– А это, – я ткнул пальцем за спину, – профессор Феклистов. Павел Алексеевич. Да не прячьтесь, Пал Лексеич, подходите ближе! Похоже, что они не кусаются!
– Так с профессором мы уже знакомы! Встречались по службе. А вот насчет того, что мы не кусаемся… – капитан улыбнулся, продемонстрировав огромные клыки, от вида которых вампир нервно курил бы в сторонке, – это как посмотреть!
Осмелевший до того, что приблизился к нам на целый метр, Феклистов шарахнулся как черт от ладана и стремительно занял уже привычное место – у двери, на максимальном удалении от страшных «черных» людей. Я рассмеялся.
– Ну и шутки у тебя, капитан! Вижу, что ты вполне оклемался. Давай посмотрим, что с твоими сослуживцами.
Мы по очереди осмотрели остальных стражников. «Резиновый», по словам капитана, был без сознания, а второй уже мертв.
– Да, отвоевался Жорик Жуков, – печально констатировал Тарасов. – Жаль парня – самый молодой в моей роте. А вот Сашка, то есть сержант Александр Сысоев, парень крепкий. Может, и отойдет еще.
– Угу, если нам дадут на это время! – хмуро сказал я. – Я вообще удивляюсь, что вас оставили в живых! С их стороны куда безопасней держать вас в «холодном» состоянии.
– А может, им заложники нужны? – сзади раздался голос Феклистова. Пребывание в свободной республике Чечне, да еще во время первой кампании, сильно расширило его кругозор. – А? Пленные для обмена?
– Не понял! – честно признался я. – С кем меняться-то? Люди Тропинина весь Город, небось, захватили! И на что меняться? На сухари?
– Вот зря вы так, Алексей, зря! – даже обиделся Тарасов. – Во-первых – не всех наших положили! А во-вторых – объект для мены есть и весьма солидный. Хотя Третья рота, охраняющая реактор, вряд ли отдаст его в обмен на наши жизни.
– Не понял! – сдублировал я. – Что за реактор?
– В городе есть атомный реактор, – огорошил меня оживившийся Феклистов. – Вы думаете, электростанция Города на угле работает? Это, видимо, один из первых гражданских реакторов, построенный еще в начале пятидесятых. Ужасно примитивный, вроде самовара. По схеме очень похож на тот, что взорвался на Чернобыльской АЭС.
– Это что же? Они все шестьдесят лет на бомбе сидели? – повернулся я к профессору.
– Нет, конечно! – покачал головой Феклистов. – Дежурные смены, насколько мне объяснили (а был я там всего несколько раз), комплектуются по наследственному признаку – и из-за этого очень опытные и исполнительные. Им бы никогда не пришло в голову проводить эксперимент с отключением защиты, что привел к катастрофе Чернобыля. А после того как анклав закрылся для внешнего мира, бдительность удвоена – ведь эвакуироваться просто некуда.
– Слушайте! Так ведь это все меняет! – задумчиво сказал я. – Объект для обмена есть, но предложение может поменяться! Если среди охраны АЭС есть умные и решительные ребята, то они вполне могут предложить такую сделку: Тропинин возвращает всех пленных, а по большому счету возвращает все к статус-кво… А они не взрывают станцию!
Тарасов и Феклистов глядели на меня в полном обалдении. Манипулирование угрозой такого масштаба не укладывалось в их головах. Наконец капитан захлопнул рот и тихо произнес:
– То, что вы предложили, Алексей, чудовищно! – и после долгого вздоха продолжил: – Но, к счастью, в Третьей роте человека, которому может прийти в голову аналогичная мысль просто нет!
– А вот и плохо, что нет! – с нажимом сказал я. – Очень плохо! Не учите вы своих людей неординарному мышлению! Я же не предлагаю на самом деле взрывать реактор, а убедительно доказать Тропинину, что это возможно! Кстати, сколько продержится эта ваша Третья рота против объединенного отряда гэбистов и детей-сканеров?
– Полагаю, лет пятьдесят-шестьдесят, – вполне серьезно ответил Тарасов. – До тех пор пока защитники не перемрут от старости.
– ??? – на моем лице отразилась сложная гамма чувств.
– Дело в том, что вокруг реактора построены бетонированные огневые точки, а количество личного состава позволит оборонять их в три смены, – начал объяснять Тарасов. – Простреливаемое пространство – триста-четыреста метров. Без пушек их не взять!
– А дети-маги? Там один мелкий гаденыш Мишенька стоит гаубичной батареи! – быстро спросил я.
– Энергополевая защита установлена энигматорами самого высокого уровня, в ее составе несколько операндов, от простых, но мощных, до очень сложных, устроенных по типу лабиринтов, – терпеливо продолжил просвещать меня капитан. – Все операнды просто перекачаны энергией, к тому же стоят они на постоянной подпитке. Этим недоучкам никогда не удастся преодолеть такое заграждение. К тому же, как вы уже наверное знаете, наши ребята имеют природную защиту от боевого оперирования энергополями.
– Пища и вода? – упорствовал я. Ну, никак я не могу поверить в абсолютно неприступную крепость. Как там говорил товарищ Сталин: «Нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики»?
– В охранной зоне реактора несколько резервных продовольственных складов. Резервных именно на случай беспорядков в городе. А вода… вот поступление воды не захочет отключать даже Тропинин.
– А! – доперло и до меня, – охлаждение реактора! А разве там не замкнутый цикл?
– Вообще-то да – цикл замкнутый. Но поскольку станция старая – часть воды уходит на испарение – трубопроводы сильно изношены, много свищей, – прояснил Тарасов.
– Да, тогда у вашей Третьей роты есть все шансы продержаться, – согласился я, но потом уточнил: – Несколько месяцев, максимум – пару лет! В дальнейшем ваш противник придумает что-нибудь заковыристое – свобода движений-то у них! Дети подрастут, наберутся опыта. Защитные операнды растают и так далее…
– Может, вы и правы, – с сомнением в голосе произнес Тарасов. – По крайней мере, угроза взрыва
