюдалось, и это было нам на руку: некому будет помочь погоне в указании направления нашего бегства.
– Налево сворачивай! – тяжело выдохнул за спиной Подрывник.
Улица… дом… забор с парой выломанных досок… очередной сквер… В конце концов мы очутились в тихом, спокойном переулке.
– Стой, Леха, не могу больше – надо передохнуть! – вымученно прохрипел Андрюха и устало прислонился к стене дома. Я послушно остановился, тоже стараясь привести дыхание в норму.
– Надо бросать курить, – сказал я, делая глубокий вдох.
– Ага – и пить! – откликнулся Подрывник.
Не знаю почему, но этот простой и немудреный ответ рассмешил меня, и я захохотал, как будто сидел на концерте Задорнова, а не стоял в неведомом городе, ожидая, что из-за поворота выбегут солдаты с отнюдь не дружескими к нам чувствами. А кстати, что это наших преследователей не слышно и не видно?! Мы-то сейчас явно не были похожи на бегунов-олимпийцев?
– Да не озирайся ты, – посоветовал Андрей, – вряд ли наши скромные персоны так уж интересны служивым. И вообще, им пацана в себя привести еще надо! – добавил он с некоторым злорадством.
– А что с ним? – удивился я.
– Да я ему в лобешник камушком засветил, – ухмыльнулся Подрывник, – не фиг было из себя Гарри Поттера корчить… тоже мне – колдун из Мухосранска!
При этих словах моего друга в голове у меня словно бы встал на место маленький кусочек мозаики! На
