— Может быть, приготовить кальян? — спросил Керим. Но Рифаа решительно возразил:
— У нас должны быть ясные головы!
— Я подумал, что за трубкой легче скоротать время.
— Ты боишься больше, чем следует.
— По-моему, нет причин для страха, — попытался оправдаться Керим.
Пока и вправду все было спокойно, никто не напал на дом Рифаа. После полуночи смолкли и ребабы, поэты разошлись по домам. Было слышно, как хлопают закрывающиеся двери, как переговариваются запоздавшие прохожие, их смех и кашель. Наконец все окончательно стихло. Ожидание длилось до тех пор, пока не прокричал первый петух. Заки поднялся, выглянул в окно и сказал друзьям:
— На улице тихо и пусто, как в день изгнания Идриса.
— Пора в путь! — заметил Керим.
Ясмину снова охватил страх. Что будет с ней, если Бейюми опоздает или передумает? Друзья между тем поднялись, в руках у каждого было по узлу.
— Прощай, адская улица! — проговорил Хусейн и первым двинулся в путь. Рифаа пропустил вперед Ясмину и положил руку ей на плечо, словно боялся потерять ее во мраке. Следом шли Керим, Али и Заки. Один за другим они осторожно выбрались из квартиры и в полной тьме поднялись по лестнице на крышу, держась за перила. Снаружи им показалось светлее, хотя на небе не было ни звездочки. Луна была скрыта облаками, и пробивавшийся сквозь них лунный свет придавал всем предметам зыбкие очертания.
— Крыши домов почти вплотную прилегают одна к другой, — проговорил Али, — а госпоже мы поможем.
Когда все выбрались на крышу. Заки, шедший последним, почувствовал сзади какое-то движение и, обернувшись, увидел у чердачной двери четыре тени.
— Кто здесь? — воскликнул он в панике.
Все остановились как вкопанные… Послышался голос Бейюми:
— Остановитесь, мерзавцы!
Слева и справа от него находились Габер, Халед и Хандуса. Ясмина ахнула, вырвалась из рук Рифаа и побежала к двери. Никто из футувв не препятствовал ей. Али шепнул Рифаа:
— Тебя выдала эта женщина.
В мгновение ока беглецы были окружены. Бейюми внимательно оглядел их и спросил:
— Где же знахарка?
Затем схватил Рифаа железной хваткой за плечо и насме-шливо сказал:
— Куда это ты направляешься, друг ифритов?
— Вам не нравилось наше присутствие на этой улице и мы решили покинуть ее, — угрюмо ответил Рифаа.
Бейюми захохотал и обратился к Кериму:
— А ты с какой целью укрывал их в своем доме?
С трудом сглотнув слюну, Керим дрожащими губами ответил:
— Я ничего не знаю о том, что произошло между тобой и ими.
Бейюми ударил его по лицу. Керим упал, но быстро вскочил на ноги и перепрыгнул на крышу соседнего дома. За ним бросились Хусейн и Заки. Хандуса же обрушился на Али, ударил его в живот, и тот со стоном повалился на крышу. Габер и Халед бросились догонять беглецов, но Бейюми презрительно махнул рукой.
— Эти не опасны, никто из них и пикнуть не посмеет, иначе им несдобровать.
Рифаа, скорчившись от цепкой хватки Бейюми, до боли сдавившего ему плечо, проговорил:
— Они не сделали ничего предосудительного. Бейюми вместо ответа ударил его по лицу.
— Ну-ка, они тоже слышали голос Габалауи? — И, толкая его перед собой, добавил: — Иди вперед и не раскрывай рта.
Рифаа покорился судьбе. Спускаясь по темной лестнице, он слышал за собой тяжелые шаги и чувствовал, как его обволакивает густая пелена мрака, злобы и безнадежности. Он почти не думал ни о бежавших, ни о предавших. Его охватило столь глубокое отчаяние, что он позабыл даже о страхе. Ему казалось, что тьма навеки воцарилась в мире.
Тем временем они вышли на улицу и пересекли квартал, в котором благодаря Рифаа не осталось ни одного больного. Впереди шел Хандуса, направляясь к кварталу Габаль. Когда они проходили мимо дома Наср, все двери и окна которого были закрыты, Рифаа показалось, что он слышит дыхание родителей. Он задумался о них, и в ушах его прозвучали рыдания Абды. Но скоро он снова оказался во власти мрака, потерянности и грозившего ему зла. Квартал Габаль выглядел в темноте скопищем гигантских призраков. Как непрогляден мрак и как глубок сон! А звук шагов палачей и скрип их сандалий словно смех шайтанов, резвящихся в ночи. У стены Большого дома Хандуса повернул в сторону пустыни. Рифаа взглянул на дом, но его очертания сливались с темным небом. Из-за поворота стены показалась тень, и Хандуса окликнул:
— Муаллим Ханфас?
— Я!
Не сказав больше ни слова, Ханфас присоединился к ним. Глаза Рифаа по— прежнему были прикованы к Большому дому. Знает ли дед о том, что с ним случилось? Одно его слово может спасти его из лап мучителей, разрушить их козни. Он может возвысить голос, чтобы и они услышали его, подобно тому как слышал его Рифаа на этом самом месте. Габаль тоже подвергался опасности, но спасся и победил. Однако они миновали стены Большого дома, а Рифаа так ничего и не услышал, кроме топота ног и частого дыхания палачей за своей спиной. Они углубились в пустыню, и идти стало труднее, ноги вязли в песке. Рифаа почувствовал свое одиночество и вспомнил, что жена предала его, а друзья обратились в бегство. Он хотел еще раз оглянуться на Большой дом, но Бейюми с такой силой толкнул его, что он упал навзничь. А Бейюми, подняв дубинку, крикнул:
— Муаллим Ханфас!
Тот тоже взмахнул дубинкой и ответил:
— С тобой до конца, учитель! Рифаа в отчаянии спросил:
— Почему вы хотите убить меня?
Бейюми с силой ударил его по голове. Из груди Рифаа вырвался отчаянный крик: «Габалауи!» В следующий миг дубинка Ханфаса опустилась на его шею, за ней — дубинки других футувв. Затем наступила тишина, в которой слышен был лишь предсмертный хрип. А футуввы в темноте принялись руками раскапывать землю.
60
Убийцы покинули место расправы, направляясь в сторону улицы Габалауи, и вскоре растаяли в ночной тьме. Вдруг неподалеку возникли четыре тени, раздался приглушенный плач, причитания и кто-то воскликнул:
— Эх, вы, трусы! Схватили меня и заткнули рот, а он погиб беззащитным.
Другой голос ответил:
— Если бы мы не удержали тебя, мы погибли бы все, а его все равно не спасли бы.
— Трусы! Вы жалкие трусы! — не унимался Али. Керим плаксивым голосом проговорил:
— Не теряйте времени на разговоры. Нам предстоит нелегкая работа, и мы должны завершить ее до наступления утра.
Хусейн, подняв к небу полные слез глаза, отозвался печально:
— Скоро взойдет солнце, надо спешить. Заки тяжело вздохнул, говоря:
— Время быстротечно, как сон. В краткие минуты мы потеряли самое дорогое, что было у нас в жизни.
Али подошел к месту преступления, продолжая бормотать сквозь зубы:
— Трусы!
Остальные последовали за ним. Опустились на колени, образовав полукруг, и принялись ощупывать
