Подошли бабушка с внучкой. Бабушка открыла сумочку и вынула рубль.
— У меня сдачи нет, — Володька развел руками. — Погодите, я сейчас разменяю. — И помчался к зданию вокзала.
— Плакал ваш рублик, гражданочка, — подал голос сухощавый мужчина в светлой кепке, стоявший в очереди перед бабушкой. — Кому поверили?
— Что вы, он обязательно принесет сдачу, — горячо вступилась бабушка. — И вообще, людям надо верить.
— Людям — да, — сказал мужчина в светлой кепке. — Но не этим пацанам.
Одно за другим подлетали к стоянке такси и, захватив пассажиров с багажом, стремительно уносились, а Володьки все не было. Бабушка украдкой поглядывала в сторону вокзала. Мужчина в светлой кепке молча ухмылялся.
— Бабушка, носильщик бежит, — Дашенька радостно захлопала в ладоши.
К ним подбежал запыхавшийся Володька.
— Думал, опоздал, — проговорил он торопливо, протягивая бабушке мелочь. — Как назло — всюду перерыв.
Бабушка торжествующе посмотрела на мужчину в светлой кепке, но тот сделал вид, что ничего не заметил. А Дашенька дернула его за руку.
— Вы видели, дядя, мальчик принес сдачу… Вы видели, дядя?
Мужчина что-то буркнул и кинулся к такси.
Когда подошла очередь бабушки с Дашенькой, Володька помог им поставить чемоданы в багажник.
— Счастливого вам отдыха в солнечном Крыму.
Такси развернулось на площади и помчалось к морю. Куда же еще? В Крыму все дороги ведут к морю.
Володька с завистью поглядел вслед машине, а потом, спохватившись, побежал к киоску, где продавались пирожки с мясом.
Сколько можно купить пирожков за полтинник, если один пирожок стоит десять копеек? Тут, как ни считай, — в ответе больше пяти пирожков не получится. Володька мгновенно решил задачку, но еще быстрее он проглотил эти самые пирожки.
Сидя на ограде привокзального сквера, Володька заметил, что из урны торчит вверх дном бутылка. Он спрыгнул на землю, подошел к урне. Бутылка оказалась целой.
Мальчишка огляделся. Из-за куста можжевельника выглядывало горлышко еще одной бутылки. Володька побрел по скверику.
На глаза ему попался потрепанный бумажный мешок. Володька положил бутылки в мешок и закинул его за спину.
Мешок все тяжелел. И когда Володька подошел к ларьку, возле которого хлопотала дюжая буфетчица в замызганном халате, мешок был туго набит бутылками.
— Принимайте стеклотару, — весело сказал Володька.
— Где набрал? — поинтересовалась буфетчица.
Она вынимала из мешка бутылки, придирчиво оглядывала каждую и ставила в ящик.
— Очистил вокзальные окрестности, — улыбнулся Володька.
Буфетчица заполнила ящик, вытащила из кармана халата деньги и молча протянула Володьке.
— Вы ошиблись, — робко проговорил Володька. — Тут мало…
— А на что тебе деньги? — с ухмылочкой спросила буфетчица.
— А тебе на что? — огрызнулся Володька.
— Ты чего тыкаешь? — вскинулась буфетчица.
— А вы чего тыкаете? — не сдавался Володька.
— Ах ты, молокосос! — завопила буфетчица. — Вот сейчас кликну милиционера, он тебе, сопляку, покажет, как бутылки красть…
Привлеченные криком буфетчицы, к ларьку подошли молодой железнодорожник и старик в чесучовом костюме.
— Шпаны развелось, — бушевала буфетчица. — Людям порядочным житья нету!..
Зажав в кулаке деньги, Володька задал стрекача.
«НАЙДИТЕ МОЕГО СЫНА…»
С дня на день Петр откладывал свое знакомство с Володькиными родителями. Все надеялся разыскать Володьку и принести в дом добрую весть.
Но наконец понял, что медлить больше нельзя. Как раз была суббота, и Петр был уверен, что застанет отца с матерью дома.
Дверь Петру открыли так быстро, словно его прихода с нетерпением ждали. Увидев Петра, невысокий худой мужчина в мешковатом пиджаке поморщился. Он, как видно, ждал кого-то другого.
— Я новый инспектор детской комнаты милиции, — представился Петр.
— Володю нашли! — радостно воскликнула светловолосая женщина, появляясь за спиной мужчины.
— Нет еще, но найдем, обязательно найдем, — как можно бодрее произнес Петр.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила мать и засуетилась: — Извините, я сейчас…
— Проходите, — без особой охоты произнес отец.
Петр вошел в комнату, огляделся. Наверное, недавно здесь был ремонт, потому что стены сверкали свежей краской. Нарядный полированный сервант, алевшая новенькой обивкой широкая тахта. В углу скромно примостилась книжная полка. Петр обратил внимание, что в основном она заполнена изрядно потрепанными научно-популярными книжками.
— Вот пришел познакомиться с вами, с родителями Володи, значит, — сказал Петр.
— Да, мы и есть родители, к несчастью, — невесело проговорил Прокопенко-старший, приглашая Петра сесть.
— Отчего же так — к несчастью? — и Петр уверенно добавил: — Володю найдем, и все будет хорошо.
— Вы еще человек молодой, — усмехнулся Прокопенко. — Погодите, станете отцом, другое запоете… Конечно, если такого сыночка заимеете.
Вошла мать. Протянув Петру руку, представилась:
— Екатерина Антоновна. А это отец Володи, Иван Петрович.
— Очень приятно, Устинович, — Петр поднялся со стула, пожал обоим руки.
— Сейчас чай пить будем, — сказала Екатерина Антоновна и принялась расставлять на столе чашки.
— Если б вы знали, сколько он нам нервов и крови попортил, — вздохнул отец.
Екатерина Антоновна разлила чай, пригласила Петра:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Петр придвинулся к столу, взял чашку, отпил.
— Ну, теперь его за такое дело упекут, конечно, в тюрьму, — вновь заговорил Прокопенко-старший. — Там он спутается с настоящими бандитами и выйдет на волю законченным преступником.
— Да что вы его раньше времени хороните? — возразил Петр. — Ему и четырнадцати нет…
Чашка в руке отца задрожала.
— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, — мягко сказал Петр. — Извините меня…
— А я не волнуюсь, — ответил тот. — С чего вы взяли? — И торопливо спрятал руки под стол.
Наступило неловкое молчание.
— Может, еще чашку? — предложила Екатерина Антоновна.
— Не откажусь, — согласился Петр. — Я вот совсем не знаю вашего сына. Каков он? Что его
