полны самомнения и гордости. Южане утверждают, будто вышли из чресл богов, будто их страна неистощимый источник истинных фараонов». Боже всемогущий! Я знаю, как излечить их от этого. Нам стоит только простереть руку к границам их страны.
Едва гофмейстер произнес эти слова, как услышал, что один из его спутников воскликнул, указывая рукой на восток:
— Смотрите! Неужели это Фивы? Это ведь Фивы!
Двое спутников посмотрели в сторону, куда указывал их товарищ, и увидели большой город, окруженный серой стеной, за которой ввысь поднимались верхушки обелисков, словно столпы, поддерживающие небосвод. На северной стороне города виднелись высокие стены храма Амона, священного повелителя Юга. Взору они казались могучим великаном, тянувшимся к небу. Это зрелище потрясло спутников. Верховный гофмейстер сдвинул брови и тихо сказал:
— Да, это Фивы. Мне доводилось видеть их прежде, и за минувшее с тех пор время я лишь утвердился в желании, что их следует покорить нашему повелителю. Тогда я увижу, как он, одержав победу, возглавит триумфальное шествие по улицам этого города.
Один из спутников добавил:
— Тогда в этом городе станут поклоняться нашему богу Сету.
Судно замедлило ход и степенно приближалось к берегу, проплывая мимо роскошных садов, спускавшихся сочными террасами к священной реке, чтобы насытиться ее водой. Позади них виднелись величественные дворцы, а к западу от дальнего берега к земле припал Город вечности, где бессмертные покоились в пирамидах, мастабах[12] и могилах наедине со смертью.
Корабль повернул к пристани Фив, он скользил между одномачтовых рыбацких лодок и торговых кораблей. Величина, красота корабля, изваяние лотоса на его носу привлекали взоры. Наконец судно остановилось у причала и бросило огромный якорь. Явилась стража, вперед вышел офицер в белой льняной блузе и юбке и задал вопрос одному из судовой команды:
— Откуда прибыло это судно? Оно везет товар для торговли?
Один из членов судовой команды приветствовал офицера и сказал:
— Следуй за мной!
Он провел офицера в каюту, где тот оказался перед верховным гофмейстером Северного дворца — обители царя пастухов, как его величали на Юге. Офицер почтительно поклонился и отдал честь. С откровенным высокомерием гофмейстер поднял руку, отдал честь и снисходительным тоном произнес:
— Я посланник Апофиса, нашего повелителя, фараона, царя Севера и Юга, сына бога Сета.
Прислан к правителю Фив, принцу Секененре, дабы огласить ему официальное заявление, которое находится при мне.
Офицер внимательно выслушал посланника, еще раз отдал честь и удалился.
2
Прошел час. На судно, держась с большим достоинством, поднялся человек с выступающим лбом, невысокого роста и хрупкого телосложения. Он с уважением поклонился посланнику и ровным голосом произнес:
— Вас имеет честь приветствовать Гур, гофмейстер Южного дворца.
Посланник величаво наклонил голову и ответил резким тоном:
— А я Хаян, верховный гофмейстер Дворца фараона.
Гур сказал:
— Наш повелитель с радостью немедленно примет вас.
Посланник встал и сказал:
— Тогда не станем медлить.
Гофмейстер Гур шел первым, Хаян неспешно следовал за ним, опираясь тучным телом на трость. Оба спутника почтительно поклонились ему. Хаян был уязвлен и задавался вопросом: «Разве не самому Секененре положено встречать посланника Апофиса?» Его крайне раздражало то обстоятельство, что Секененра принимает его точно царь. Покидая судно, Хаян шел между двумя рядами солдат и офицеров и увидел, что на берегу его ждет царская кавалькада, впереди и позади которой стояли боевые колесницы.
Солдаты отдали ему честь, он высокомерно ответил им и забрался в предназначенную ему колесницу. Гур занял место рядом с ним. Затем небольшая процессия двинулась к дворцу правителя Юга. Хаян поворачивал голову то направо, то налево, рассматривая храмы и обелиски, статуи и дворцы, рынки и непрерывный поток людей всех слоев: простой люд ходил почти нагим, офицеры — в элегантных накидках, жрецы — в длинных одеждах священнослужителей, знать — в свободных мантиях. Женщины нарядились в красивые одежды. Казалось, все свидетельствовало о могуществе этого города и его стремлении соперничать с Мемфисом, столицей Апофиса. Хаян сразу заметил, что процессия привлекает взоры и люди собираются вдоль дороги, чтобы посмотреть на нее. Их глаза холодно и пристально разглядывали его белое лицо и длинную бороду, в них отражались удивление, неприязнь и недовольство. Хаян кипел от злости, что могущественный Апофис в лице своего посланника удостоился такого приема. Хаяна раздражало, что он явился в Фивы как чужестранец, ведь прошло уже двести лет с тех пор, как его народ завоевал землю Египта и стал ее хозяином. Он был недоволен тем, что Южный Египет не потерял самобытность, характер и независимость за двухсотлетнее правление его народа. В этом городе не жил ни один гиксос.
Процессия достигла площади перед дворцом. Это была просторная площадь, по ее сторонам расположились правительственные здания, министерства и штаб армии. Посреди площади стоял освященный веками дворец, его внушительный вид слепил глаза. По великолепию дворец не уступал своему собрату в Мемфисе. Гвардейцы расположились на его стенах и стояли в два ряда у главных ворот. Когда шествие во главе с посланником оказалось на уровне ворот, оркестр заиграл приветственный гимн. Пока процессия пересекала дворцовую площадь, Хаян подумал про себя: «Неужели Секененра примет меня с белой короной на голове? Он живет подобно царям, соблюдает их церемониал и правит соответствующим образом. Появится ли он передо мной с короной Юга на голове? Осмелится ли он сделать то, на что не решались его предки и отец?» Посланник вышел из колесницы у входа в длинную колоннаду и обнаружил, что его встречают распорядитель дворца, начальник царской гвардии и высшие офицеры. Все отдали честь и впереди него направились в царский зал приемов. Вестибюль, ведущий к двери зала, с обеих сторон украшали сфинксы. По углам стояли офицеры-великаны, отобранные из самых крепких жителей Хабу. Все поклонились посланнику и расступились, давая ему дорогу. Гофмейстер Гур вошел в зал впереди него. У порога Хаян заметил, что на некотором удалении от входа возвышается трон, царский трон, на котором восседал человек с короной Юга на голове, скипетром и посохом в руке. И справа и слева от трона расположились по два человека. Гур, за которым следовал посланник, приблизился к трону, почтительно поклонился своему повелителю и по обыкновению спокойно произнес:
— Мой повелитель, представляю вашему величеству верховного гофмейстера Хаяна, посланника царя Апофиса.
После этих слов посланник поклонился в знак приветствия, царь тоже ответил поклоном и жестом пригласил его расположиться в кресле, стоявшем перед троном. Гур встал справа от трона. Желая представить придворных послу, царь указал посохом на человека, который находился ближе к нему справа и сказал:
— Это Усер-Амон, главный министр. — Затем он указал на следующего придворного и произнес:
— Нофер-Амон, верховный жрец Амона. — Царь повернулся налево, указал на человека, находившегося рядом с ним, и сказал:
— Каф, командир флота. — Затем он представил следующего придворного: Пепи, командир армии.
Когда представление закончилось, царь обратил взор на посланника и заговорил голосом человека, наделенного непринужденным благородством и занимающего высокое положение:
— Вы явились сюда и желанны не менее чем тот, кто облек вас своим доверием.
